Поначалу Настя с воодушевлением отнеслась к предложению сходить на стэнд ап концерт. Но вот он закончился… Друзья расходиться не собирались, в другом зале включили музыку, вечер продолжился, сидят обсуждают, а Настя в смятении. Ведь зал смеялся, все за её столиком смеялись, Юра смеялся, а ей не смешно было. Один рассказывал, о том, как он “дрочит”, и что после этого у него в голове просветление, и вот бы так все делали, то жили бы без напряга. Ещё он рассказывал, как его один друг решил заняться этим в парикмахерской, дурак. То есть он в чём-то обвинял друга, назвав дураком, а Настя никак не могла понять, в чём разница между тем, чтобы выдавать такое в парикмахерской и рассказывать “об этом” со сцены для большого количества народу. То есть для неё-то, конечно, разница есть, она бы предпочла послушать этого комика, чем быть парикмахером из его рассказа, но вот послушать всех выступавших сегодня или стричь незнакомца…, она бы задумалась. Так как за ним выступала девушка, которая рассказывала, что не нужно сосать за зажигалку, намекая на то, что сосать лучше за ай фон. Ни разу не упомянув, что это лучше делать по любви или хотя бы по взаимному желанию. Другая сетовала на то, что её любовники неправильно делают кунилингус, что пыталась заставить их смотреть “порнушку”, чтоб они чему-то научились, но после просмотра они отворачивались к стенке и засыпали. Зал смеялся.

Следующий рассказчик поддержал тему порнографии. Он высмеивал тех, кто, по его разумению, до сих пор делает “охуевшее выражение лица”, когда слышит о порнухе и говорит: “Что? Порнуха? Ай-яй-яй, как не хорошо!”. При этом он изображал акт онанизма этими людьми, имея ввиду то, что все, кто выражает осуждение порнографии, сами используют её. Апогеем был комик, странное название для этого человека, даже Настя про себя называла его просто “мудаком”. Он рассказывал всё про то же, но с использованием различных игрушек, а в какой-то момент юмор должен был заключаться в том, что по ходу его диалога слушатели узнавали, что он из какой-то там игрушки вытащил вибрирующий механизм, засунул его себе в задницу и после этого кровать была в его экскриментах.

Настя решила поставить под сомнение ценность такого юмора и поделилась своими умозаключениями с товарищами по столику, зря она это сделала, исходя из кратковременной перспективы, но очень кстати в виду долговременной, ведь после нового года, сняв квартиру на двоих с Юрой, всё было бы сложнее. Вот такой получился диалог один против пяти:

– Это какой-то трэш! – выдохнула Настя, проведя рукой по лбу и волосам.

– Ну, трэш, да, – подтвердил Юра.

– Но ржачно же, – подметил Даня.

– Да как над этим смеяться-то можно, не в смысле, что это что-то святое, а в том плане, что это обезьянья тема какая-то, – продолжала недоумевать Настя.

– Ну, мы все в общем-то большие обезьяны, – брякнул Юра нелепо, но точно, по крайней мере, для описания того, что он имел ввиду.

– Я большая обезьяна, по-твоему? – применила классический девичий приём, Настя.

– Блин, Настя, ты же понимаешь, что я имел в виду.

– Я-то понимаю, что ты имел в виду. Плохо, что ты не понимаешь, что я имею в виду.

– Да ты расслабься, подруга, все же люди, – решила поддержать её татуированная Дженис, так же, не понимая, чего это Настя выбивается из общего веселья.

– Так в том то и дело, что люди, а как будто хорьки какие-то!

– Это почему хорьки? – с усмешкой спросила Дженис.

– Вонючие потому что, у них изо рта глупостью и пошлостью воняет.

– А может это от кого-то ханжой несёт? Сама-то что, ксеньку не теребишь? – перешла Дженис от поддержки к атаке, и все впятером засмеялись.

– А вы тут все, я смотрю, такие онанисты рьяные да? – Настя посмотрела на всех по очереди, но на Юре остановилась, требуя ответа. – Любишь подрочить, да? под порнушку?

– Да ты чего, Насть, завелась-то, это ж юмор! – ушёл от ответа Юра.

– Настя, ну ты чего, в самом деле? – решила втиснуться до этого молчаливая подруга Дани. – Ты же вон с парнем пришла, уж точно не девственница, ладно бы тут дети были. Все же взрослые. Не расстраивайся, – зачем-то добавила она.

