Тут в аудитории раздался смех, и мы с Джуди посмотрели туда, откуда он донёсся.

– Ну что, мой сладкий, никак не решишься? Ну, попробуй уже меня, я тебе понравлюсь. Обещаю, твой парень об этом не узнает, – обращался к Уиллу Рик, имитируя движения распутной девицы.

Уилл игнорировал его, устремив взгляд в тетрадь. Его губы двигались: очевидно, он старался вникнуть в смысл написанного, чтобы не слышать, что происходит вокруг.

– Или же наша девочка не даёт кому попало? А может, она и вовсе ещё девственница? – не унимался Рик.

Пара его дружков, заливаясь от смеха, подыгрывала ему. Все остальные делали вид, что заняты своими важными делами.

– Что происходит, Джуди? – заволновалась я.

Джуди глубоко вздохнула:

– Ты же видишь. И никто же слова ему не скажет.

– Я скажу! – подорвалась я с места, но Джуди резко дёрнула меня за руку, и я села.

– Не лезь не в своё дело, потом ещё и тебя будут прессинговать, ты просто не знаешь Рика. Ему без разницы, парень или девушка, – лишь бы было над кем посмеяться.

– Джуди, но это ужасно! Ты посмотри на Уилла…

В этот момент Гарри взял Уилла за руку, сказав:

– Сейчас мы это проверим.

Лицо Уилла побелело и губы задрожали. И он сорвался:

– Убери свои вонючие руки от меня!

После чего, схватив тетради и сумку, быстро удалился из кабинета. Я уже была готова бежать за ним, но в аудиторию вошёл преподаватель, и я осталась на месте.

На этой лекции я ничего не писала, а только нервно постукивала ручкой по столу да покусывала губы. Джуди увидела моё беспокойство и шепнула мне:

– Ты чего так переживаешь? Думаешь, это первый раз? Или всё-таки он тебе нравится?

Я сильно ткнула подругу в бок.

– Ай, ты с ума сошла?! Больно же! – шёпотом пыталась кричать на меня Джуди.

– Я обещала тебя треснуть, если ещё раз скажешь об этом!

– Тогда какого чёрта ты нервничаешь?! Не думала, что когда-то это скажу, но лучше бы ты сейчас писала лекцию!

– Джуди, да потому, что это неправильно! Это бесчеловечно! Посмотри на всех этих людей в аудитории. Сколько нас тут? Пятьдесят? Сто? И почему все делают такой безразличный вид, когда это происходит? Неужели меня одну это трогает?

– Трогает многих. Заметь, ты тоже сделала безразличный вид!

Я снова ткнула подругу в бок.

– Да хватит меня избивать!

– Вообще-то это ты запретила мне вступиться! – негодовала я.

– Ну и что бы ты сделала?

Я не могла дать ответа на этот вопрос. И была противна самой себе.

– Пойду поищу его, – сказала я, собирая вещи в сумку.

– Он в спортзале, – не стала останавливать меня Джуди.

Сославшись на неважное самочувствие, я покинула пару и пошла в спортзал.

Приоткрыв дверь, я заглянула в щёлку. Уилл и вправду был там. Он был один и забрасывал мячи в корзину. Я задумалась, что ему сказать, чтобы слова прозвучали наиболее мягко и дружелюбно, но так и не смогла придумать. Я не сказала ничего в тот момент, когда это было нужно, – глупо говорить что-либо сейчас. Я опасалась, что моя поддержка станет ещё одной причиной его ненависти. И я закрыла дверь, решив, что не нужно лезть, как сказала Джуди, не в своё дело.

Вечером того же дня я писала конспекты, но вся эта ситуация не выходила у меня из головы. Я автоматически копировала тексты, не вдумываясь в смысл. Я была зла. Зла на Рика с его компанией, зла на Уилла с его покорностью ситуации, зла на окружение, игнорирующее всё, что происходит вокруг, зла на саму себя, что не среагировала в ту минуту. И дело было вовсе не в том, что это случилось именно с Уиллом, а в том, что в наше время такое до сих пор происходит. А может быть, всё-таки дело в нём? Да он последний идиот, даже неудивительно, что они насмехаются именно над ним. Мне однозначно нужно искать другую квартиру…

Мои мысли прервал стук входной двери. Я уже не могла сдерживать бурливших внутри чувств и рванула в коридор, чтобы высказать Уиллу всё, что я о нём думаю.

Пока сосед снимал обувь, я решительно начала без всяких церемоний:

– Почему ты не прекратишь это?! Тебе нужно всего лишь один раз ответить ему, и он поймёт, что ты не пустое место! Он унижает тебя в присутствии сотни человек, а ты позволяешь ему это! Почему ты не хочешь постоять за себя?

