– Мне ничего не надо.

– Ты чего такой несговорчивый? Здоровья много?

– Ты меня не пугай! Много тут было пугальщиков. Пока живы!

– Вот именно, «пока»!

– Наш разговор записывается! – Силаев постучал по тумбе сбоку стола. – Все, свободны!

В пятницу после обеда Светлана позвонила Силаеву по прямой связи:

– Николай Васильевич, надо два документа подписать. Можно?

– Заходи!

Войдя в кабинет мэра, она прошла и села за приставной столик. Папку с бумагами положила перед собой. Силаев разговаривал по телефону. Положив трубку, справился о самочувствии. Николай чувствовал свою вину перед Светой, и давал понять, что их отношения остаются прежними.

Дело в том, что свидания по пятницам стали нарушаться. Вернее, облом случался только для Светы, а у Николая все шло своим чередом. Просто в Приокск зачастила Людмила. И она приезжала, как правило, в пятницу вечером. И Николаю под разными предлогами увертывался от встреч с Паниной. Он понимал, что Светлана, скорее всего, обо всем догадывается. Но рассуждал с позиции мужского эгоизма. Она ему не жена, отчитываться и оправдываться ему не в чем. Зинаида – другое дело. Но с ней было проще. Та понимала и принимала его отлучки «по работе» и особенно не вникала в тонкости. Муж он прекрасный, ее жалеет, в детях души не чает, а то, что часто задерживается и пропадает с дружескими выпивками – ну что ж, должность такая.

Побеседовав со Светланой, он спросил:

– Ну, что там у тебя?

– Ходатайство на присвоение звания «Ветеран труда» и ответ на жалобу.

– Давай посмотрим.

Пробежав документы, отметил про себя, что они составлены грамотно, и тут же размашисто расписался. Светлана не спеша сложила бумаги в папку. Специально не торопилась, выжидала, не скажет ли он что-то еще. Но Николай молчал. Тогда, уже поднявшись со стула, напомнила:

– Сегодня пятница…

Николай, конечно же, понял намек. Но не мог сейчас ничего сказать определенного, потому что ждал звонка от Людмилы.

– Свет, давай через час созвонимся. Я жду информацию из области, поэтому ничего не могу сейчас решить. Ты никуда не уйдешь? Ну вот и чудненько, я позвоню.

Когда Панина вышла, Николай набрал Людмилу. Она сказала, что сегодня не приедет: заболела мать, придется мчаться в Мценск. Николай не стал сразу звонить Паниной: успеется, чего горячку пороть. Через полчаса наберу, в самый раз.

Николай набрал Панину. Они встречались у него в комнате отдыха. Тут стоял кожаный диван, холодильник, шкаф с посудой, журнальный столик с двумя креслами. А также раковина с водопроводом. И умыться можно, и фрукты помыть. Удобно.

С Паниной они не «отмечались» три пятницы подряд. Два раза приезжала Людмила, а потом были какие-то заморочки, он уже и не помнит, какие.

Света, видимо, соскучившись, была особенно жадна и изобретательна… Николай, разгорячившись, умылся ледяной водой, и они сели к столику. Выпили коньяку:

– За все хорошее?!

– Давай!

Светлана залпом осушила рюмку, бросила в рот виноградинку и потянулась за сигаретами. Закурив, пустила дым колечками. Взглянула на Николая и в упор спросила:.

– Зачем тебе эта москвичка?

– Ты это о чем?

– Не о чем, а о ком! О твоей московской пассии. Кажется, ее Людмилой зовут?

– Во-первых, она не моя! Она приезжает иногда по торговым делам своей фирмы. Мы с ней учились в «бауманке» на одном курсе.

– А во-вторых?

– Во-вторых, я имею право встречаться с кем угодно! И ни перед кем отчитываться не обязан! Кроме жены. И закончим об этом!

– Я тебя не устраиваю как женщина?

– Ты меня устраиваешь во всех отношениях. Но твои допросы меня достали…

– Брось эту Людмилу!

– Опять за свое! – поморщился Силаев.

– Я у тебя на вторых ролях, на подхвате, а я хочу по-другому!

– Как по-другому? Чего ты хочешь?

