Оторвавшись от созерцания рыбок, Лейв сфокусировал взгляд на неестественно вытянувшейся филирийке. «Не зря беспокоишься, Шанди. Не зря… Когда же придет ответ со станции?» — пронеслось в мыслях.

— Если считать по Палланту, у Эйи сегодня день рождения. Вот и все, — ровным тоном вслух.

— А почему раньше не сказал? — Шанди растеряно заозиралась вокруг. — Я бы подарок какой-нибудь сочинила… Ну, оторвать им три морковки, — пробормотала она под нос одну из любимых присказок.

— По традиции Вестерлунда, в день рождения подарки дарит именинник. Так он благодарит Дом, подаривший жизнь, и поддерживающих его все последующие годы друзей и соратников. Разве ты этого не знала, не изучала наши обычаи?

— Забыла, блин! Я ж не в каждый рейс с вестерлундцами хожу, а училась в те времена, когда Филира была тепленькой. Ладно… — филирийка уселась в любимое кресло.

— Поэтому ее и Финна тут нет? Они готовятся? — оживший Лисенок подал голос.

Больше всего оборотень жалел о съеденных пирожках: наверняка Эйя заказала повару-андроиду кучу всяких вкусняшек, а он уже налопался до отрыжки. Вот непруха!

— Тору, сходи за инструментом. Ты давно не играл и должен порадовать нас сегодня. — Обе половины улыбались, и Лису на мгновение почудилось — шрамы исчезли, лицо разгладилось, стало беззаботным и веселым. Только глубоко на дне зеленых омутов мелькнула темным призраком тоска.

— Да, конечно.

Проводив взглядом убегающего оборотня, Шанди искоса посмотрела на риконта: «Ты сегодня слишком спокоен, кэп. На обеих сторонах лица одинаковое выражение. Значит — будет интересно!» Приподнявшись, она вытащила из заднего кармана блокнот и, подложив еще одну подушку под спину, приготовилась наблюдать.

Выходя из лифта, Лисенок столкнулся с марсианами. Они отступили к стене, давая дорогу. Оборотень ехидно сверкнул глазами на обоих: они потупились и отошли еще дальше. Отголосок печали, мелькнувший в лимонных глазах близнецов, он не заметил — торопился за флюшкой. Нефиг тратить время на эту парочку: для всех Тору Генко — собственность капитана и лихим братцам здесь не светит!

Лис уже взялся за лямку, но что-то легонько задело сапог из тонкой эко-кожи и покатилось по полу: пустая пластиковая бутылка замерла возле свободной койки. На боку читалась часть надписи «Река…» — на белом фоне сверху и «Паллант…» — на сафлоровом снизу. Сколько дней она тут простояла? Почему робот-уборщик ничего не заметил? Скорее всего, бутылка находилась слишком близко к футляру и примитивные кибер-мозги решили, что это его часть.

Оборотень отпустил лямку, поднял бутылку. Капитан… После приснившегося Лису кошмара он приходил каждую корабельную «ночь», сбрасывал куртку, ложился рядом. На узкой койке вдвоем с огромным риконтом было тесновато: спать приходилось в обнимку. Но тот никогда не покушался на Лисью задницу, не пытался поцеловать, только прижимал к себе и долго рассказывал ему о Палланте, об имении «Игдрасиль», о Красном лесе… Под успокаивающую хрипотцу баритона Лисенок медленно погружался в тонкую дрему. Ужас не пытался вцепиться обломанными зазубренными когтями в сонное сознание. Только однажды… В ту «ночь» капитан задержался. Оборотень ворочался на съехавшей перекрученной простыне, взбивал подушку, свернувшись клубочком под одеялом, пытался заснуть — но не мог! Снова было страшно. Кое-как расправив под собой мятую ткань, он постарался расслабиться, прикрыл глаза. И услышал знакомый звук отъезжающей двери. Риконт не сказал ни слова. За шипением пневматики последовал размеренный стук каблуков форменных сапог: капитан сдернул с Лиса одеяло. За улетевшей в подсвеченную красным темноту тряпкой, отправились трусы, и в нутро оборотня решительно вонзился хорошо смазанный палец. Капитан не был груб, но особо не церемонился. Вслед за первым пальцем легко протиснулся второй. То сгибаясь, то поглаживая, они вытворяли непристойности в кишке: трогая, дразня некую точку. Сначала Лисенка накрыло душной волной стыда, но когда от каждого движения, каждого ласкающего прикосновения по натянутым струнам нервов понеслись шальные будоражащие вспышки — глаза распахнулись, а из глотки вырвался короткий лай. Лай быстро перешел в разочарованный скулеж: из задницы с чавкающим звуком выскользнули пальцы.

