– Товарищ лейтенант, а здесь как будто нет людей, – сказал Сорокин.
– Люди-то есть, но они сидят в своих домах, – возразил Бобров, осматривая деревню из бинокля.
– Почему? – опять спросил Сорокин.
– Дисциплинированные… Привыкли к порядку. Понял?
Сорокин не удовлетворился ответом. Было ясно, что лейтенант что-то скрывает.
– Если люди сидят в своих домах, тогда почему мы здесь прячемся? – спросил Литовченко, приподнимая пилотку.
– Отставить разговоры! – приказал Бобров, продолжая наблюдать в бинокль. – Вопросы зададите потом… Кадырова!
– Я здесь, – ответила Джамиля.
– Займи удобное место для наблюдения за деревней. Но без моего приказа не стрелять! – приказал лейтенант.
Услышав «не стрелять», разведчики поняли всю серьезность ситуации.
Джамиля давно уже присмотрела удобное место. Сразу после приказа лейтенанта она исчезла среди кустов и деревьев. Бобров, отрывая глаза от бинокля, сказал остальным разведчикам:
– Это относится и к вам: без моего приказа не стрелять!
– Есть, товарищ лейтенант, – дружно ответили бойцы.
Прежде чем они успели закончить разговор, вдали раздался шум двигателя. По дороге, проходившей среди леса, ехали мотоцикл с коляской и автомобиль. В мотоцикле сидели вооруженные люди в военной форме, но тех, кто был в автомобиле, было трудно рассмотреть.
– Всем занять свои места! – приказал лейтенант.
Разведчики быстро укрылись за деревьями. Бобров сразу узнал сидящего в коляске мотоцикла парня. Ему было около тридцати пяти лет, в кепке, сером костюме и блестящих сапогах с длинными голенищами… Это был Вишневецкий – худощавый, длинноносый, хмурый человек с тяжелым взглядом.
Мотоцикл и машина остановились на деревенской улице. Люди, сидящие в мотоцикле, быстро вышли. Парень, который управлял мотоциклом, расторопно открыл заднюю дверцу машины.
Из салона вышли немецкий офицер и мужчина в черном костюме, в шляпе, интеллигентного вида. Люди Вишневецкого с криками начали заходить во дворы и выгонять жителей на улицу. Женщины и дети плакали, но полицаи не обращали на это внимания. Они избивали людей, толкали их прикладами автоматов.
– Сволочи! – прошептал Сорокин.
Наконец люди Вишневецкого собрали население деревни в одном месте. Женщины, старики и дети, мужчин среднего возраста, даже подростков не было видно.
– Должно быть, мужчины присоединились к партизанам, – предположил Литовченко.
– Молчать! – оборвал его лейтенант.
Немецкий офицер заговорил, а человек в шляпе переводил его слова.
– Все ясно! – сказал Сорокин. – Ищут партизанские семьи…
Один из людей Вишневецкого вытолкнул из толпы женщину. Немецкий офицер начал расспрашивать ее. Затем сделал знак Вишневецкому. Тот поднял пистолет и выстрелил женщине в голову.
– Товарищ лейтенант, разрешите атаковать фашистов! – послышался голос Сорокина.
– Успокойся! – приказал лейтенант, хотя и его захлестнула злоба при виде того, что творят полицаи.
– Ведь там людей убивают! – не мог успокоиться Сорокин. – Наших людей!
– Нельзя атаковать! Там люди! Если сейчас начнем стрелять в фашистов, можно нечаянно попасть и в невинных людей! Неужели не понимаешь, тупица? – прикрикнул на бойца рассердившийся лейтенант.
Джамиля, которая устроилась чуть в стороне от них, так ужаснулась, что ее руки, державшие винтовку, начали дрожать. Когда вывели из толпы маленькую девочку, она уже не смогла удержаться.
Джамиля вопросительно взглянула на Боброва. Но лейтенант наблюдал за происходящим. Вот Вишневецкий приставил дуло пистолета ко лбу девочки. Джамиля не выдержала и спустила курок. Вишневецкий странно закачался и упал на землю ничком. Среди жителей деревни началась суматоха, люди кричали и бежали куда глаза глядят. А люди Вишневецкого, не зная, откуда прилетела пуля, начали палить из автоматов в сторону леса.
