У Коротковых в этом смысле всё было традиционно и капитально.
Вернёмся к восьмому марта две тысячи десятого года. Родители Дани настаивали на том, что он должен купить цветов и только после того, как предъявит их, может выходить в гости. Даня мялся, он ещё ощущал неловкость от одной мысли, что нужно будет незнакомым девочкам вручать цветы. И попросил заехать к нему Юру, несмотря на то, что было бы удобнее сделать наоборот. Когда Юра приехал и сказал, что с большой радостью поможет выбрать Дане цветы, и родители и сам Даня обрадовались. Друзьям не пришлось подниматься обратно в квартиру с огромной охапкой цветов. Юра договорился, что перед посадкой в такси они сделают фото с цветами и пришлют её Людмиле Васильевне. Родители были не просто удивлены, а в шоке, от такого количества цветов, которое воспринималось ещё более необычно на фоне заснеженного городского пейзажа. Самое обидное казалось маме, что такая красота сейчас помёрзнет, на улице было холодно, а цветы не упакованы в бумагу. Морозом пышело с фотографии, особенно паровая дымка, вокруг улыбающейся Даниной головы, передавала пониженность температуры.
Девочки были в восторге от такого взрослого появления двух парней, тем более что, помимо цветов, у ребят в процессе поездки появились две бутылки мартини и три бутылки шампанского. Юру все знали, как весёлого шутника, он поднабрался уверенности в дворовой гоп компании, и научился казаться опытным, что обеспечивало ему некоторый успех у девочек, но внешне он ещё был не очень складен. А вот, Даня всегда был смазливым симпатягой. Это и то, что его привёл Юра, позволило ему уже на старте иметь хороший запас популярности. Были и другие парни, которые доброжелательно восприняли Даню, вся эта атмосфера придавала уверенности, от чего становилось теплее и проще веселиться. К концу вечеринки Даня уже был девичьим любимцем, с одной из них, по имени Лера он целовался, но встретиться хотелось ему с другой, с Юлей. Когда она уезжала, он вызвался её провожать. Внизу он спросил её номер, но Юля оказалась девочкой с характером, и, несмотря на то, что она хотела, чтоб Даня ей позвонил и ещё лучше пригласил погулять, ответила: “У Лерки спроси”. Лукаво улыбнулась и села в машину. Дай она Дане свой номер, он, может быть, и позвонил бы, а, может, и нет. Но этот Юлин манёвр, включающий и улыбку, заставили его с ухмылкой дёрнуть головой и зарубиться самому с собой, что раздобудет её номер и обязательно ей позвонит.
Эта весна для Дани стала открытием. Он открыл в себе, что он крутой перец, скажем пока всё же, перчик. Что он нравится девочкам. Он может интересно шутить, особенно, когда они вместе с Юрой, а в тот период было сложно представить, чтоб он был на выходе без Юры. И что впереди вся жизнь, и он стал взрослым, оставался лишь последний штрих – потерять то, что для него не представляло уже никакой ценности.
С Юлей они созвонились и погуляли. И стали дальше гулять, и она даже начала рассматривать его, как своего первого партнёра, познакомив с родителями. Но Юля была из тех девочек, которые слушают мамины точные замечания и дружеские советы. Тем более, когда мама говорит с дочкой как подруга, но в то же время уверена в мудрости своей младшей подруги, типа: “Конечно тебе уже пора дорогая, но ты ж понимаешь, кто это должен быть и как это должно происходить, а главное что потом…”. К этому прибавлялось врождённое умение общаться с мужчинами с позиции “догони меня, посмотрим”. Всё это вместе помогало Юле не спешить разоблачиться перед Даней. Так что их “первая ночь” всё откладывалась и откладывалась. Даня же не мог игнорировать такое количество девчонок вокруг и, спустя три месяца, что уже немало для их возраста, они разбежались с некоторым количеством соплей, но в целом весьма спокойно. Лето шло ещё веселее, чем весна, Дане оставалось лишь выбрать. В осень Даня входил совсем уже не мальчиком.
