«У меня нет года!!!»
«Не верь мне Лис!!!»
Зачем ты его приручаешь?
Или ты забыл свое имя, Лейв нор Хейд?
Комментарий к Часть 5 * cog au vin – петух в вине, в некоторые рецепты входит сливовая наливка.
арт, вдохновивший на создание ледяного дракона http://cs623724.vk.me/v623724538/5142b/OViqPqECnFo.jpg
так выглядят огненные опалы https://pp.vk.me/c627427/v627427538/21e89/7dedS2p6JzU.jpg
Евангелие от Матфея 5:33-37. Также, отсылка к Часть 1, где Лис все же нарушил свою клятву.
====== Часть 6. ======
Полет фрегата Хаока-alter, направление — ноль-портал возле звезды Менкент, 5815г.
Не выпуская Лиса из объятий, Лейв отодвинулся к краю: вдвоем на койке было тесновато. Но уходить не хотелось. Уткнувшись носом в коротко стриженый затылок (шелковистые волосы тут же защекотали ноздри) он до боли в легких втянул воздух.
«Я так хочу услышать твой запах…»
Устраиваясь поудобнее, Лисенок прижал обнимающую его руку к груди. Слабое поскуливание перешло в тихие посвистывающие звуки. Он уснул. Сердце под ладонью Лейва билось быстрее, чем у риконта, мода или homo sum: капитан насчитал примерно девяносто четыре удара в минуту по Земле. Стараясь не разбудить, он осторожно погладил маленькую пуговку соска.
«Ты полюбишь меня. Отринув расовые различия, забыв про шрамы. Ты полюбишь!»
Шрамы…
Шрамы, это вечное напоминание о том, что твое имя – Лейв нор Хейд.
*
Скрежеща зубами в бессильной ярости, Гилд затащил изуродованного друга-любовника на яхту и сбросил на кровать. «Август безумен. Я хотела поговорить с Лейвом об этом… Но твой кузен сам все испортил! И теперь в опасности ваши жизни. Убирайтесь с Земли как можно быстрее и как можно дальше. Прочь!!!» Это были прощальные слова Пат Беленус. Она швырнула их в спину, в закрывающийся входной шлюз, словно камни, которыми в додревние времена побивали грешников.
Она помогла им.
Она возненавидела их.
Наплевав на все правила, Гилд нор Хейд вывел Грифон на орбиту и рванул на Деймос.
Принадлежащее его родителям поместье «Атала» в бывшей колонии Nocturus идеально подходило в качестве убежища. Когда-то прилетевшие вместе с Гудвардом нор Хейдом моды создали в доме Эйвинда и Гуды храм, где согласно традиции при входе висел портрет супругов Хав с сыном Одвином. Имение граничило с храмовой территорией — здесь они были под защитой тысяч глаз паломников и последователей культа «Трех Преподобных». Здесь он намеревался залатать Лейва и потом, дождавшись прибытия своей матери в Империю Солнца, обсудить произошедшее. Здесь даже чокнутый Август Беленус не решится на них напасть…
Лейв покинул яхту на своих ногах. Не видя ничего вокруг, прямой как стальное копье он поднялся по ступеням марсианского гранита и, оттолкнув услужливо подлетевший к нему поднос с напитками, опустился на диван. Глаза смотрели в пустоту. Оставленные когтистой пятерней раны уже затянулись розовой кожицей, но когда любовник протянул ему медицинский «пистолет», он оттолкнул его руку.
— Я не хочу.
— Послушай, Эдна придет в ужас, когда ты заявишься к ней с такой рожей, — изумленный Гилд поднял «пистолет», отлетевший в дальний угол огромного холла. — Почему?
— Я. Не. Хочу. — Взгляд — мимо; губы — жесткая линия; кулаки сжаты до белых костяшек. — Принеси «звездной пыли». Не в капсулах, в порошке.
Через несколько минут перед изуродованным лицом появился поднос. Две серебристые «дорожки» и тонкая трубочка сапфирового стекла помогут ненадолго унять телесную и душевную боль. Вздох, рука любовника резко сжала и тут же отпустила плечо, удаляющиеся шаги. Гилд ушел отдыхать.
Времени прошло немного, и Лейв поднялся с дивана. «Звездная пыль» действует на всех одинаково…
Обойдя жилое крыло, он нашел друга в спальне его родителей. Гилд уснул на животе, раскинувшись звездочкой, и казался таким умиротворенным, что затуманенное сознание опалила ярость. Да как он смеет?! В бешенстве сорвав шнур удерживающий полог, он заломил ему руки за спину и скрутил так, что узлы впились в кожу, а потом долго вколачивал стонущего сначала от боли, затем от извращенного удовольствия любовника в кровать, вытрахивая из себя тоску, отчаяние и горечь унижения.
