– А что произошло с вашим мужем? Если вы, конечно, хотите рассказать…

– Между нами была любовь, о которой пишут в книгах. Нам пришлось многое преодолеть, были ситуации, когда мы оставались с ним вдвоём против всего мира, и я была с ним до его последнего вздоха. Через четыре года после рождения сына Михаэль серьёзно заболел… Я уже свыклась со своим одиночеством, но раны на сердце всё же изредка кровоточат, – она натянуто улыбнулась уголком рта. – Он был очень красивым, статным. Я сейчас покажу тебе его фото. – И она достала из письменного стола толстый фотоальбом.

Я слушала Сару как зачарованная и чувствовала, как погружаюсь в романтическую и драматическую историю, и, конечно, меня уже распирало любопытство. Сара показывала мне пожелтевшие фото времён своей молодости и рассказывала историю её отношений с Михаэлем. С фото на меня смотрел очень красивый молодой мужчина, державший на руках младенца, и было заметно, как глаза мужчины искрились от счастья. Мне показалось, что я где-то встречала этот взгляд, и я стала перебирать в памяти своих знакомых примерно того же возраста.

– А это мой сынок, – достала Сара уже цветную фотокарточку и протянула мне.

Я поперхнулась чаем. С фотографии на меня смотрел Уилл. Мой сосед! Это что, шутка такая?

– Это ваш сын? – переспросила я, не веря своим глазам. Прищурившись, я дотошно рассматривала фото. Теперь мне стало понятно, где я встречала этот взгляд.

– Да, Уильям. Он во многом похож на своего отца, хотя даже не знает об этом.

Слушая рассказы Сары о прекрасном, добром и мужественном Михаэле, я совсем не могла найти точек пересечения с характером моего соседа.

– Мой мальчик, – Сара будто говорила с фотографией, водя по ней большим пальцем.

– А где он сейчас и чем занимается? – решила я попытаться найти ответы, которые, может быть, объяснили бы мне мотивы его поведения.

– Он учится. Снимает комнату неподалёку. После учёбы помогает мне в ателье. Вернее, в магазине при ателье. Я удивляюсь иногда, что после его тяжёлого детства он так же сильно любит меня.

Я предчувствовала, что близка к разгадке, как никогда.

– Что с ним случилось в детстве? – Я была готова взорваться от напряжения в ожидании ответа.

Мой вопрос будто вернул её из омута воспоминаний, и она встрепенулась.

– Он… он сильно болел, – стыдливо отвела она взгляд. – Давай не будем об этом, мне тяжело вспоминать то время.

Болезнь, значит… Но какая? «Чем нужно было переболеть, чтобы стать таким идиотом?» – спрашивала я сама себя.

– Эмилия, извини, уже поздно, мне завтра на работу…

– О да, конечно, мне тоже уже пора! Я так погрузилась в вашу историю, что совсем забыла о времени. Извините. Сколько я должна за работу?

– Десять евро.

Руководствуясь чувством жалости, я сунула Саре пятьдесят евро и, попрощавшись, поторопилась уйти. По лестнице я практически бежала, пытаясь быстрее покинуть угнетающее пространство тёмного подъезда. Когда я распахнула дверь, меня обдала волна холодного воздуха.

До дома я добралась на такси. Свет в комнате Уилла не горел. Я стала готовиться ко сну, не прекращая обдумывать услышанное: «Болезнь… Должно быть, что-то серьёзное. Она повлияла на его психику? От какой болезни можно стать таким злым и безразличным ко всему? Нужно будет спросить у гугла. Или же…» До меня начинало доходить. Кусочки пазла складывались воедино. «Отец умер от болезни – вероятно, Уилл заболел этой же болезнью, но смог выздороветь. Поэтому его матери так тяжело вспоминать об этом: она не уберегла сына, не досмотрела, в чём и винит себя… Точно! Всё сходится. А характер… Вероятно, то, что он рос без отца, и наложило свой отпечаток – он вырос жёстким и категоричным».

Моему ликованию не было предела. «Да я почти Шерлок!» – восхищалась я собой. Скорее бы завтрашний день, я непременно должна рассказать всё Джуди.

Следующие несколько дней я была в приподнятом настроении и постоянно улыбалась Уиллу, чем, кажется, ещё сильнее его раздражала. Но меня грела мысль, что я знаю о нём больше, чем он думает, поэтому даже не обращала внимания на его выпады.

Я поделилась с Джуди всем, что узнала, и она заметила, что это была странная случайность, но тут же сказала, что случайности не случайны.

Как-то сон мой нарушила ритмичная музыка из финальной заставки сериала. Я резко открыла глаза и чуть не скинула с себя ноутбук. Бог ты мой, я проспала четыре серии! Часы показывали начало четвёртого ночи. Вытащив наушники, я закрыла ноутбук и опустила его пол. Нашла удобную позу и, уютно укутавшись в одеяло, уже приготовилась вернуться в сон, как услышала за стеной смех. Женский смех! Сон как рукой сняло. Я прислушалась к доносящимся звукам – голос был действительно женский. Молодой. Мой сосед привёл девушку?! Это казалось странным. В тот же момент мне вспомнилось моё сорванное свидание с Брайаном, и я решила отплатить соседу той же монетой.

Бесцеремонно я заявилась на кухню, не удосужившись даже надеть халат поверх пижамы. За столом сидел Уилл, который пил чай, а напротив него – девушка, которая пила вино. На девушке был топ (и я не могла не заметить её пышную грудь и плоский живот), короткая джинсовая юбка, и туфли на шпильке на длиннющих ногах. Волосы её были выкрашены в неестественный блонд. Я отметила про себя, что вкус моего соседа оставляет желать лучшего. Вели они себя так, будто моего появления и не заметили. Девушка курила, и я мысленно её осудила, когда заметила в пепельнице уже приличное количество окурков.

Я немного растерялась оттого, что никакой реакции не последовало, и направилась к холодильнику. Достала молоко и добавила в него пару ложек какао, попутно быстро соображая, как же мне себя повести. Нарочно я громко тарахтела ложкой, размешивая порошок в молоке. Если она его девушка, почему её не удивляет моё присутствие так поздно ночью в его квартире? Наверное, он поступил умнее, чем я, и предупредил её сразу. Или во избежание лишних вопросов сказал, что я какая-нибудь дальняя родственница, приехавшая погостить. И я не придумала ничего умнее, чем пройти мимо, задрав голову, и бросить на них высокомерный взгляд.

Я сидела на кровати, обхватив колени руками. Меня распирало от желания испортить ему вечер. Но я была воспитана лучше и не могла позволить себе просто вернуться на кухню и устроить скандал.

Послышался скрежет ключа во входной двери, а затем шорканье тапок на кухне. Судя по тому, что голоса стихли, девушка ушла. Я подскочила и поторопилась на кухню. Уилл действительно был уже один, мыл посуду.

– Я не помешала твоему свиданию? – стоя в проёме, с нескрываемым сарказмом спросила я.

– Как бы ты ни старалась, но нет. Потому что это не было свиданием.

Значит, всё же он заметил мой выход к холодильнику, и мне стало немного стыдно. Но я не намерена была сдаваться и продолжала в прежнем тоне:

– Не свидание? А что тогда? В три часа ночи ты с девушкой сидишь на кухне, она пьёт вино, вы смеётесь. По-моему, это самое настоящее свидание.

Он вытер руки и повернулся ко мне, опершись на мойку.

– Мне вдруг захотелось с кем-нибудь поговорить, и я вызвал проститутку.

Такого объяснения я точно не ожидала.

– Что? Проститутку? Я думала, они по другим вопросам приезжают…

– За деньги они делают, что ты хочешь.

– То есть… Я сижу в соседней комнате, а ты… Ты вызываешь проститутку, чтобы поговорить? – Я была ошарашена.

– Именно так, – сухо отвечал он.

– Я что, хуже проститутки? Почему ты не поговорил со мной? – На мои глаза уже наворачивались слёзы. Мне было до боли обидно.

– Она не лезла ко мне с советами и расспросами и не выпытывала у меня то, о чём я говорить не хочу. У неё большой опыт общения с людьми, и мне было интересно послушать её точку зрения. Она хороший человек, с правильным взглядом. Так что да, она лучше.

– Уилл, она проститутка! Она априори не может быть умнее меня и иметь правильный взгляд на жизнь!