– Как она это делает? – спросила Алисия. Вера пожала плечами.

Алисия приехала в Москву во второй раз в жизни. Двое других испанцев, которые её сопровождали, уже много раз бывали здесь. Им здесь понравилось всё, кроме еды. Но еде в свои тридцать лет парни большого значения не предавали. Главное, чтобы съеденное можно было запить кока-колой. Поэтому, можно сказать, что им понравилось всё, на что они действительно обратили внимание. А именно: обилие привлекательных девушек, веселье модных вечеринок, которые проводили устроители выставки (для участников выставки – бесплатно), кроме того, их впечатлили просторы московских проспектов, величие сталинского ампира и, конечно, метро.

Вера, которая была представителем фирмы в Москве, сопровождала испанцев повсюду. Чтобы не стоять в бесконечных будничных пробках, она сразу начала приучать подопечных к метро. Для начала устроила им экскурсию по метрополитену с профессиональным гидом. Анфилада подземных дворцов, украшенных то каменным кружевом растительных орнаментов, то мозаичными картинами или картинами, созданными самой природой внутри мраморных глыб, а затем умело извлечёнными человеческими руками, в финале привела их в великолепный вестибюль станции «Комсомольская». Даже Вера, прожившая всю свою жизнь в Москве, была впечатлена тем, на что она смотрела много раз и никогда не видела по-настоящему. Испанцы же были в восторге. Экскурсия явно удалась и окончилась симпатичным обедом в дорогущем кафе Пушкинъ за счёт испанской фирмы. В конце концов, парни к метро привыкли, и охотно им пользовались.

С Алисией дело обстояло по-другому – её метро пугало. Она испытывала под землёй клаустрофобию, её мучил запах креозота, утомлял шум поездов, а толпа вокруг, в сочетании с необходимостью постоянно отслеживать изменения в окружающем её пространстве, вводила в депрессию.

Но сегодня Вера настояла на поездке на метро. Алисии пришлось согласиться, потому что так действительно было быстрее. Пятница – самый загруженный автомобильными пробками день. А в эту пятницу требовалось оказаться в двух местах одновременно: на выставке, и здесь, в офисе Аэрофлота. Кроме этого до воскресенья предстояло забрать в Консульстве новый паспорт, потом ехать восстанавливать российскую визу, ещё где-то блуждал чемодан, и его судьбу тоже надо было выяснить. Но главное – Алисии надо было работать на выставке, ради этого она и приехала в Москву. Она отвечала за продажи женской коллекции. Двое других испанцев, конечно, помогали ей, но их заботой была коллекция мужская.

Когда Вера и Алисия вернулись на выставку, работа на стенде кипела. Трое клиентов сидели за столом, им переводила Надя, специально нанятый для выставки переводчик, она была четвёртой. Испанцы суетились вокруг. На одном из них был песочного цвета замшевый пиджак из новой коллекции, парень, неуклюже растопырив руки, демонстрировал его клиентам, одновременно пытался осмотреть себя, прижимая подбородок к шее.

Поздоровавшись со всеми присутствующими, Алисия и Вера повесили в маленькую подсобку верхнюю одежду и устроились за вторым столиком в той, части стенда, где была представлена женская коллекция. Действие, происходящее за соседним столом, со стороны напоминало торговлю, причём клиенты – сотрудники одной компании – торговались друг с другом. Испанцы стояли вокруг стола, в каждой руке у них было по вешалке с ветровками. Надя то и дело принималась писать под диктовку кого-нибудь из заказчиков, но только для того, чтобы тут же начать зачёркивать написанное, по указке другого.

Пронзительно заверещал телефон, Вера ответила на звонок. Алисия, которая немного повеселела, глядя на соседний стол, перестала улыбаться, и уставилась на Верин мобильник. Модель была такая же, как у одного из украденных телефонов Алисии, как раз того, на котором были фотографии новорождённой дочери. Алисия вздохнула и уткнулась взглядом в кисти своих рук.

– Алиса, заканчивай. Это уже и так затянулось. Денег там было пятьдесят евро, кредитки ты заблокировала, телефон и фотоаппарат были корпоративные, билет мы восстановили, за паспортом завтра поедем. Так, что чистый убыток полтинник, помада, старый телефон и успокоительные таблетки, так?

– Да. Но там фотографии Кристины, я говорила. Их я восстановить не смогу и мне их очень очень жалко.