– Так что, если такие взрослые, давайте разденемся и будем копошиться друг в друге прямо здесь! – теряла самообладание Настя.

– Так это мы и планировали сделать, только не здесь, а у меня, ты чего не в курсе что ли? – обозначил себя и Генка Шуман.

– Что? Ты это знал? – обратилась Настя к Юре, уже не понимая, что над ней шутят.

– Бля, Гена, ты дурак? Настя, да он прикалывается! Просто ты странно как-то реагируешь на безобидные вещи.

Тут Настя опомнилась. Зачем она тратит свои силы, когда тут пять человек на одной волне, на которую ей билет заказан, потому что она на своей волне плывет в другую сторону.

– Блин, ребята… я действительно, кажется… чего-то того. Кажется, у меня ПМС, ну, девчонки вы понимаете, – девчонки согласно закивали. – Поеду-ка я домой, отлежусь, а то ещё куда-нибудь занесёт. Проводишь меня? – обратилась она к Юре.

– Ну, конечно, – он не стал предлагать ей поехать вместе, сегодня такая компания собралась, ему хотелось погулять, да и отношениям шёл уже четвёртый месяц, желание действовать только в рамках интересов возлюбленной уже прошло.

Он проводил её на улицу, она ещё раз сказала, что всё нормально. И как бы между делом спросила у Юры: “А как ваш канал называется? Будет хоть чем заняться, ведь мы же какие-то ненормальные студенты, у нас не то, что хвостов нет, у нас всё вперёд сделано”. – Они улыбнулись, Насте удалось усыпить бдительность, Юры. “Глазаколы”, – ответил Юра.

– Глазаколы? – удивилась Настя.

– Ну, типа, правда глаза колет. Поэтому такое название.

Настя, собрала оставшиеся силы, для улыбки и сказала:

– Круто!

Юра чмокнул Настю, и они распрощались.

Приехав домой, Настя безотлагательно занялась воплощением задуманного. Ведь ещё после истории на дне рождения Иры, когда Юра сказал, что это всего лишь шутка для видео контента их с Даней канала, она подумала, что стоит посмотреть, чего они там транслируют в своём влоге. Но благополучно об этом забыла, ввиду наличия более важных и интересных занятий – она была счастливицей, ей нравилось учиться. Ещё раньше Юра упоминал, что они с Даней популярные блогеры, но в тот момент Настя совсем не проявила интереса. И вот, теперь, когда второй раз она встретилась с гранями своего парня, совершенно расходящимися с её пониманием мужского достоинства, она решила ознакомиться с содержанием Юриного творчества. Она включила ноутбук, переоделась и нашла в поиске “Глазаколы”.

Первый ролик, который попался ей на глаза, был такой:

Юра с Даней заходят в магазин, Дани не видно, на нём закреплена скрытая камера, Юра маячит впереди. Они просят продать алкоголь, по контексту понятно, что время больше двадцати двух часов. Девушка азиатского происхождения с небольшим акцентом им отказывает, они начинают упрашивать, в какой-то момент предлагают заплатить в два раза больше, чем это стоит, продавщица, говорит, что нельзя, но видно, что сомнения её одолевают. В итоге, когда парни говорят, что им очень надо, что у их друга день рождения, и девчонки ждут, продавщица соглашается и выдаёт им бутылку коньяка, на которую указывают юные искатели правды, цена бутылки на ценнике семьсот рублей.

– Сколько бутылка стоит, – спрашивает Юра.

– Ну, вообще бутылка семьсот рублей стоит, – пытается девушка протянуть нить к их недавнему предложению о двойной оплате.

Юра берёт бутылку и кладёт деньги на прилавок, приговаривая: “Вот семьсот рублей, спасибо”.

Девушка не успевает прийти в себя от разочарования обманом, как “ведущие” начинают тыкать ей в лицо паспорт, с криками: “Попалась! Продажа алкоголя после десяти вечера, да ещё и несовершеннолетним”. Дальше они начинают пугать её тем, что всё снято на камеру, и снимают дальше её реакцию. Картинка меняется на более чёткую, понятно, что Юра снимает на обычную камеру. Ощущение, что всё было сделано только ради фиксации испуга продавщицы. Дальше они выходят на улицу, обращаются к зрителю: “Вот так вот друзья, так у нас соблюдается закон о продаже алкоголя, такие продажные нерусские шлюхи нарушают российские законы. Всем удачи! Пока!”.