Бобров зло выругался. Главная цель разведотряда – Вишневецкий – убита, значит, теперь нужно брать в качестве «языка» немецкого офицера. Это очень важно! Лейтенант подбежал к Джамиле.
– Не стреляй в офицера! – приказал Бобров. – Он нужен нам живым!
Джамиля молча кивнула. А что говорить? Ясно, что нужен «язык», и любым способом надо брать офицера живым. Поэтому она меткими выстрелами валила людей Вишневецкого.
Офицер поднял руки. Лейтенант, увидев, что это эсэсовец, немного успокоился. Узнав, что Вишневецкого взять не удалось, Громов сжил бы их со света, но, может быть, когда майор увидит офицера-эсэсовца, это его успокоит…
К лейтенанту подошел старик:
– Большое спасибо тебе, сынок! Пойдем со мной, покажу тебе кое-что…
В поле, простиравшемся за окраиной деревни, Бобров увидел мертвых, но не похороненных людей. Одни тела уже начали разлагаться, другие были свежие, будто их расстреляли только вчера.
– Это жители нашей деревни, их убили прихвостни Вишневецкого, – пояснил старик со слезами на глазах. – Проклятое каиново отродье, он даже не разрешил нам похоронить их. «Если похороните, то всех вас расстреляю!» – говорил он нам.
Лейтенант ощутил соленый вкус слез на своих губах, но взял себя в руки и сказал старику:
– Отец, теперь можете их похоронить. А мы должны возвращаться назад… Но обещаю: мы ещё вернемся!
Старик перекрестился, потом сказал:
– Спасибо, сынок, да благословит вас Бог…
Хотя разведчики вели с собой немецкого офицера и его переводчика, Бобров с беспокойством думал о том, как объяснить майору Громову ликвидацию Вишневецкого. Ведь их главная задача была привести предателя…
У лейтенанта душа была не на месте.
Глава 14
Опасения Боброва оправдались: майора не заинтересовали ни эсэсовский офицер, ни переводчик. Он горел желанием поймать именно Вишневецкого. Громов предпочитал разоблачить врагов народа и предателей…
– Где Вишневецкий? – строго спросил он у лейтенанта, едва группа вернулась с задания.
– Убит…
– Убит? Почему убит?
– Ситуация так сложилась…
– Кто это сделал?
– Это я застрелила предателя! – неожиданно заговорила стоящая поодаль Джамиля.
– Значит, не подчинилась приказу?
– Товарищ майор, ситуация была такая… – заговорил Бобров.
– Лейтенант, не вмешивайтесь! – гневно прикрикнул майор Громов. – Когда спрошу, тогда будете отвечать! Сначала я поговорю с бойцом Кадыровой.
Джамиля, не зная, что отвечать, смотрела то на Громова, то на лейтенанта.
– Кадырова, следуйте за мной! – приказал майор и, быстро шагая, направился к штабу.
Бобров, не успевший ему возразить, остался на месте.
Громов, зайдя в свой кабинет, быстренько устроился за своим столом. Снял фуражку, поправил волосы и холодно посмотрел на Джамилю, остановившуюся у порога:
– Садись! – буркнул он.
Джамиля осторожно присела на стоящую поблизости табуретку. В кабинете майора было холодно и сыро, к тому же неприятно пахло. Запахи табака, нестираных портянок и водки смешивались, вонь стояла такая, что девушку начало тошнить.
Майор достал папиросу из серебряного портсигара. Смяв один ее конец, прикурил. Потом, пустив колечко едкого дыма, приказал:
– Ну-ка, Кадырова, расскажи все с самого начала.
– Что рассказывать?
Джамиля действительно не знала, что говорить.
– Не прикидывайся! Расскажи о том, как вы договорились с лейтенантом Бобровым, и о том, как вместе уничтожили Вишневецкого!
– Мы не договаривались с лейтенантом Бобровым…
– Не лги, Кадырова! Я знаю, как было на самом деле! Лейтенант Бобров поручил застрелить Вишневецкого, не так ли?
Джамиля отрицательно покачала головой.
– Тогда как ты узнала Вишневецкого? Из вашей группы только лейтенант Бобров знал его в лицо. Значит, лейтенант показал, в кого стрелять, правильно?
– Нет! Между мной и лейтенантом Бобровым было около восьмидесяти метров.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
