— Нечего под ногами путаться Корнилов! Что ты таскаешься за мной как маньяк?! — спросила и не дожидаясь ответа на вопрос, ловко протиснулась между могучей грудью Андрея и колонной, держа в каждой руке по бокалу с разноцветным алкогольным коктейлем.

— Я бы и не путался и не таскался, только твой отец меня слёзно попросил присмотреть за тобой. Ты я смотрю уже накидалась. Тебе хватит. — он решительно шагнул к опешившей Вике, и забрал из её рук хрупкие бокалы.

— Да! Что! Кто ты вообще такой?! Чтоб мне что-то указывать! — Виктория почти слетела с катушек, разгоняемая алкогольным градусом в крови.

Она и так Андрея не жаловала, за его вечные шуточки и намёки о том, что она глупа, за то, что отец, её родной любимый папочка излишне добр и внимателен к этому, как она его называла, Бычку, а с ней излишне строг.

Маленькие кулаки Виктории врезались в каменную грудь Бычка, и та зашипела от боли. Словно не человека из плоти и крови стукнула, а о мраморную барную стойку ударилась. Андрею было не больно, но неприемлемое поведение тупой блондинки, каковой он считал Викторию, ему не понравилось.

Очень не понравилось.

— К моему великому несчастью имел неосторожность пообещать твоему отцу, что ты не выйдешь за рамки приличия! Но ты вышла. Праздник окончен. Тупым блондинкам пора в люлю. — Андрей схватил Викторию за руку и потащил к двери за барной стойкой.

Там был проход на кухню, через которую можно было выйти на задний двор ресторана без особого шума и пыли. Без ненужных Андрею сплетен и внимания Викиных подружек, чтоб потом не слушать шушуканий за спиной о том, что он с ней спал.

— Ах ты! Бычок-Качок на анаболиках! А ну пусти! — в спину Андрея посыпались глухие частые удары, которые Вика наносила свободной рукой, при этом упираясь ногами.

Покидать весёлый Новогодний корпоратив она не хотела, весь год к нему готовилась, чтоб развеяться, а узнав, что отца на нем не будет, так и вовсе ждала как манны небесной. Выросшая под строгим отцовским контролем, до сих пор в свои двадцать три живущая в родительском доме Виктория редко могла позволить себе такое безобразие, как короткое вызывающее платье и алкоголь без границ.

Андрей как раз дошёл до прохода на кухню, тут было мрачно и тихо, лишь из подсобки выбивался тусклый свет. Свидетелей нет, можно особо не церемониться с этой дурой. — подумал Андрей, припечатав Вику к стеночке, для контрольного внушения того, как она должна себя вести.

Не то чтоб он боялся гнева Кирилла Дмитриевича, скорее не хотел, чтоб кто-то видел, как его выводит из себя какая-то тупая блондинка.

— Сейчас ты замолкаешь. А то отцу твоему всё расскажу. Как ты тут напивалась и задницей сверкала. Домой тебя отвезу, обнимешь своего зайца и спать. — пробасил над самым её ухом, рассчитывая на мгновенную покорность.

— А рассказывай! Но я никуда не поеду! — Вика ловко увернулась и со смехом побежала обратным путём, туда, где музыка, яркие огни, там, где весело и нет месту тоске и одиночеству.

И ей по-настоящему было плевать, что потом с ней сделает отец, когда Бычок доложит.

— Рагозина, ты реально думаешь, что сбежишь от меня? Наивная дурёха. — Андрей догнал её всего за несколько своих широких шагов и закинул на плечо, чтоб совсем без шансов.

— Пусти! Да пусти говорю! Там шуба моя в гардеробе! Шуба-а-а! — истошно заорала Вика, упираясь руками в поясницу Андрея, чтоб не болтаться вниз головой, лицом возле его пятой точки.

— Угомонись я сказал! — Андрей подбросил Вику, и в довесок шлёпнул по попе, которую имел неосторожность разглядеть, так как платье безнадёжно задралось до самой талии, когда он закидывал девушку на плечо.

Вика подозрительно для Андрея затихла, даже не возмутилась шлёпку по пятой точке. Перед выходом на улицу к машине, он спустил её на серую плитку и накинул пиджак, прикрывая обнажённые плечи девушки, тут же резко одёрнув её платье до самых колен, хотя оно было лишь до середины бедра.

