Милея сказала, что подумает над его словами, но, естественно, не сейчас. И вообще, сначала необходимо закончить учебу. А пока даже думать не может ни о каких романтических устремлениях. Времени на это просто нет.

Да, конечно, она, как и обещала, подумает над словами Реймера. Через несколько месяцев. Не сегодня.

Сегодня ей так хотелось покоя. Тишины. Так хорошо быть в одиночестве.

«Февраль. Достать чернил и плакать! – всплыло в голове Милеи, когда она извлекла из тайника дневник. – Писать о феврале навзрыд…»

Стоит ли поведать чистым листам терпеливого друга о том, что сегодня ей признался в любви мужчина?

Нет. Не хочется. Это так не интересно. Плоско, банально и несправедливо. Почему так получается, что ее любит не тот? Может быть потому, что она тоже любит не того. Но почему именно с ней так? Так больно!

Нет, о признании она писать не будет. Лучше, как всегда, о том, что ее жизнь сломалась полгода назад. Разделилась на «до» и «после». Как всегда, проклясть всех богов за то, что они придумали такую чудовищную вещь, как душевная привязанность к другому существу, от которой невозможно никак избавиться. И в очередной раз о том, что просто невыносимо продолжать скручивать в тугую спираль свои раздирающие душу эмоции. О том, что остается только калечить себя мерзким снадобьем. Что нет другого выхода. И что пора убирать чернила, слезы, бросать писать и начинать готовить парафам. Вот так. Сейчас и сразу. Навзрыд.

Блуждающий по темным дорожкам Академии взгляд девушки выхватил стремительно идущую по направлению к зданию общежития массивную фигуру в мантии.

«Это Он, – подумала Милея. – Зачем Он здесь?»

Мужчина решительно шагнул к входу и потянулся к ручке двери. Да, это был именно он – лорд Эрден.

«Да нет, это не Он. Просто это я уже спятила»

Милея на мгновение зажмурилась.

«Сейчас бы куда-нибудь в горы» – Мили подняла лицо вверх, чтобы остановить слезы и опять открыла глаза. У двери, конечно же, никого не было. Ей просто померещилось.

Вот совсем недавно она видела там – на небе – такие яркие звезды. Но вынудила себя вернуться к искусственному свету – и вернулась. А сейчас так страстно хотелось взглянуть на февральское ночное небо. С самой высокой заснеженной горной вершины. Полюбоваться. И закричать. Так громко, как только можно. Кричать до тех пор, пока из легких не вылетит последний атом кислорода. До хрипоты, до посинения.

Но нет. Это не для нее. Никаких гор и звезд.

Мили потянулась в карман и достала маленький кисет, наполненный терпко пахнущим порошком. Силерский горник.

Вот она – первая нота будущего реквиема по ее любви.

***

В вечер того же дня, когда лорд Эрден встретил на улице Саргуса и Грайв, он вызвал Реймера к себе в кабинет.

Хмуро кивнув ему в сторону кресла, демон отложил в сторону стилус и откинулся назад.

– Мэтр Саргус, когда Вы устраивались на работу, Вам отдел кадров давал для ознакомления свод правил поведения преподавателя Академии?

– Да, милорд ректор.

– Отлично. В таком случае, процитируйте мне пункт, где говорится о том, какие взаимоотношения не допускаются между преподавателями и студентами.

– Аааа, я Вас понял, – Реймер принял более расслабленную позу. – Видите ли в чем дело, милорд, мне очень нравится Милея Грайв. Очень. Даю Вам слово, что с моей стороны намерения по отношению к ней более, чем серьезные.

– Это прекрасно, мэтр Саргус. Но меня, как руководителя учебного заведения, где Вы изволите трудиться, Ваши намерения, какими бы благородными они не были, нисколько не интересуют. Меня волнует лишь морально-этическая сторона вопроса. И я вынужден настаивать на том, чтобы Вы все свои матримониальные планы по отношению к моим студенткам вынесли за рамки учебного процесса.

– Милорд, но ведь она уже почти выпускница. Осталось тут всего ничего. Я просто не могу упустить эту девушку. Она слишком хороша. Милорд ректор, Вы должны понять меня. В любви, как и на войне все средства хороши, я должен обратить ее внимание на себя, пока она рядом. Потом может быть поздно.

