Оглушенный произошедшим Лейв сжимал запястье кузена.

Когда в холле «Аталы» прозвучали роковые слова главного медика, Гилд, вырвавшись из хватки, буквально взвился в воздух.

Первым он разнес приемник телерамы — просто вырвал его из гранитного пола и швырнул о стену. Переходя из комнаты в комнату, он методично крушил все на своем пути: тяжелые кулаки превращали хрупкий паллантийский фарфор в мелкие осколки; ломали в щепки изящные столики оранжевого марсианского дуба. Сбившийся с курса в хаосе поднос с напитками врезался в лоб и был мгновенно отброшен. Расплескивая содержимое, по каменным плиткам жалобно зазвенели кубки… В конце-концов, Лейву удалось сбить его с ног метким ударом под дых и поднести к лицу полную горсть «звездной пыли». Тот жадно втянул носом серебристую пудру.

Остатки Лейв вынюхал сам.

Несколько часов подряд они совокуплялись словно дикие звери, кусая друг друга до крови, заламывая руки, почти вывихивая бедра, терзали поочередно развороченные внутренности, пока Гилд, вцепившись в волосы друга, не зашелся сухими рыданиями…

Август Беленус не собирался преследовать кузенов на Деймосе.

Он нанес второй удар Дому нор Хейд с другой стороны.

— Бери свою яхту и лети на Землю к матери.

Они очнулись в развороченной спальне разгромленного дома. Гилд лежал уткнувшись лицом в разорванную подушку, на плечах болтались клочья домашней рубахи.

— Ты слышишь меня? — Лейв тронул друга за плечо. — Ты ей нужен. Заодно послушаешь, что болтают при дворе о… об… убийстве.

Слово в тишине прозвучало приговором безбашенной юности.

— Я на Грифоне отправлюсь домой — хочу узнать, какие шаги намерена предпринять Великий Андиотр.

Он осторожно прикоснулся губами к расцарапанной щеке.

Любовник слабо пошевелился.

— Я вколю тебе нанитов и обычное обезболивающие.

Он поднялся на ноги, пошатнулся и отправился на поиски аптечки. Гилд раздолбал интерфейс, теперь нельзя было просто сказать: «Медпомощь».

Комната со сканером и прочим медицинским оборудованием нашлась в дальнем конце жилого крыла. Лейв быстро «разрядил пистолеты» (один — с нанитами, другой — с анальгетиком) в сонную артерию и, забрав еще два, вернулся в спальню к любовнику. Тот сидел на сбитых, залитых кровью простынях, уставившись перед собой. Пнув обломки столбика, который еще вчера поддерживал полог, Лейв опустился рядом.

— Я сам.

Взгляд пуст, но рука Гилда уверенно проделала необходимые процедуры.

— До Менкента двести десять дней по Земле на субсветовой. Ты в одиночку столько не выдержишь. Нужна смена. Один раз в тридцать дней.

Гилд смотрел спокойно, уверенно, жестко.

— Выдержу. Обязан выдержать.

— Тридцать суток по Палланту в «гробу» с активированным источником ультрафиолета и гамма-излучения, с подачей паров воды, аммиака, метана, углекислоты и фосфинов — это максимум. После превышения данного порога будут разрушены все липиды, митохондрии начнут деградировать, несмотря на продолжающийся синтез АТФ. Это — основа. Это — известно всем. Ты превратишься в первичный бульон раньше, чем доберешься до цели. Раз в тридцать суток, а лучше — раз в двадцать пять, тебе придется отключаться, ставить на автопилот и тащиться на околосветовой по меньшей мере неделю по Палланту, пока человеческая диета не восполнит все потери в организме. Не заставляй меня цитировать учебный материал для «маминой школы».

— Когда после переселения в Вестерлунд, Тальесин ходил в одиночные экспедиции, он однажды продержался шестьдесят три дня. И благополучно восстановился. Не заставляй меня делать тоже самое.

— Тальесин загнулся, не дожив до девяноста! — Гилд вскочил с кровати (наниты с обезболивающим начали действовать), меряя широкими шагами комнату, он расшвыривал ногами обрывки ткани, осколки ониксовой плитки, мелкий мусор… — Шестьдесят три паллантийских дня равно сто дней и девятнадцать часов по Земле, — заживающая на глазах разорванная нижняя губа презрительно оттопырилась. — Реши задачку.