— Жди меня в машине! Я схожу за твоей шубой и вернусь. Номерок давай. — Андрей усадил Вику на заднее сидение автомобиля и протянул руку за номерком.

— Номерок ему. — передразнила Андрея вконец скисшая Вика, — Он в сумке, идиот! А сумка там осталась! — вновь повысила голос, но в голове уже зрел план идиотской мести.

— Ясно. — Андрей закрыл автомобиль, предусмотрительно забрав ключи с собой.

Салон был и так нагрет, а он не собирался долго отсутствовать.

Когда вернулся к машине с вещами, Виктория уже перебралась вперёд и с интересом рылась в бардачке, как маленькая, любопытная девочка лет двух-трех.

Идиотка. — с тяжёлым вздохом подумал Андрей, нехотя открыв машину. Желания возиться с Викой, у него не было. Он хотел домой и просто лечь спать, забыв на неделю о работе.

— Тебя разве мама с папой не научили, что лазить в чужих вещах неприлично? — ехидно спросил он, со злостью закидывая Викины вещи на заднее сидение.

— Да куда мне, я ж тупая, учили, но я ж не обучаемая. — с сарказмом ответила Вика, выудив среди всякого барахла детскую заколку с узкоглазым мишкой, явно китайского производства.

Покрутила бы да бросила обратно не придав ей значения, если бы не бурная реакция Андрея.

— Дай сюда! — гаркнул так, что Вика вжалась в сидение автомобиля и руки тут же онемели, когда он выхватил эту ерундовую для неё находку.

Для неё, но не для Андрея. За этой детской, действительно китайской заколкой стояла целая трагедия. Его личная беда, которую он заколотил давно в самом дальнем углу своей души. Не заглядывал туда уже несколько лет и сейчас бы не заглянул, если бы не эта тупица Вика, со своим длинным и любопытным носом. Едва сдержавшись от того, чтоб выкинуть её за это из своей машины, сжав зубы покрепче, тронулся с места, зажав заколку между рулём и ладонью. Пластиковая морда зверя до боли впивалась в кожу распарывая её, но Андрей этой боли в руке не чувствовал, болело в другом месте куда посерьёзней, чем рука.

— Какая же ты дура Рагозина… — со злостью проскрежетал, понимая, что не в силах её везти сейчас куда-то, ему срочно нужно забить эту боль, затопить алкоголем.

— Да че я сделала-то?! Достал… — сначала заорала, потом шепнула отворачиваясь к окну, закусила губу, во что бы то ни стало, не дать волю слезам.

Андрей ничего не ответил, и домой Вику не повёз, заехал в какой-то злачный двор, и потащил девушку, ставшую причиной его желания напиться до беспамятства в качестве собутыльника, в бар о котором знали только избранные. Место не имело опознавательных знаков, ни вывесок ничего того, что могло бы указать на наличие в этом подвальном помещении увеселительного заведения. Сбитые ступени ведущие вниз, обшарпанная дверь и за этой дверью приличная, даже уютная обстановка. Абажуры над деревянными столами, мощные стулья и бар с неоновой подсветкой.

Андрей не стал изливать Вике душу, просто пил сам и Вику заставил пить с ним. А она и не отказывалась, только ей было весело, для неё это было приключение.

— Почему ты такая похуистка Рагозина?! — спросил Андрей, уже осоловевшим голосом, лениво покачивая рюмку в руке, когда в другой, всё так же зажимал детскую заколку.

Он смотрел на Вику с ленивым презрением, удивляясь тому, что пьёт с той, которую бы и глаза его не видели.

— Это не похуизм, это стрессоустойчивость. — не раздумывая, ответила Вика, улыбнувшись со смехом.

Её белые зубы блеснули в тусклом свете абажура, висевшего над столом, за которым сидели.

— Высокая стрессоустойчивость характеризуется низким уровнем эмоциональности. А ты истерику мне в ресторане закатила. Никакая ты не стрессоустойчивая, а просто избалованная дура и истеричка. А весь твой похузм, он на тех, кто вокруг тебя распространяется, а на себя любимую нне-е-ет, конечно. — зло протянул Андрей и опрокинул содержимое рюмки в рот, занюхал кулаком.

Улыбка спала с Викиного лица, она тоже опрокинула в рот рюмку текилы, без соли и лимона, даже занюхивать не стала. Просто сняла с ног туфли на высоком каблуке и молча встала из-за стола, быстрым шагом направилась к выходу.