— Бедра сожми. — Короткий приказ.

Оборотень напряг мышцы обеих ног. На него тут же навалилось мощное тело — его тяжесть была такой естественной и приятной! Он ощутил налитую плоть, скользнувшую между бедер по яйцам, по собственному уже торчащему колом стволу. Руки сами потянулись вниз… Лис вцепился в широкую кисть любовника: их пальцы, переплетаясь, хаотично размазывали, смешивали текущую с обеих головок смазку. От плавных толчков бьющие по звенящим нервам вспышки молний превратились в стремительный раскаленный поток. Мгновенно достигнув мозга, он выжег остатки связных мыслей и, сжавшись в комок раскаленной плазмы, пульсировал в черепной коробке. Взрывной оргазм ослепил, заставил Лисенка биться в судорожных объятиях на грани блаженства и агонии. Боль от укуса, в дельтовидную мышцу оборотень почувствовал не сразу; то, что их соединенные тела скатились с койки на пол — тоже.

Он очнулся на спокойно вздымающейся груди капитана под ритмичный стук бьющего под ухом сердца. Поняв, что любовник проснулся, Лейв, все также молча, поднял Лиса на руки, отнес в душ. Прислонившись друг к другу, они долго стояли под расслабляющей теплотой струй. Очень долго. Намного дольше, чем положено по корабельным нормам расхода воды и энергии.

Прогоняя наваждение, Лисенок встряхнулся.

Его ждут в кают-компании.

Нужно поторопиться.

Ступив на верхнюю площадку, оборотень огляделся. У подножья лестницы, обложившись подушками в кресле, филирийка шуршала блокнотом: видимо, перечитывала свои дурацкие заметки. Закинув ногу за ногу, Финн вальяжно расположился на одном из пуфов. Потягивая из высоких стаканов какую-то розоватую жидкость, братья-марсиане тихонечко приткнулись на небольшом диванчике в углу. Излюбленное место риконта возле бассейна пустовало.

— Шанди, а где капитан?

— Матюгальник объявил, что прибыло срочное сообщение со станции, и наш кэп пошел к себе, — ответила та, не поднимая головы. — Наверное, его высокородная матушка изволит сыночку нервы мотать или какая-нибудь фигня в Вестерлунде стряслась. Кто ж их разберет, власть имущих…

Мама-Кувалда излишне внимательно рассматривала страницы: она явно старалась скрыть беспокойство.

Инстинкты оборотня взвыли, потребовали немедленно перекинуться, убежать и забиться в самую глубокую нору, в самый темный угол технических этажей, в самое далекое от кают-компании место. Лисенок дернулся к лифту, но заглушив заполошный вой и подавив грозящий поработить тело страх, спустился вниз и устроился у бассейна: с этой точки удобно наблюдать за лестницей. И когда капитан появится на верхней площадке, он постарается уловить каждую тень эмоций, каждое движение мышц изуродованного лица.

*

Сидя на крышке «гроба», Лейв в четвертый раз перелистывал присланные файлы. Выдернув из заушного разъема шнур, достал из кармана куртки цилиндрик развертки и, скопировав на нее по высокочастотному каналу три папки, сунул обратно. Часы панели интерфейса показывали 21:47 по Земле: примерно через пятнадцать минут в кают-компанию спустится бывшая наследница Дома Хав, ныне — Эйя Диармид, удача-свободная-от-зависти.

«Ты смогла уйти, решилась сбросить бремя долга перед семьей, перед видом, перед Федерацией Вестерлунд. Тебе повезло. Мне — нет».

Поднявшись с крышки, Лейв машинально коснулся чуть оттопыренного кармана. Что ж, все встало на свои места.

Капитан расправил плечи.

Его ждут в кают-компании.

Нужно поторопиться.

*

Лис увидел риконта первым: позиция у бассейна действительно отказалась удобной для наблюдения. Только это нифига не помогло — наблюдать было абсолютно нечего. Лицо капитана походило на безупречно изготовленную посмертную маску.