Многие крупнейшие коммерческие компании Империи отдали бы, не задумываясь, сотни тысяч империев, чтобы заполучить лицо лорда Левералля в минуты его вдохновения на свой рекламный плакат. Но, естественно, эльф даже не допускал такой мысли.

Он творил! При чем тут деньги?

Ландшафт и архитектура Пятого Триала чем-то напоминали самогО хозяина планеты. Они были настолько разноплановы и неоднородны, странны и нелогичны, что часто вызывали недоумение. Но факт, что они гениальны, отрицать было невозможно.

Вся «пятерка» являлась одним большим произведением искусства.

Здесь рос неоновый лес. На самом деле, в соке растущих в этом лесу деревьях и кустарниках отмечалось повышенное содержание фосфора, а вовсе не неона, но название за ним закрепилось именно такое. Прогулка по ночному Неоновому лесу была просто за гранью фантастики. Никакая новогодняя иллюминация не могла сравниться с этим. Светилось все – от массивного тусклого ствола, волокнистая структура которого слегка проглядывала в местах истончения коры, до ярчайших тоненьких прожилок на молодых листочках.

Был «Небесный город», на котором располагался парк развлечений – огромная базальтовая платформа с компенсирующим гравитационное поле планеты устройством. По периметру она была окружена пятиметровым забором из сверхпрочного абсолютно прозрачного материала, так что свалиться было невозможно. Но если вдруг какому-нибудь креативному суициднику стукнуло бы в голову уйти из жизни красиво – его ждало жестокое разочарование. Внизу располагалось воронкообразное силовое поле, которое подхватывало оказавшееся за пределами Небесного города тело и отправляло его в специальный приемный пункт, находящийся на земле под самым центром города. Именно там папаши и мамаши забирали улетевшие от их чад воздушные гелиевые шары, мячи и прочие атрибуты счастливого детства.

А Море песчаных островов? Это удивительный водоем колыхал свои теплые воды вокруг бесчисленного количества замков, выстроенных на этих островах из песка. Каждый их них был один другого причудливее. «Песок», являющийся для них строительным материалом, был абсолютно белого цвета и держал четкую форму, только соприкасаясь с определенным материалом-отвердителем. Из него и делали специальные мастерки, при помощи которых делался замок. Ежегодно в июне острова разравнивались, и Пятый Триал принимал тысячи архитекторов, желающих сразиться в конкурсе за звание самого креативного творца в Империи, сопровождаемое немалым денежным вознаграждением. И песчаные замки вырастали вновь.

Была Поющая пещера в Ярлейских горах, имеющая уникальную акустику. В ней росло огромное количество стеклянных сталактитов и сталагмитов. К каждому из них был подведен звукоизвлекатель. Бери в руки пульт управления и твори музыку, тем более что в ИППСе имелся в наличии абсолютный аналог пульта с имитатором звука. Научиться играть на «пещере» можно было, не выходя из дома. Стереотрансляции из этого уникального природного объекта собирали у домашних визеров миллиардные аудитории.

А Арт-континент?! Какая прекрасная забава – раскрасить континент, правда? Вся площадь Арт-континента была засеяна травой, имеющей специфические свойства хамелеона. Достаточно было нанести на траву каплю коллоидной краски, и весь материк окрашивался. С помощью специальной программы и вмонтированных в землю датчиков, художник задавал границы для распределения краски по поверхности. И на огромном холсте размером с материк появлялась картина. Из космоса такое полотно выглядело просто потрясающе!

И это, не говоря о том, что каждый город Пятого Триала строился в своей уникальной стилистике. Здесь можно было найти отражение исторических архитектурных тенденций всех пяти рас. Кстати, некоторые города являлись симбиозом нескольких стилей, причем, во многом противоречивых. На первый взгляд эта эклектика казалась странной и даже неприемлемой. Как вообще могло прийти в голову архитектору сочетать элементы гномьих этнических мотивов и человеческого хайтека? Но, при ближайшем рассмотрении и непосредственном погружении в местную атмосферу, она оказывалась поразительно гармоничной.

