Вернемся к мужчинам и их отношению к женщинам. Василий перед женщиной заискивал, если видел, что от нее ему будет прок. И зло язвил или пренебрежительно отворачивался, если толку не видел. Прагматичный малый был. Искал женщину со своей жилплощадью. У меня с ним не ладились отношения сразу. Терпеть не могу халтурщиков в работе, так всю мою трудовую жизнь было – халтурит человек, не работаю с ним, став начальником – увольняла лодырей. В истории, о которой рассказываю, я такой же сотрудник, как и Вася, только все его ошибки почему-то Иван (за глаза мы его не звали по отчеству) исправлять мне отдавал. Однажды рассердилась так, что спросила:
– Вася, ты в институте учился или диплом купил?
Он мне ответил:
– Я ходил на занятия и получил диплом. Отстань от меня со своими придирками, умная ты больно!
– Правил бы ошибки за Васей сам, но, к сожалению, не могу, – на мой выпад однажды ответил Иван. – Не умею, не знаю, что есть ошибка, что нет. Не мое дело статистика. На завод хочу, в цех.
– Зачем тогда пришли сюда, если не можете и не знаете? – в сердцах ответила я.
– Не я пришел, партия прислала. Станешь членом КПСС, тоже будешь ходить туда, куда пошлют. Сейчас ты комсомолка, знаешь девиз комсомола? – спросил он, хитро улыбаясь.
– Партия сказала надо, комсомол ответил – есть! – Выпалила я быстро, и весело засмеялась: – Надо же, как глубоко сидит то, что заложено в память.
– Вот так и будем делать: я член партии говорю: «Надо», ты комсомолка отвечаешь: «Есть!»
Не спорила я с ним по этому поводу больше, училась работать и набиралась навыков не только в профессии, но в понимании людей.
Вася, придя работать в наш отдел, быстро огляделся по сторонам, познакомился с девушками из соседних отделов. Контора-то всё больше из женского персонала состояла, и выбор у Васи большой был. Меня и Алёну из списка претендентов на его симпатию исключил сразу. Меня – по причине, изложенной выше, хотя квартира у меня и была. Алёну он хотел бы рассмотреть, но она ему оказалась не пара – замужем, муж солидный человек – заместитель начальника райотдела милиции. Муж может быть и не помеха, а вот дочь чужую Вася не готов воспитывать – это не мои, его слова, проговорился однажды.
Присмотрел он Ольгу, коллегу Маринки. Хохотушка, острая на язычок, полноватая, но полнота приятная, как говорят, уютная. У нее глаза черные с огоньком, коса толстая до пояса, сарафан бы на нее надеть и к печке поставить пироги печь, кашу, суп варить, а потом у самовара вместе с нею чай пить. Но Оля любила брюки, кофточки в обтяжку с расстегнутой верхней пуговицей, так чуть-чуть, только ложбинку видно – для нахалов, смеясь озорно, говорила она. Любила танцы и кино, а стоять у плиты, варить для Васи каши и суп у нее желания не было. Квартиру имела.
Оля с ним заигрывала, как кошка с мышкой. Во времена тотального дефицита в отделе у девчонок всегда был кофе, и не только растворимый, но и в зернах. Оля была специалист по приготовлению кофе. Молола зерна на ручной мельнице, варила в маленькой электрической кофеварке. Подозревали мы, что кустарем-умельцем сделана та кофеварочка, но хороша была и быстро кофе варила, приготовить можно было в ней две чашки кофе. Попал Вася в чары-сети Оли и стал он бесплатным мельником кофейных зерен. Иногда и мы с Алёной на чашечку кофе заходили. У нас в отделе было всё, начиная с квашеной капусты и огурцов бочкового засола, солененьких арбузов и вкуснейшего сала. Так солить его могут только потомственные деревенские жители. Поставщиками этих деликатесов были родители Натальи. С весны и до поздней осени она в выходные дни уезжала работать на огороде: сеяла семена в землю, потом полола сорняки, окучивала, собрав урожай, помогала матери солить, мариновать. А зимой щедро угощала нас с Алёной дарами земли сибирской, предлагала нашим коллегам-мужчинам, но они отказывались. Кофе у нас бывал, но не были мы его ценителями в то время. Много позже я пристрастилась к этому напитку и пила его крепкий и много, что даже доктор стал настаивать остановиться в своем желании, но это отдельная история. В те времена, о которых рассказ, кофе не любила, предпочитала ему чай. Алёна пила кофе, но не злоупотребляла напитком. Иван Васильевич бывал ранее в Сирии, научил нас пить чай по-арабски. Его рецепт нам понравился, и мы всем, кто приходил в отдел, предлагали его попробовать. Вася всегда кривился, услыхав, как опять кто-нибудь из нас нахваливает арабский чай. Уходил в соседний отдел пить кофе.
