Во время выборов Веня сделал ставку на Трёхина. Втайне от начальства помогал его штабу и сейчас старался вовсю, чтобы сохранить за собой должность. Тогда-то Тимофей Григорьевич и услышал впервые песню про конфетки-бараночки. Сначала она ему не особо понравилась. Тягучая, словно заунывная, и слова какие-то: про царь-пушку и звон колоколов, про ароматные пироги. Не фонтан! Но когда музыканты грянули припев, новоиспеченный глава встрепенулся.

            Конфетки – бараночки,

            Словно лебеди саночки.

            «Эй вы, кони залетные!»

            Слышен звон с облучка.

            Гимназистки румяные,

            От мороза чуть пьяные,

            Грациозно сбивают

            Рыхлый снег с каблучка…

И Тимоха, нет Тимофей Григорьевич, в новом костюме, при цветастом галстуке, неожиданно пустился в пляс вместе с начальницей своего выборного штаба. За ними ударились и другие. Потом к удивлению публики Веня нацепил на плечи баян и запел романс «Только раз бывает в жизни встреча…» Пел он хорошо, душевно и играл здорово. (Недаром по культуре начальник!) А когда доходил до слов «…Только раз в холодный зимний вечер мне так хочется любить!» – приближался к Трёхину и почтительно склонялся в его сторону. Тому это понравилось, и, когда Веня кончил песню, он похлопал его по плечу:

– Молодец! Хорошо сбацал!

Веня, сняв баянные ремни с плеч, расправил их, словно крылья, выпрямился и, довольный, улыбающийся, пошел к своему столику: должность начкульта была у него в кармане.

Утром Тимофей никак не мог встать с постели. Голова с похмелья гудела, как электрические провода под током. Жена еле растормошила его:

– Вставай!.. На работу надо идти!..

Тимофей поморщился. Какая работа! Мясная лавка (так он в шутку называл свой продмагазин) обойдется сегодня без него. Есть кому работать. Но жена напомнила, что сегодня ему идти на новую работу.

– Ах, да, ведь нынче и-на-гу-у-ра…тьфу! – Тимофей сплюнул с досады, что не может выговорить незнакомое ему слово. – По-русски не могут назвать!

Он огляделся по сторонам.

– А где джинсы?

– Какие джинсы! Ты теперь не лавочник, а глава района! Вон костюм приготовила.

* * *

Вступив в должность официально, Тимофей начал менять кадры.

Секретаршей поставил свою любовницу Ларису. Начальница выборного штаба стала его заместителем по социалке. Остальных заместителей тоже заменил, назначив своих. В кадровой перетряске активно участвовала      его жена Ангелина Львовна, дочка московского генерала-штабиста. Она была баба хваткая, оборотистая. Хотя и выросла в семье с достатком, избалованной не стала. Окончив Плехановский институт и выйдя замуж за Тимоху, занималась прогнозированием экономики в Зареченском райисполкоме. Потом была на незаметных должностях в мэрии, а затем вместе с мужем ушла в бизнес.

Они имели в райцентре два магазина. В одном торговали ширпотребом, в другом – мясом. Ангелину Львовну в «Плешке» кое-чему научили. Она не задирала цены. В их магазинах они были чуть ниже, чем в других. Но этого было достаточно для того, чтобы покупатели шли именно к ним. За счет большего оборота навар был гуще, чем у тех, кому западло было торговать на пятак дешевле соседа.

А тут и папаша – генерал подмогнул. Он был не только штабистом, но не чурался и бизнеса. С его помощью в магазины дочки и зятя с военных складов почти задарма везли тушенку, сливочное и растительное масло, другие продукты, у которых истекал срок хранения. Раскупались они ходко, так как были хорошего качества. Конечно, делал все это тесть не за спасибо: свой процент с выручки имел.

Став «первой леди» района, Ангелина Львовна отошла от магазинных дел. Ими было кому заниматься. Она лишь проверяла бухгалтерские документы. Тут у нее не забалуешь. В остальное время помогала мужу рулить районом, став его негласным советником. В экономических делах, хозяйственных, кадровых Тимофей не принимал ни одного серьезного решения без консультации с женой. Вскоре к торговому бизнесу добавился новый доходный ручеек. Ангелина Львовна стала протежировать местным предпринимателям. Одному требовалось открыть торговую точку, другому кафешку, третьему нужно было помещение под игровой клуб – все шли к Лине (так для краткости называли ее в городе). Знали, что все решает она. Конечно, не за спасибо. И шли к ней, и оставляли «барашка в бумажке», потому что только после этого получали подпись главы на нужном документе.