— Там где сто — там и двести, — механическим голосом в ответ.

— Лейв, послушай, — Гилд опустился на колени перед любовником и, взяв его руку в свои, взглянул снизу вверх в потемневшие от холодной ярости глаза, — ты не дотянешь даже до портала, ты превратишься в желе… К тому же, с нашей станции возле Менкента наверняка отправлен гонец, твоя матушка уже знает обо всем! Ты погибнешь зря… — пальцы ласково поглаживают тыльную сторону кисти. — Прошу тебя…

— Я наследник Дома, она не должна принимать решение, не посоветовавшись со мной.

Вырвав руку, он встал, случайно уцелевшее в хаосе высокое зеркало отразило высокую обнаженную фигуру. Кровивший укус на дельтовидной мышце исчез без следа — остались только засохшие бурые пятна. Шрамы на левой стороне лица не изменились — наниты могут заживлять только свежие раны.

— Отправь шифровку на станцию, прикажи передать Эдне соответствующее послание, а сам либо найми второго пилота, либо лети по графику.

Гилд все также с тревогой смотрел на кузена снизу вверх.

— Второго пилота?! Гражданина Империи?! — изуродованная половина лица перекошена презрением. — Где гарантия, что все суперпрофи Солнечной системы не куплены Беленусами? А?.. Я не стану никого нанимать — это дело Федерации.

Наконец-то ты полностью осознал, кто ты.

Он долетел.

Делая недельные перерывы один раз в шестьдесят три дня по Палланту.

…Лейв медленно поднимался по ступеням Рогаланда Дворца Великого Андиотра, не обращая внимания на чиновников и придворных в белых траурных одеждах, которые приседали и кланялись наследнику Дома нор Хейд. Во взглядах, направленных вслед идущему, читались недоумение и испуг; некая дайне изумленно ахнула — на нее тут же зашикали. Шрамы вызывали ужас.

Матери уже доложили о его прибытии, она, презрев этикет, кинулась обнять сына… и замерла статуей на пороге собственного кабинета. Шрамы… Перевитая змеей зеленого золота рука потянулась к изуродованной стороне лица, пальцы мелко дрожали… Не решившись прикоснуться к ним Великий Андиотр лишь погладила Лейва по плечу.

Высокие двери серого с амарнатовыми прожилками дерева из Красного леса закрылись за двумя самыми могущественными существами Вестерлунд-прайм…

— Садись, — Эдна снова стала правительницей Федерации, — сейчас подадут бульон из драконятины и прочее, — она что-то быстро писала стилосом на сенсорной панели рабочего стола. — Тебе не стоило так торопиться. Я уже предприняла кое-что — Адалин отослан фрегат со взводом Черной Стражи и кучей охранного оборудования. Также усилены меры внутренней безопасности на орбитах всех обитаемых планет…

— Почему ты не отозвала посла? Почему ты не объявила войну?! — ярость в голосе медленно нарастала. — Конченый психопат Август Беленус покушался на Адалин, Олав погиб, закрыв ее собой! Она твоя родная сестра, и она сходит с ума от горя! Их брак был уникален. Союз, заключенный по рекомендациям генетиков, был благословлен любовью. Они даже не держали наложников!

Лейв поднялся из кресла — запавшие, цвета лесной зелени глаза неотрывно смотрят на мать. Он тяжело оперся руками о столешницу и вплотную приблизил лицо к лицу Эдны — та, не поднимая головы, продолжала писать на панели.

— Ты меня слышишь?! У твоей сестры отняли счастье! Хотя тебе трудно это понять. Вы с отцом настолько неприятны друг другу, что даже не смогли заделать мне братика или сестренку. Отец давно перестал считать перебывавших в его постели модов, полукровок, да и наших у него тоже было в достатке. Ты тридцать лет живешь с дайне Коринной, а восемь лет назад пожаловала ей титул Драгоценной Подруги.

— Присядь, пожалуйста, — Великий Андиотр отложила в сторону стилос.

Боковая дверь распахнулась, поднос с дымящейся чашкой бульона, огромной яичницей и вином опустился на стол. Свернул гранями алмазный графин, наполненный рубиновым, такой же кубок тихонько звякнул, соприкоснувшись с ним.

— Ешь. На тебя смотреть страшно и не только из-за шрамов, — она налила сыну вина и подвинула поближе бульон, — Коринна бесконечно предана мне и нашему Дому. Она любит тебя как родного…