Уилл немного опешил: я застала его врасплох. Разувшись, он прошёл мимо меня на кухню и начал разбирать принесённый с собой из супермаркета пакет.

– А какой в этом смысл? – наконец холодно произнёс сосед.

– Чтобы он перестал унижать тебя! Добиться их уважения! Чтобы люди к тебе тянулись, это же очевидно! – почти кричала я.

– О, если бы это было важно.

– Чёрт, да мы просто лёд и огонь, – глубоко вздохнула я, подразумевая нашу манеру вести разговор, и устало упала на стул.

– Не думаю, что Джордж Мартин именно это имел в виду, – отозвался Уилл.

– Нельзя допускать к себе такого отношения. Я сегодня сама всё видела и слышала, и это ужасно. Я хотела вмешаться, но Джуди меня одёрнула… – понизила я голос.

– Правильно сделала, тебя это не касается, – подтвердил он.

– Если я верно тебя понимаю, то орать ты способен только на меня в пределах этой квартиры. Да, отлично, именно так легче всего самоутверждаться, за счёт меня – девчонки с пустой головой, – подняла я большой палец.

– Эми, я не буду сейчас на тебя кричать. Давай я один раз опишу тебе расклад, и ты больше никогда не станешь заводить со мной разговор на эту тему. Договорились? – он придвинул стул и сел напротив меня. Со стороны могло показаться, будто бы отец решил поучить меня жизни. – Рик и его компания – это не те люди, чьего уважения мне нужно добиться. Это никчёмные люди без будущего. Все, кто окружают меня в аудитории, – все никчёмные, я не стремлюсь заработать ни грамма их уважения. Каждый из них думает только о себе, о своём имидже, статусе. Может, кому-то из них и знакомо сострадание, но они считают его постыдным. В наше время уже не модно думать о других. Это обычная серая масса, которая боится оплошать, помогая другим. Естественно, никто не скажет слова против Рика, потому что они думают, что он крутой. Но ведь он просто кусок биомусора. Пойми, что я хочу до тебя донести: мне не интересны эти люди, мне не нужно быть крутым в их глазах, ведь скоро я закончу учёбу и больше никогда не пересекусь с ними.

Я молчала, не зная, что и сказать. Я поняла его позицию, и в чём-то он был прав, но я внутреннее сопротивлялась его правде.

– Ты обвиняешь окружающих тебя людей в отсутствии того, чего не имеешь сам: говоришь о сострадании, но при этом постоянно обижаешь меня! А ведь я сегодня весь день переживаю!

В ответ он ухмыльнулся.

– Можешь больше не переживать. Ведь я из-за этого не страдаю.

Сегодняшний вечер обещал быть особенным. С Брайаном мы встречались уже три недели, и я решила, что пора побаловать его моим фирменным вишнёвым штруделем. Это блюдо научила меня печь бабушка, и оно у меня получалось лучше всего, если учитывать, что все мои кулинарные достижения заканчивались на яичнице и сосисках.

Заранее закупив всё необходимое, в полдень я уже порхала у плиты. В универе была всего одна пара, в одиннадцать я уже освободилась, поэтому именно сегодня пригласила Брайана в гости.

Был прекрасный солнечный день, несмотря на позднюю осень. Комната наполнялась сладким запахом сдобы. На кухне играло радио, и я периодически подпевала ему. У меня было отличное настроение, и ничто не могло его испортить.

Штрудель был готов, и я достала ароматную выпечку из духовки. Лишь бы не съесть всё самой! Я посмеялась над этой мыслью и, оставив штрудель под полотенцем, отправилась в ванную. Брайан придёт через четыре часа. Нужно ещё успеть привести себя в порядок.

Решив побаловать себя пенной ванной, я погрузилась в горячую воду. О, как же жизнь хороша! И я не заметила, как уснула…

Послышался скрежет ключа в замочной скважине, и это означало, что мой сосед вернулся домой. Я уже выучила расписание его уходов и возвращений. В определённые дни недели он уходил и возвращался в одно и то же время. К примеру, я знала, что во вторник, четверг и субботу он приходил позже девяти вечера, и я подозревала, что он был на тренировках по баскетболу. В понедельник, среду и пятницу – как правило, около половины восьмого, хотя занятия у него заканчивались в три часа. И только в воскресенье он проводил весь день дома либо отсутствовал, но, конечно, меня никогда не ставил в известность. Сегодня среда, и это значит… О боже, это значит, что стрелки уже перешагнули рубеж семи часов! Я выскочила из ванны и начала судорожно сушить голову и наносить макияж.