Они прожили в «Атале» пятнадцать дней по Земле, двенадцать по Деймосу*. Раны зажили, превратились в косые шрамы. Глядя на себя в зеркало по утрам, Лейв каждый раз сдерживался, чтобы не разнести одним ударом проклятое стекло, вспоминая блестящую металлическую клешню и торжествующе-безумный взгляд Августа Беленуса. Он решил игнорировать это новое отражение.
Кузены почти не разговаривали.
Утром тринадцатого дня по Деймосу, они также молча сидели внутри развернутой трехмерной телерамы и смотрели трансляцию официальной церемонии представления нового посла Федерации Вестерлунд поданным Восседающего на Лучезарном Престоле. Вокруг них кружилась, бурлила, колыхалась собравшаяся перед Церемониальным зданием Лондиниум-палас толпа. Получившие приглашение счастливчики наступали друг другу на ноги, пихались локтями, матерились, вытягивали шеи. Камера одного из дронов захватила юную homo sum, которая, с остервенением проталкиваясь вперед, заехала огромным перстнем в ухо потеющему во фраке пожилому господину. Ее талию тут же захлестнула петля, выброшенная из парящего над людским морем полицейского аэрокара и вопящая нарушительница, скрылась в металлопластиковом брюхе. Что ж, ничего необычного.
Первый удар гонга обрушивается на мгновенно притихшую толпу — на балконе находящемся на высоте тридцати метров над площадью распахнулись двери. Двое гвардейцев Его Величества занимают свои места по обе стороны проема, еще четверо встают по углам. Подлетевшие дроны ловят в объективы то неподвижные чеканные лица, то шевроны с императорским гербом: солнечный диск на белом поле, простирающий во все стороны многочисленные, заканчивающиеся раскрытыми ладонями лучи.
Пауза ровно двадцать секунд.
Второй удар гонга — людское море подается вперед, над островерхими белыми башнями раскрывается в ясном летнем небе трехмерная голограмма флага Империи: на амарантовом полотнище золотая сфера вращается в сложенных чашей человеческих руках.
Пауза.
Третий удар заглушен восторженным ревом тысяч глоток — на балкон выходят Его Величество и Меритатон, затем Макетатон** становится по левую руку от своей матери. Стайка дронов кружит возле венценосной семьи, позволяя кузенам во всех подробностях рассмотреть дежурное спокойствие породистых лиц и прихотливые узоры на золотистых церемониальных туниках, сотканных из арахфилума, добытого в джунглях Гиены в Вестерлунде.
Отзвучала последняя пауза, и бронзовый гул возвестил о появлении посла Вестерлунда Адалин нор Хейд с супругом — они заняли свое место справа от Императора. Сидя в холле «Аталы» друзья-любовники видят: как взрывается ликующими криками толпа; как неожиданно хмурится отец Гилда, всматривается куда-то вдаль, словно пытаясь разглядеть что-то на крыше противоположного здания; как он рывком бросается вперед, заслоняя супругу; как серебристая парадная туника окрашивается алым…
Отчаянный крик заглушает прокатившееся по людскому морю дружное «Ах».
Камеры дронов равнодушно транслируют на всю Империю изображение крупным планом женщины поддерживающей тело своего мужа — кровь выплескивается из умирающего сердца на тонкие белые руки… В кадре на мгновение появляется преисполненное глубочайшего недоумения лицо Восседающего на Лучезарном Престоле.
Через три часа по Земле Глава Придворной Медицинской Службы Его Величества сделал официальное заявление: «Супруг Ее Сиятельства посла Федерации Вестерлунд Адалин нор Хейд Олав скончался до приезда в больницу от ранения в сердце…». Далее было оглашено подробное медицинское заключение, но Гилд его не услышал.
Не двигаясь, он просидел на подушках в ожидании новостей все три часа. Вокруг него мельтешили то шевроны гвардейцев, то растерянные лица приглашенных: некоторые испуганно замерли; другие наоборот старались скрыться в ближайших переулках — охрана их не пропускала. Легкие полицейские аэрокары, летящие наперегонки к зданию, с крыши которого был произведен выстрел (по иронии судьбы там располагалась Штаб-квартира Личной Императорской гвардии) сменялись, словно из ниоткуда появившимися в небе над площадью хищными катерами Секретного департамента. Трансляция продолжалась. Гилд не шевелился.
