Где-то в доме, несмотря на раннее воскресное утро, затарахтела электродрель. После получасового метания по кровати Лева, наконец, заснул. Закопался в спальный мешок внутри двух свернутых в рулон матрасов.

Среди его снов преобладали сюжеты, связанные с работой.

К примеру, сегодня Смолянский оказался вместе с пластическим хирургом Куприясовым на фабрике по сборке людей будущего.

По виду производственный цех напоминал среднее между операционной и конвейером автозавода. Вокруг транспортной ленты под бестеневыми светильниками суетились рабочие в белых халатах, лица которых полностью совпадали с лицами участников X Всемирного симпозиума проктологов (и#160;на нем, между прочим, обширный доклад с темой «Рукопожатие в центре желудка» сделал также Лева. Тогда зал аплодировал, стоя: после наглядной демонстрации на усомнившемся оппоненте – метод был осуществлен обеими руками Левы).

В этом цехе круглосуточно формовали разумных приматов XXII века. В три смены.

Начмед Либерий Квасцов, отвечавший за комплектацию, бегал концентрическими кругами: под угрозу поставлен план выпуска жителей для одного приполярного города:

– Лева, живее сюда!

Смолянский с Куприясовым быстро проследовали к начмеду.

– Конец года. Брак обеспечен! – тяжело вздыхал Либерий. – Посмотри вон на тех двоих из последней партии: по две правые руки. Причем негнущихся в локтях. Опять паленый контрафакт из Бангладеш!

– В первый раз костерили, за то, что все руки-ноги левые, в этот привез одни правые, – обиделся снабженец. – Теперь по накладной полный ажур!

– Левые мы уже приладили, тебя не дождешься! – перешел в наступление пластический хирург.

– Как это?!

– «Элементарно, Ватсон»: одну ладонью книзу, другую – кверху. С ногами еще проще – в ботинках не видно. В октябре вообще для жителей Океании вместо отсутствующих на складе носов ладони приспособили: пятерней, поди, легче кокосы срывать, чем ноздрями. Даже премию за это главному сборщику выписали.

– Тогда… уши тоже можно одного типа закупать, – осенило снабженца, – просто перевернул и…

Подбежал взмыленный мастер-хирург:

– Либер, надо срочно скомпоновать двух негров! Рекламация с Новой Гвинеи.

– Ваяйте!

– Ваяйте?! Нескольких кусков черной кожи не хватает!

– Срежь с моей старой кожаной куртки – возьмешь в бытовке и пришпандорь. Или еще проще, на, держи ваксу, замажешь ей светлые участки!

Лева, испытывая неясный внутренний холодок, подрулил к палете и тотчас схватился за сердце:

– Где вы, чумики, такие спинки хранили: одни – загоревшие до безобразия, другие – бело-розовые?! Опять под открытым небом?

Еле отдышавшись, он предложил работягам:

– Смажьте хотя бы тональным кремом.

– Мы их в солярий закинем, – просветлело лицо производственников. Или в коптильню. На углях. Во дворе. Там шашлыки жарят.

– Это долго. Сейчас в моде коптильные растворы – действуют быстро и эффективно, – дал наводку Либерий.

– Негоже. Будет стойкий колбасный запах. Лучше отколеровать в цехе покраски, – посоветовал Куприясов.

– Сегодня новые грудинки подогнали. Из композита на основе стеклоткани и эпоксидки. Крепятся на защелки, – похвастался снабженец.

– Вижу, качество неплохое. Но на всякий, дядя Жора, при монтаже вверни дополнительно по саморезу. Хуже не будет!

– Сначала руки к ним надо пришпилить, – электрик взял руковерт. Нажал на кнопку пуска. Никакого эффекта.

– Ёлы-палы! Аккумуляторы сели, – зло бросил он. – Электролит не той плотности. Надо бы медицинского спирта для коррекции добавить.

– В аккумуляторы? – захлопал глазами Квасцов.

– И в них тоже! – неприязненно зыркнул глазами электрик: «Не понимает!»

Выдали спирт из старой заначки. Работа тут же заспорилась…

– Ну кто, ну кто поставил такую печень?! Смотри, какая серая, сколько в ней жира! Это типичный сбой! Ливер! А поверхность? У меня трехлетний плащ лучше выглядит! Нашего снабженца нужно самого на органы пустить. Забодал всех! – в сердцах воскликнул Лева.

Либерий принюхался:

– На самом деле или мне кажется: желудки подгнили?