Поднял этот бизнес на новую высоту тесть главы. Однажды генерал, приехав в очередной раз в Зареченск и расспросив дочку с зятем о делах, посмеялся:

– Крысятничаете да копейки собираете… Помасштабнее надо работать! Вот вам мой совет.

– Так давайте его сюда, чего ждете!? Мы таки скоро умрем от любопытства! – Лина продолжала разговор с отцом в одесско-еврейском тоне. Она знала, что ему это нравится.

И генерал предложил прибрать к рукам мясокомбинат, чтобы он работал не на государство, а на них.

– Как!? – изумился Трёхин. – Это же прибыльное предприятие, оно акционировалось. Недавно…

– Не важно, – хмыкнул генерал, не давая зятю договорить. – Мясокомби-нат надо обанкротить, затем конкурсное управление и выкуп за гроши.

– Но как?! – Спросил зять. – Это же сложно!

– Да, папа, – опять подала голос дочка. – Не мы же с Тимофеем будем этим заниматься. Нужны надежные грамотные люди. – Лина заговорила уже деловым, а не одесским тоном.

– Все есть! – успокоил тесть. – Мои друзья все сделают в лучшем виде. Когда комбинат снова заработает, всю продукцию – в Москву. Вам десять процентов с чистой прибыли. Поверьте, это будут хорошие деньги. Весь бизнес-план проработан от и до.

Лина, как никак выпускница «Плехановки», прокрутила ситуацию в голове, как в компьютере, за две секунды, и, видя, что муженек приподнял руку, желая что-то сказать, мягко, но твердо взяла его ладонь в свои обе и прижала к столу:

– Мы согласны…

Все произошло точно по генеральскому сценарию. Мясокомбинат обанкротили, затем его купили москвичи. Слегка поменяв ассортимент, снова запустили производство. Основную продукцию везли в столицу. В Зареченске сбывали сардельки, сосиски да еще кое-какую мелочь. Раз в три месяца глава с супругой получали «квартальную премию». Лина радовалась: надо же, ничего не делаешь, а, бабки, летят. Да еще какие! Не чета магазинным доходам.

Она живо смекнула, что подобные операции можно прокручивать и самим. Теперь, когда к ней подкатывали с просьбами посодействовать в бизнесе, ставила условие: за решение проблемы двадцать процентов с прибыли. Она увеличила отцовскую таксу вдвое.

Кто артачился, тому перекрывали «кислород». Намертво! Ни одно согласование, никакую чиновничью закорючку невозможно было получить без разрешения главной районной советницы. Не хочешь платить? Значит, никакого бизнеса в Зареченском районе у тебя не будет!

Однажды предприниматель из областного центра подрулил напрямую к Трёхину. Минуя Лину! Он слышал, что без благословления супружницы главы у него в Зареченске ничего не выгорит, но самонадеянно полагал, что уже протоптал дорожку. Его приятель из облдепартамента по развитию предпринимательства позвонил Трёхину и попросил «принять и посодействовать».

– Пусть приезжает, – нехотя, как бы между прочим, проговорил Тимофей Григорьевич. – Встретимся, отчего же. Поговорим.

Предприниматель приехал и предложил на окраине Зареченска построить автозаправочную станцию с минимаркетом, шиномонтажом и мелкими ремонтными услугами. Под шиномонтаж наметил использовать бывшее помещение стационарного поста ГАИ, которое пустовало уже лет пять. Предприниматель увлеченно рассказывал, какое удобство АЗС сулит не только жителям Зареченска, но и транзитному транспорту. Но, видя, что глава не проявляет ни малейшего интереса к его проекту, бизнесмен умолк.

Трёхин поднялся с кресла, подошел к окну и посмотрел на зеленеющие деревья в сквере около райадминистрации. Его внимание привлекли два воробья, которые дрались из-за хлебной корки около весенней лужицы. Сначала победил было тот, что покрупнее, но только он отвлекся на секунду, чтобы попить воды из лужи, как маленький воробышек юркнул с яблоневой ветки вниз и, на лету схватив корку, упорхнул из сквера.