Филиппу не понравилась статуя Гигеи, изображавшая скромную деву, закутанную в плотный хитон, что кормила из чаши с длиной ручкой змею. Для греков аспиды символизировали мудрость и двоякость медицинского воздействия, ибо яд в малых дозах обладает лечебными свойствами, а в больших – убивает. Филипп же с малых лет питал к змеям и рептилиям вообще категорическое отвращение и абсолютную неприязнь.

Чувство жалости в македонском придирчивом критике греческого пантеона вызвало изваяние Ники. Победа в войне над врагом личным или супостатом, посягающем на твою страну – важнейшее событие в жизни любого воина и целого народа.

А недальновидные эллины даровали покровительство над Победой ещё одной крылатой деве, более походившей не воительницу, а на модницу-соблазнительницу. В одной руке она держала золотой венец, а в другой – меч.

Зато весьма положительные эмоции у Филиппа вызвал облик Плутоса. Бог, отвечавший за распределение богатства, выглядел хитроватым и пронырливым старцем с солидным брюшком.

Но более всего македонскому юноше понравился внушительный мешок с золотом, который покоился за спиной Плутоса. Филиппу глянулись также несколько тугих поясных кошельков зажиточного бога, набитых серебряной монетой.

– Победы и удачи на полях сражений, тугой кошелёк, набитый звонкой серебряной монетой, а также отменное здоровье никогда не повредят и не будут лишними, – такой вердикт вынес Филипп, чем вызвал очередную добродушную усмешку фиванского полководца.

IV

Следующей достопримечательностью Феспий, с которой Пелопид познакомил македонского царевича, стал храм посвящённый Гераклу. Фиванский военачальник ожидал, что святилище, посвященное родоначальнику правящей македонской правящей династии Аргеадов, вызовет исключительно положительные эмоции у Филиппа.

Однако младший сын Аминты выразил своё неудовольствие тем, что его славному предку выстроили слишком скромное и недозволительно малое по своим размерам здание, которое никак не соответствовало статусу святилища, а тем более храму.

– Феспии – это довольно малый и не слишком богатый полис, – вступился за союзников фиванский полководец. – На строительство большого храма требуются солидные суммы серебра и золота, а местные торгаши и аристократы скупы и жадны до крайности. Феспии ещё более века тому назад очень сильно пострадали во время нашествия персов. За то, что феспийцы оказали военную помощь Афинам и Спарте, царь Ксеркс разрушил город почти до самого основания. Потребовалось много времени на то, чтобы восстановить прежний облик Феспий. В недавней войне Беотийского союза против Спарты феспийские архонты опрометчиво приняли сторону лакедемонян³⁷. Этот неразумный союз обернулся для Феспий новыми разрушениями, которые, увы, причинили не персы, а беотийцы и мои земляки фиванцы… Теперь властители Феспий одумались и вступили в Беотийский союз.

– Примут ли феспийцы пожертвования от иноземцев, в частности от македонцев? – с самым серьёзным видом поинтересовался Филипп.

– Ты хочешь внести свою серебряную лепту в улучшение святилища Геракла? – уважительно удивился Пелопид.

– Да! – гордо вскинул подбородок царевич, – если у феспийцев сейчас нет денег на возведение более достойного храма, посвященного моему славному предку, то я, как только вернусь домой, соберу нужную сумму!

– Я от имени Беотийского союза заключил мирный договор с Македонией, – принялся серьёзно рассуждать фиванский военачальник, пряча очередную снисходительную улыбку в густой бороде. – Беотия и твоя родина – теперь союзники и друзья. У феспийцев нет причин на то, чтобы не принять твои пожертвования. Но помни, мой друг, храмов и святилищ, посвященных Гераклу, в городах и полисах Эллады великое множество! Если ты начнёшь жертвовать на каждый храм собственные или государственные деньги, то македонская казна и твоё личное состояние очень быстро истощатся!

– Честь, слава и великая память славного рода Аргеадов – превыше всего! – разгорячёно, но с искреннем патриотизмом воскликнул Филипп. – А великий Геракл – это честь, слава и главная гордость моей семьи!