– А я хочу и ласки и любви.

Быть не огарком, а свечой горящей.

Но коротки свидания твои,

Опять спешишь ты, друг мой приходящий.

Уходишь ты, ведь дома ждет жена,

Как все несправедливо в этом мире!

Ведь снова остаюся я одна.

Совсем одна в своей пустой квартире. -

Светлана с чувством приглушила голос на последней строчке стиха, которое она недавно прочитала в каком-то сборнике.– Как будто про нас с тобой, Николай Васильевич?..

– Остынь, милая! Если тебе что-то не нравиться в наших отношениях, – давай изменим их или вообще…

Он осекся. Ему самому стало как-то не по себе от одной мысли, что он расстанется со Светланой. Она уже стала частью его жизни. Ведь такая длительная связь… Но и с Людмилой рвать он тоже не собирался. Это не простое увлечение, а частичка его молодости, какого-то особого тепла, которое однажды, коснувшись души, так и не остыло.

Николай встал с кресла, подошел к Светлане и, обняв ее, поцеловал в шею.

– Ты мой добрый и верный друг! Надежнее и лучше здесь у меня никого нет.

Светлана заплакала…

Николая стали тяготить частые встречи с бизнесменами, как со своими доморощенными так и с московскими. Не проходило недели, чтобы он не встречался с ними. В администрации, ресторане, на стройке или предприятии они лезли к нему со своими бизнес-планами и проектами. Особенно нагло и нахраписто вели себя москвичи. Денег у них было немеряно, и они вкладывали их во все подряд. Причем, вкладывая, не думали о последствиях, о перспективах и пользе для горожан. Пеклись только о своей выгоде. Козыряли договоренностями с прежней администрацией. В ход шли угрозы и шантаж.

Однажды, когда Брагин с Людмилой пригласили Силаева в ресторан – обмыть открытие торгового центра, ему за стол принесли записку. «С кем-то жрёшь, а нами брезгуешь!» Кто – неизвестно. Передали и все. А когда вышли из ресторана, у их машины два колеса были проколоты. Пришлось вызывать на подмогу своего шофера.

В следующий приезд Людмила передала ему газовый пистолет, переделанный под стрельбу боевыми патронами. Николай сначала заартачился: зачем? Но она настояла: пригодится на крайний случай. Она сказала, «на крайняк». «Ты же не будешь им без повода размахивать. А ситуации бывают разные». С тех пор он всегда держал его в бардачке машины заряженным.

В последнее время в городе развернулась настоящая война за ликеро-водочный завод. Предприятие акционировалось и надо было его развивать. Водка и настойки с местным брендом шли, что называется, влет. При изготовлении напитков использовалась чистейшая артезианская вода с примесью серебра. Продукция завода завоевывала медали на всевозможных выставках. Но мощности предприятия ограничены, нужна новая линия, а то и две, а собственных средств нет. В городе достраивался кирпичный завод, заложили цементный. Силаев видел прекрасную перспективу этих предприятий, так как вовсю разворачивалось строительство. А мощности области в стройматериалах пока были малы.

Инвесторов вложиться в ликерку хоть отбавляй. Но их условия для города кабальные. Силаев пока держался. Ни обещаемые миллионные взятки, ни угрозы на него не действовали. Один особенно нахрапистый москвич пригласил Николая в свой ресторан и прямо спросил:

– Ты что, ненормальный? Тебе лично десять «лямов» отстегиваем, а ты кочевряжишься?!

– Ты телевизор – то смотришь? Месяца не проходит, чтобы мэра где-то не посадили…

– Тогда уйди! Мы другого поставим…

– Вот будут выборы – ставьте своего!

– Долго ждать, тебя же только что переизбрали!

– Тогда терпите!

– Доиграешься!..

Силаев позвонил Брагину и предложил его фирме вложиться в ликерку. Все-таки свой человек, да и Людмила, глядишь, будет чаще бывать в Приокске. Бывший однокашник предложением заинтересовался. Попросил «бросить» по факсу пакет документов. Пообещал, изучив, приехать для конкретных переговоров.

– Только не тяни, – попросил Силаев. – А то меня тут в оборот берут!

– Три-четыре дня и я у тебя. Жди звонка.