Лорд Эрден вдруг оглушительно хлопнул ладонью по столу.

У Саргуса недоуменно поднялись брови.

– Извольте потерпеть еще три месяца до выпуска, – ядовито произнес лорд ректор, – потом Вы с Вашим предметом обожания вольны делать все, что заблагорассудится. Я достаточно понятно выразился, мэтр Саргус?

И тут Эрден понял, что последнюю фразу он просто проорал.

«Боги, что я творю?» – вопросил сам себя демон, увидев иронично искривленные губы мэтра.

– Более чем, милорд, – в ответе Реймера проскальзывал легкий сарказм. – Я могу идти?

– Да, Вы свободны.

– Милорд ректор, – поклонился Саргус, не стирая с губ той самой еле заметной усмешки.

Закрыв за собой дверь, Реймер постоял секунду у двери, потом обернулся на табличку с надписью «Ректор Э. Эрден» и хмыкнул.

Взбешенный Эрден налил себе стакан воды. Выпил. Потом еще один.

«Все средства хороши. Вот же сволочь!»

Он пошел к окну.

Вернулся назад за стол. Сел.

Этот наглец хочет жениться на Милее Грайв! Да как он вообще может говорить такое своему руководителю о студентке? Выговор – это самое малое, что он заслужил. Нужно утром обязательно сказать метрессе Гайдин, чтобы подготовила приказ. Он ему покажет «все средства». А в следующий раз, если увидит этого молокососа рядом с Милеей, просто уволит и дело с концом.

Мысль об увольнении мэтра Саргуса показалась безумно заманчивой… Но лорд ректор решил, что пока потерпит. Хотя, конечно, нарушение этических норм и академических правил было просто вопиющее, и без выговора не обойтись.

«Но что значит выговор для человека, который влюблен и собирается жениться?» – вдруг с тоской подумал Эрден.

Вот его бы он остановил? Этот выговор. Да ни за что на свете!

И увольнение бы не остановило.

И смертная казнь тоже, если бы он собрался жениться на…

«Неужели?!» – эта мысль, так внезапно возникшая в его голове, будто окатила ледяной волной и смыла с разума пелену, которую он раз за разом методично наслаивал, чтобы отгородиться от очевидного.

Демон замер на месте и со всей отчетливостью и обреченностью понял, что он влюбился.

Давно.

И наглухо.

Вот он – выход из лабиринта, в котором последние полгода беспокойно блуждала его душа.

Вот оно – неприязненное отношение к Зарку, бесконечные думы об «отчислить – не отчислить» и сегодняшний разговор с мэтром Саргусом.

Ха, «неприязненное отношение»! Нужно называть вещи своими именами. Ревность, вот что это.

«Боги, вы что творите? – лихорадочно думал лорд ректор. – Может все-таки я ошибся, а? Я не могу теперь. Нет! Нет… Только не это!»

Эмоции фонтанировали через край. Эрден даже не замечал, что покинул свой кабинет и, не разбирая дороги, куда-то зачем-то идет по опустевшим гулким коридорам Академии.

Он пришел в себя, когда его ладонь почувствовала металлический холод медной ручки двери… Двери в академическое общежитие студенток пятого курса.

Когда взгляд лорда Эрдена сфокусировался на коричневой табличке с золотистыми буквами, услужливо подсказывающей его конечный пункт назначения, он буквально замер от ужаса. Открыл переход прямо там, на месте. И исчез, не заботясь о том, видел его кто или нет.

Через мгновение демон понял, что находится в состоянии свободного падения и, судя по разряженной атмосфере и низкой температуре, он был очень высоко над землей.

Отрешенно посмотрев на заснеженные горы внизу, Эрден поймал себя на мысли, что открыл переход, сам не ведая куда. Наверное, его внутренне душевное состояние само интуитивно выбрало место. Он примерно представил со стороны, как выглядело его эффектное появление в воздухе.

Только бы флаеров не было поблизости. Иначе завтра весь поток будет любоваться стереографиями, на которых глава Совета Высших Эмтэгров материализуется в воздухе и со скорбной физиономией летит вниз.

Эрден окинул окрестности острым демоническим взором.