– Знаешь, – вздохнула Вера с едва заметным раздражением, – если бы я переживала, как ты, обо всём что у меня украли и чего я не восстановлю, я в дурдоме была бы уже.

Алисия грустно посмотрела на Веру.

– На самом деле, всё сложнее, чем кажется. Понимаешь, мы с Алехандро поженились именно из-за детей. Мы очень хотели детей. И он, и я. Но шесть лет не получалось ничего и непонятно было почему. До сих пор непонятно. Мы здоровы оба, но пришлось к врачам идти. Год примерно не получалось даже со всеми этими процедурами. А потом я забеременела. Когда я поняла, что да, что всё будет, это для меня была минута наибольшего в моей жизни счастья. Я думала, что счастливей в этом мире быть нельзя. Но потом оказалось, что можно, когда её после родов мне на грудь положили. Это было счастье абсолютное, наверное, так бывает в Раю.

– Вот сейчас, добрая ты женщина, я точно заплачу, – прервала её Вера. – А я не хочу, я на работе.

– Подожди, сейчас объясню. В общем, вот это счастье он и снял на мой телефон. А сейчас Кристина заболела. Понимаешь?

Алисия назвала диагноз, Вера не поняла. Алисия показала на свою щитовидку.

– Через два дня после моего возвращения ей будут операцию делать. Вот так. А тут всё неправильно складывается и с каждым разом всё хуже. Я на эту выставку вообще ехать не должна была. Мне пришлось. А потом тут всё это начало происходить. Вера, а может это дурной знак? – Алисия теребила красную нитку на запястье. – Может быть, мне не просто не везёт? Я в какой-то полосе невезения оказалась. Я уснуть не могу. Я боюсь, что операция пройдет неудачно, и мы её …, в общем, я боюсь.

Губы Алисии задрожали, и она опять чуть не заплакала. А Вере, наоборот, плакать расхотелось, когда стало понятно, что происходит с Алисией, сочувствие на время заставило забыть о собственных проблемах.

– Не надо бояться. Причём тут эти неприятности? Это просто случайность. Послушай, эта операция ведь плановая. Таких делают десятки каждый день. Врачи знают, что делают, они учатся много лет. Они совершенно точно знают, что делают. Конечно, ты не можешь не волноваться, но всё будет хорошо. Это точно.

– Она не совсем регулярная. Она сложная, об этом врачи предупредили, но времени больше у нас нет, откладывать нельзя, надо делать. Но дело не в этом. Даже не знаю, как объяснить. Мне кажется, что все эти неприятности, тут, в Москве, плохой знак. Понимаешь? Неприятность за неприятностью, понимаешь? А в следующую среду уже операция. – Алисия прикрыла рот трясущейся рукой. – Удача словно отвернулась от меня. А вдруг…

– А что, собственно, случилось? – прервала Алисию Вера. – Чемодан потерялся. Сумку украли. И всё. С тысячами людей ежедневно происходит что-то в этом роде.

– Но там же были её фотографии. А теперь… Там ещё её подарок был. Она нарисовала мне ангела. И еще одна вещь, мой талисман. Он удачу мне приносил, мне в детстве дедушки подарил.

Вера вздохнула, глядя, как трясущимися руками Алиса мнёт салфетку. Спорить было бесполезно, надо было дать высказаться.

– Я пробовала поговорить с мужем по телефону. Он всегда понимал меня, – продолжала Алисия. – Он сказал мне купить каких-нибудь других таблеток, вместо тех, что украли с сумкой, принять их и постараться хорошо выспаться. И всё!

Совет Вере показался вполне дельным, но сказать об этом женщине, которая едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться – громко шмыгала носом, кусала губы, и рвала бумажный платок на мелкие кусочки – она не решилась. Надо было как-то успокоить Алисию.

Вера оглянулась. Рядом с ними на стенде никого не было, те же клиенты продолжали делать тот же заказ. В этот искрометный процесс были вовлечены все окружающие. До Веры и Алисии никому не было никакого дела. Вера взяла в свои руки, холодные и влажные руки Алисии, они мелко дрожали. Едва заметно улыбнулась и тихо сказала по-русски: «Тише, тише, сейчас всё хорошо будет». Обилие шипящих звуков, немного успокоило Алисию. Вера повторила ту же фразу на испанском языке.