Пелопиду пришлись по душе и эти слова юного македонца – дерзкого, амбиционного, наивно считавшего, что на свете ему по плечу, но столь преданного родине, семье и понятиям чести, заложенными в нём с младенчества. Фиванский стратег видел, что в Филиппе заложен большой потенциал, который при правильном воспитании превратит ещё неоперившегося птенца в грозного орла.

Пелопид уже намеревался отвести Филиппа на ночлег, но царевич вовлёк фиванца в диалог, тема которого оказалась весьма комичной и вместе с тем щекотливой. Македонца возмутило то обстоятельство, что статуя Геракла, расположенная близ святилища, имела неприлично и непропорционально малые пропорции гениталий.

– Мой славный предок совершил десятки величайших подвигов, что не под силу не только прочим героям Эллады, но и даже некоторым богам! – возмущение Филиппа граничило с яростью. – А наглый скульптор наделил Геракла мужским достоинством как у ребёнка! У нас – в Македонии за такое издевательство и святотатство этого лепилу ожидала бы самая суровая кара! Ему бы переломали все пальцы, а потом забили бы до смерти камнями!

– О, мой суровый друг! Прошу тебя от имени Беотийского союза великодушно простить неизвестного художника, что без намеренного умысла задел твои чувства! – воскликнул Пелопид, едва-едва сдерживая себя, чтобы не расхохотаться. – Скульптор не коим образом не хотел оскорбить великого Геракла, а также его память! Наоборот, именно небольшой по размерам фаллос, по представлениям всех без исключения греков, является символом большой мужественности, отваги и героизма!

– Как это!? – Филипп опешил от услышанного и подозрительно присмотрелся к лицу собеседника. Уж не вздумал ли фиванец пошутить над ним!?

– У эллинов слишком большое мужское достоинство считается признаком малого ума, трусости и пассивной роли в соитии двух мужчин, – смущёно почесал затылок Пелопид.

Видя, что македонский юнец и теперь ещё не до конца ему поверил, фиванец указал рукой на статуи, что украшали агору:

– Посмотри на прочие изваяния верховных и младших богов, героев Эллады, великих полководцев, философов, политиков, олимпийских чемпионов и воинов! Ни у кого из них нет чрезмерно развитых и выделяющихся мужских признаков. Один лишь Приап – бог плодородия непременно изображается с непомерно большим фаллосом вечно готовым к соитию. Однако из-за этой неприглядной особенности родители Приапа – Дионис и богиня любви Афродита отказались от него.

– Обычаи и традиции эллинов для меня ещё совсем незнакомы, – несколько смягчил свою позицию Филипп.

Он воочию после тщательного визуального сравнения убедился в том, что вторичные половые признаки прочих мужских статуй не только не превышали интимных параметров изваяния Геракла, но и в подавляющем большинстве своём уступали им.

– Но всё-таки в отношении богов, полубогов и героев скульпторам надлежит проявлять куда большее уважение и почтение!

– В Фивах, где тебе предстоит провести некоторое время, у тебя будет возможность лично познакомиться с художниками и скульпторами, – продолжая тайком ухмыляться и улыбаться, сказал Пелопид. – Тебе выпадет возможность лично высказать свои пожелания, советы и критические замечания!

Фиванский полководец поскорее повёл своего спутника на ночлег, чтобы случайно не шокировать и, тем более, не разозлить чем-либо Филиппа непривычными и диковинными для него особенностями греческого провинциального бытия.

V

Пелопид и Филипп направились в гости к врачевателю Эпиклу – близкому другу фиванского военачальника. Кампанию им составил Лакрат – один из младших стратегов и ближайших помощников Пелопида.

Дом Эпикла был полон гостей, поскольку хозяин пышно отмечал рождение дочери. Вообще, каждому состоятельному и уважающему себя греку в обязательном порядке надлежало обзавестись сыном-наследником. Дочерям эллины радовались гораздо меньше.