Немалое количество учебных заведений Пятого Триала: консерватории, художественные академии, архитектурные институты и театральные студии, а также сопутствующие им концертные залы, галереи и прочие учреждения культуры тоже имели свой неповторимый колорит. Пытаясь перещеголять друг друга во вкусе и изяществе, они устраивали многочисленные конкурсы, фестивали, ярмарки и прочая. В любой момент времени культурная столица Империи могла предоставить развлечение на любой, даже самый изысканный вкус. Так что, для того чтобы наверняка поразить девушку и произвести на нее яркое впечатление, достаточно было просто купить билет в порткабину до Пятого Триала. А там уж точно найдется чем ее занять. Пусть выбирает и удивляется.

В общем благодаря мэтру Саргусу, последние каникулярные выходные Милеи стали незабываемыми.

Мили была искренне рада этому. Она хотя бы вздохнула с облегчением, потому что уже сил не было изливать свою горечь несчастному дневнику. А так хоть какое-то светлое пятно и положительные эмоции.

В воскресенье вечером она уже была в ИАМе в своем общежитии.

Милея прибыла раньше Мирры, поэтому у нее было время найти хорошее потайное место для своего бумажного страстотерпца. Подальше от любопытного носа подруги.

Потянулись насыщенные занятиями будни. Учеба приближалась к своему финалу, поэтому сил на нее уходило все больше и больше. Возвращалась Милея из библиотеки все позже, домой на выходные отправлялась все реже.

Лорд Эрден с нового полугодия тоже стал как будто жестче. Хотя, куда уж больше? Демон лютовал и не давал студентам продыху, вновь и вновь тренируя их реакцию, стойкость и выносливость, заставляя выматываться в хлам, пока уже не оставалось никаких сил, чтобы пошевелить даже пальцем. Однако сам он чувствовал себя весьма комфортно, не высказывая и малой толики усталости.

«Железный он что ли?» – думала Милея, без сил опираясь после таких занятий то на забор, окружающий полигон, то на Харада, то на гладкое термостойкое покрытие самого полигона.

После каникул группа ВБМ начала проходить преобразование энергии ядерного синтеза в эмтэнергию и теперь не вылазила с учебной площадки. В аудитории заниматься такими сильными преобразованиями было просто опасно.

– Энергию излучения звезды направляем на выделение из паров находящейся в атмосфере воды дейтерия и трития, – объяснял милорд Эрден, проводя манипуляции руками в воздухе. – Запускаем реакцию нуклеосинтеза. Энергию термоядерного синтеза преобразуем в атакующую эмтэнергию.

Он показал классу маленький бело-голубой ярчайший ауронер.

– И ограничиваем поток фотонов, чтобы не ослепнуть.

Шарик стал не таким ярким, но свой цвет сохранил.

– Это понятно?

– Да, милорд.

– Тогда приступим к реализации этого алгоритма на практике. Студентка Грайв, идите сюда и продемонстрируйте нам, как Вам понятно.

Мили пыталась повторить все только что услышанное и увиденное, но лорд ректор был так близко, помогая правильно поставить руки для фильтрации воздуха на предмет водяных паров, что она никак не могла настроиться на выполняемое задание.

В голову лезло все что угодно, только не энергетические преобразования, от чего Милея волновалась и злилась, что, в свою очередь, еще больше усугубляло ситуацию.

– Студентка Грайв, не заставляйте меня думать, что я завысил Вашу экзаменационную оценку, – произнес он где-то у нее над головой.

И как-то резко отпустил ее руки, даже, скорее, бросил.

– Идите на свое место! Студент Фарнис!

Вечером того же дня, после занятий и четырех часов, проведенных в библиотеке, понурая Милея шла к себе. Остановившись у самой двери в женское общежитие, она на секунду замерла, а потом развернулась и пошла по направлению к воротам Академии. Ей никого не хотелось сейчас видеть. Ужасно хотелось побыть в одиночестве.

На дворе было начало февраля, и, хотя в Иамскому лесу еще лежал снег, первые робкие весеннее позывы уже ощущались. Вот-вот – еще неделя или две – и на его деревьях начнут набухать клейкие почки, снег полностью растает, и лес, наконец-то, оживет. Вся природа проснется в предвкушении новой жизни, надежд, цветения, любви…