– Вася, почему ты ходишь кофе к нам пить? – задает вопрос однажды Ольга, – Тебе что, ваши девчонки не предлагают кофе?
– Они кофе не пьют, они сало едят! – сердито ответил Вася, скривился и продолжил: – Надоели со своим чаем по-арабски!
– Вася, чай по-арабски вкусный, зря ты отказываешься, – веселится Ольга, – нам кофе не жалко, но, Вася, нам всегда приносят кофе те, кто к нам приходит пить кофе. Ты в следующий раз приноси, а мы сварим и все вместе попьем, за компанию знаешь, Вася, и жид удавился. – Ольга смеется, а Вася мрачнеет, и кофе, похоже, ему не кажется таким вкусным, как это было нахаляву. Прижимистый был Вася, а нам говорил, что рачительный хозяин, ох и веселились же мы над этим выражением.
Алёна, побывав в отделе у коллег, пришла серьезная, села за стол, спрашивает у Васи:
– Вася, а почему ты сказал девчонкам, что мы кофе не пьем, а только сало едим?
Вася покрылся пятнами красными, как это часто бывает у Ивана и, пряча глаза, тихо спросил:
– Откуда ты знаешь, что это я так сказал?
– Вася, если я дословно тебе говорю, как ты ответил Ольге, значит, знаю от нее. Некому было сказать, кроме тебя, Иван Васильевич в тот отдел не ходит ни чай, ни кофе пить. Мы с Алиной пьем кофе, но нам больше нравится чай. Да и еще всё, что ты где-то говоришь, нам это сразу сообщают. Запомни это, в следующий раз, если не хочешь глупо выглядеть, лучше молчи.
– Сплетницы вы, бабы! – в сердцах произнес и вышел из комнаты.
А у Ольги вскоре появился замечательный молодой мужчина, сыграли свадьбу. Вася ходил мрачный недолго, но с сотрудницами больше не дружил. Неожиданно мы стали свидетелями его хобби. О том, что Вася прижимистый, мы знали, но что еще и циник…
Столы Алёны и Васи стояли под углом друг другу, и Алёне было видно, чем Вася занимается под столом, а Васе не было видно, что делает Алёна. Не под столом в буквальном смысле, а у себя на коленях.
Был хмурый осенний день, за окном, не переставая несколько часов, моросил дождь. В помещении свет мы включили уже после полудня. Было грустно, как мне показалось, и другим тоже, и каждый из сотрудников, уткнувшись в листы бумаги, правил отчет. Вася с обеда задерживался, и Иван нетерпеливо спросил:
– Кто из вас знает, где ходит это чудо статистики? Его отчет требует начальство.
Алёна высказала предположение, от которого у нас у всех – Ивана Васильевича, Натальи Владимировны и меня – открылись рты:
– Ловит жертву на свидание.
– Алёна Фёдоровна, как это понимать? – Иван смотрел на Алёну как на инопланетянина, – что значит «жертву ловит»?
– Вася сменил стратегию по поиску жилплощади, на которую он может переехать.
– Причем здесь жертва?
– Васю несколько раз видела знакомившегося с молодыми женщинами возле мест, где таковых может быть много: парикмахерские, магазины…
Алёна не успела рассказать подробности о Васе, открылась дверь, и Вася собственной персоной стоит на пороге и не один, а с букетиком из трех маленьких роз в бутонах. Быстро снял плащ, сунул букет под стол (на что он его там положил?), молча сел на стул и уткнулся в лист бумаги на столе.
Мы все, тоже молча, наблюдали за действиями Васи. Первый пришел в себя Иван, ему это и по штату положено: начальство ждет отчет, а сотрудник без объявления причины, отсутствует, приходит, не объясняя причины опоздания. Видим – сердится Иван Васильевич, а ругаться он не умеет, тихо так спрашивает:
– Василий, отчет готов? Его уже час ждет начальник наш.