Юре общение с девушками давалось сложнее, внешний вид его не вязался с мечтами девочек о солистах мальчиковых групп. Так что Юре приходилось выезжать на морально волевых, переступая через ощущение своей непривлекательности. Форсировать свои психологические способности: юмор, самоуверенность, способность как можно больше запомнить информации, в первую очередь из музыкальной сферы, ведь это основной код свой-чужой для их возраста. Юра для всех мог быть своим. Началось это с того, что, когда ему кто-то давал что-нибудь послушать, он говорил: “Круто!”, записывал название и потом дома “изучал вопрос”, прослушивая всё в этом стиле, читая о группах, исполнителях и направлениях музыки. Получалось, что при следующей встрече он мог посоветовать что-то тому, кто ранее поделился с ним своей любимой музыкой. Причём какого-то музыкального пристрастия у Юры не было, он говорил, что он разножанровый меломан и не признаёт границ – слушает разную, но только качественную музыку. На самом же деле ему нравилось то, что идёт мейнстримом. А заставлял себя полюбить какое-нибудь ответвление, которое советовал тот или иной знаменитец. Такого, чтоб он услышал непонятно что и проникся, не было. Но его всесторонняя осведомлённость делала его музыкальным знатоком и гурманом. И когда на следующем круге он давал в ответ послушать что-то паршивое, но под соусом редкостей для ценителя, что-нибудь из коллекции какого-нибудь Хеннинга Рюменаппа, то это воспринималось и другими, как изысканные вещи. И это отличительная черта не только молодёжи, а всей западной культуры, главное обложка, главное продвинуть идею о том, что это за модная редкость и эксклюзивная диковинка, и любое “ровно” поглощается с причмокиванием гурмана.
Так два друга шли по пути взросления рука об руку. После первого их бесшабашного лета, они пошли в девятый класс. Учились они в разных школах, но встречались уже намного чаще, чем в предыдущие учебные годы. Они вообще перестали гулять во дворе, считая, что это удел малолеток, либо никчёмных гопников. Их вкусы и взгляды ковались совместно, соответственно юмор их тоже оформлялся в одном направлении, исходя из их мироощущения. Чем старше они становились, чем больше опыта приобретали в тусовке, которая состояла из таких же, как они золотых детишек, тем более они уверялись в своей элитарности. Что в свою очередь давало им ощущение права на веселье за счёт менее везучих.
Такое, например, развлечение приняло традиционный характер после того, как в первый раз это было придумано. Ребята весёлой гурьбой гуляли по весеннему Санкт-Петербургу, был конец апреля, тепло и солнечно. Но ребятам этого было мало. Проходя по переулку Джамбула, Юра и Даня обратили внимание на, дополняющих композицию памятника казахскому поэту, двух персонажей “Васю” и “Колю”. Те распивали высокоградусную прозрачку, весело сверкающую на весеннем солнце. Юра подкинул идею, споить им побольше водки и снять видос, что после этого станет с данными обитателями социальных низов. То, что их нужно отработать на видео, друзья были единодушно согласны. К этому времени они уже приобрели навык беззастенчивой съёмки. Стеснялись только тогда, когда была возможность отхватить по башке.
Даня уже направлялся к будущим звёздам интернет видео, Юра свистнул остальных и шёл, чуть отставая за другом. Вся компания, проследив их манёвр, с разной степенью понимания и мобильности изменила направление к месту действия.
– Здорово, мужики! – подходя, бросил Даня.
– Доброго дня, достопочтенные! – поздоровался Юра, будто бы ведомый духом Джамбула.
– Привет, детвора! – с подозрением молвил “Коля” тот, что стоял лицом к улице и мог видеть общее количество подтягивающегося народу.
“Вася” обернулся, проследив за встревоженным взглядом собутыльника.
– Эко вас! – поменял он позу, приготовляясь, возможно, к чему-то неприятному.
– Да мы просто хотели спросить, что за название такое – в честь кого, может, история какая-нибудь питерская есть? Мы-то из Москвы на экскурсию приехали, гуляем – любуемся городом вашим, очень он нам нравится.
“Вася” сразу расслабился, готовый к диалогу. Во-первых: судя по всему, неприятностей можно было не ждать, иначе они сигареты спрашивать стали бы или водку, или ещё чего. Но тут было видно, культурой интересуются. Тем более что большинство петербуржцев носятся со своей “маничкой” культурного величия, как с последним пузырём после двадцати двух в незнакомом районе и, если Москвичи хвалят Питер, то, конечно, оттаивает северный холод от сердца высококультурного петербуржца в направлении данных Москвичей. Но “Коляна” так просто не проведёшь.