– Да не, обман обоняния! – успокоил мастер. – Луженые! Сами лудили.

– А после? Для закалки? Промывали колой?

– Обижаешь, начальник? – крякнул инженер-технолог (видимо, промывали желудки не только изделий).

На крюках над конвейером висели бухты с тонкими кишечниками и толстыми кишками.

– Стыковать приходится вручную, – пожаловался монтажник. – На ощупь.

– Привыкай! Все через это прошли. И степлером не забудь скрепить, но не канцелярским, а мебельным. И стыки промажьте пластилином для герметичности… А почему толстые кишки такие пятнистые? Поди, опять со змеями перепутали из китайского ресторана?

– Не исключено!

– Что с изделием № 3728? – обратился к мастеру Квасцов.

– С бенгальской тигрой?

– Да. Как с мордой?

– Присобачили.

– Вот именно «присобачили»! – ужаснулся Куприясов. – А надо было «притигрячить»! Или ты предлагаешь мне прямо сейчас блефаропластику делать?! Без надлежащего инструмента? Увольте!

Из подсобки вместе с дюжиной молоденьких студенток выпорхнул научный куратор проекта Гогуа Ревазович Гугидзе, профессор медакадемии. Он осуществлял идейное руководство и консалтинг.

Схватив Леву за плечо, Гугидзе засеменил мелкими перебежками от одного рабочего к другому.

– Вот по спецзаказу очередного зарубежного президента формуем, – похвастался он, – атлетического сложения, без вредных привычек, с энциклопедическими запасами знаний! Как темка? А?!

– Только что мозги вправили – отрапортовал механик кузнечно-штамповочного пресса, поигрывая кувалдой в руке.

– Поверхность головы отрихтуй, – посоветовал Гогуа Ревазович, оценивая результат. – И лучше рашпилем – извилины кое-где просматриваются. Опять, что ли, не тот размер втиснули?

– Шестой, как просили! Просто слегка перегрели в муфеле. Вот они и выпирают.

Через час профессор не на шутку разволновался:

Почему мозги не фурычат??

– Похоже, нейронные контакты окислились, – загундел электронщик.

– Протрите нашатыркой.

– Порядок! Зашевелились!

Профессор продолжил:

– Чипы в мозгу тестировали? Без вирусов? «Касперским» прогнали? А «Доктор Вебом»? Смотрите мне, оглоеды! Скачайте утилиты с сервера. Да не тем шнуром! Куда? Куда ты его в ухо-то суешь?! Опять двадцать пять!.. Теперь в выход толстой кишки! Он не для того предназначен! Это для тонкой ручной юстировки. Снова да ладом.

– Так, у вас тут всё через зад делается, – пытался оправдываться недавно принятый айтишник.

– Уйди. Не буди во мне зверя! – взорвался Лева. – Вон в пупке разъем. HDMI. В него коннекть. Пупок потом прижги. И поаккуратнее, тупица!

– Нитки кончились уши пришивать нечем, – доложила Леве пожилая сотрудница.

– Холодной сваркой попробуйте, – посоветовал Смолянский.

– Отмерзают.

– Тогда сади на клей!

– Акрильный в бочке затвердел.

– Лепи на бустилат! Всё вас учить надо!

– Непорядок: нервы в грудине болтаются. Завяжи их бантиком, а лучше тройным морским! – распорядился Лева. – И уши засверли нормально: смотри, какие слуховые каналы узкие. Заодно ноздри. По регламенту вообще все отверстия следует прозенковать.

Между станками и операционными столами с вороватым видом шнырял Гуньдюк.

– Гуньчик, что тут ползаешь? Опять клей тибришь?

Гуньдюк пробормотал что-то невразумитетельное.

Внимание Левы привлек молодой сборщик:

– Ты почему, фофан, голову прилепастил затылком вперед? Как он теперь прямо ходить будет? Пятясь?!

– Пусть учится лунному шагу у Майкла Джексона, – нашелся парень…

– Надо позвонить жене, – Лева похлопал по карманам халата. Мобилы не было.

– О, черт! – хлопнул он себя ладонью по лбу. – Забыл его в желудке! Когда пальпацией проверял у заготовки отсутствие язвы. Что желудок уже приладили? Придется доставать телефон через гортань.

Лева на всякий случай пошарил в горле. Вдруг отрыжка. Пусто. Спустил руку ниже, по локоть, по плечо и с диким воплем выдернул: