– Вот что, братан, выдернуть я тебя выдерну, но впредь держи себя в руках. Знаешь, сколько я сам наслушался гадостей? Понимаю тебя, да только государство нас не защищает, а опускает, словно на зоне. Хочешь, дам наколочку? Мужики действительно не прожигают жизнь, а воюют и деньги не плохие получают. Я бы и сам пошел, да вот рука левая отказывает. Доктора говорят, нерв задет…
Через полгода, уволившись из армии, он стучался в дверь приемного пункта в Обани во Франции. Целую неделю жил в полной изоляции, читая журналы и просматривая учебные фильмы. Прошел медкомиссию и оказался годен по всем показателям. В Иностранном Легионе провел полгода и был отчислен за драку. Один из сержантов, хорошо относившийся к Алексу, шепнул адресок.
В России его ждали только родители. Нормальную работу, за которую бы достойно платили на родине, он найти не надеялся. Становиться киллером не горел желанием. Вот так Кудрявцев влился в подразделение «диких гусей», боровшихся со всеми, за кого платили и кто мешал мировому сообществу устанавливать ту законность, которая им требовалась. Но чаще это были нелегальные операции по устранению наркобаронов, свержению неугодного режима и так далее. Мотались по всему миру. Через два года пребывания Алекс познакомился с Доном и Китом. Те еще только начинали службу…
Алекс и сам не заметил, как заснул от своих воспоминаний. Привела в чувство рука Мануэлы, осторожно прижимавшая его голову к груди. Он почувствовал чужой пряный запах, мягкую грудь и попытался отстраниться, но девушка не дала. Прошептала в ухо:
– Спи. Еще темно.
Кудрявцев понял, что заснул и склонился ей на плечо, а затем, видимо, сполз ниже. Пальцы нежно гладили его висок. Вторая рука ласково перебирала пальцы. Алекс снова заснул, склонившись к девушке. Он не захотел отстраняться, лишь устроился поудобнее, насколько это было возможно в тесном «джипе». Девушка слегка улыбнулась, прижав его крепкое сильное тело к себе и откидываясь в угол машины. Русский снова заснул.
Он не видел, как Смит обернулся и поглядел на обоих. Черные маслины глаз колумбийки сверкнули на американца с ненавистью. Демонстративно, Мануэла поцеловала спавшего русского в висок и обняла чуть крепче за широкие плечи. Кудрявцев сквозь сон что-то прошептал по-русски, закидывая правую руку на девичье тело, но не проснулся, а она не сделала ни единой попытки, чтобы стряхнуть его ладонь, легшую во сне на ее грудь. Дон слегка толкнул Кита и повел головой назад. Японец быстро обернулся. Чуть улыбнулся тонкими губами. Тихо сказал:
– Алекс прав. Женщины любят быть под защитой. Они ценят нежность и ласку. В отличие от тебя он никогда не пристает к женщине. Они сами идут к нему в руки…
Смит развязно ухмыльнулся:
– Все они одинаковые! Если бы мне удалось, она бы и меня потом так же обнимала за доставленное удовольствие.
Мануэла слышала его слов и прошипела:
– Ошибаешься, янки! Я бы тебя убила потом, когда ты заснул!
Слова колумбийки были настолько откровенны, что оба даже растерялись. Русский спал, прижавшись головой к груди девушки, а она лишь ласково поглаживала по его плечам пальцами. Русые волосы растрепались от скорости по ее порванной рубашке. Его кепка лежала на ее коленях. Китано часто бросал взгляд назад и постоянно видел, как Мануэла, выгибая шею, вглядывается в лицо спящего мужчины, склонив голову набок.
Алекс спал спокойно и Такеши не захотел его будить, чтоб смениться, хотя устал сидеть за рулем. Вокруг застыли темные джунгли. Даже сквозь шум мотора до чутких ушей японца порой доносился рев, визг и рычание. Кудрявцев спал более двух часов. Девушка тоже спала, прижавшись к голове русского щекой. Все это время машина безостановочно мчалась вперед. Смит беспокойно спал на переднем сиденье, неловко привалившись головой к низкой спинке. Дон вздрагивал, дергался, стонал, порой заставляя Такеши беспокойно оглядываться. Американец сильно сполз с сиденья вниз, но даже во сне старался не потревожить раненую ногу, неловко вытянув ее.
Китано затормозил возле развилки. Достал рацию и попытался связаться с полковником Кшесиньским. Свист, треск и голоса ворвались в уши. Алекс и Дон мгновенно проснулись от знакомых звуков и прислушались. Кудрявцев не стал шевелиться, чтобы не будить девушку. С шестой или седьмой попытки японцу удалось связаться с базой. Далекий, немного шипящий, голос ответил:
– Вожак слушает…
Такеши быстро обрисовал ситуацию, умолчав о сейфе. Полковник несколько раз переспросил:
– Где вы находитесь?
– По-прежнему на территории Колумбии. Мы мчимся в сторону Лас-Дамас. С нами девушка из местных. Она помогла нам уйти, минуя селение Жаси. Пришлите вертушку. Утром за нами наверняка отправят погоню. Вскоре придется бросить машину. Бензина осталось не так много и заправиться негде. У наркобарона на службе оказалось два партизанских отряда и мы не уверены, что их только два.
– Сколько вас осталось?
– Трое: я, Алекс и Дон. Дон ранен.
По всей видимости Кшесиньский запеленговал рацию и убедился, где они, так как уже спокойно ответил:
– Вертолет к рассвету будет. Продолжайте двигаться в том же направлении, пока есть возможность.
Китано залил оставшуюся десятилитровую канистру бензина в бак и хотел трогаться, но в этот момент Алекс тихо сказал:
– Кит, давай я за руль сяду, а ты отдохни сзади. Я все слышал.
Он, осторожно придерживая черноволосую голову, выбрался из-под привалившегося девичьего тела и подсунул под нее валявшийся дальше обрывок покрывала. Мануэла заворочалась и проснулась. Тревожно посмотрела на русского, потом на забиравшегося назад японца. Кудрявцев успокоил:
– Не дергайся. Спи. Все нормально. Скоро мы тебя отпустим.
Она попросила:
– Можно, я с тобой полечу?
Он удивленно спросил:
– Но ведь ты даже не знаешь куда мы летим. К тому же у тебя семья…
– Они могут сами себя содержать. Я и так пять лет работаю лишь на них. У мамы, кроме меня, еще четверо. Росита, Фернанда, Мигель и Игнасио. Младшему уже пятнадцать. Проживут. А куда ты летишь, не важно.
Алекс заколебался и перевел взгляд на Такеши. Девушка вообще-то понравилась ему. Тот пожал плечами:
– Дело твое. Полковник конечно разозлится, но потом смирится, как обычно. Помнишь в соседнем взводе индейца, что приволок вьетнамку? После окончания контракта Дэни увез ее с собой.
Кудрявцев решительно обернулся к девушке:
– У меня несколько иные планы. Я не собираюсь жениться, Мануэла. В ближайшие годы не свяжу себя новыми узами брака. Да и дальше еще посмотрю. Контракт закончится и я уеду, но один, так как не могу взять тебя с собой. К тому же тебе никуда нельзя будет выходить из нашего лагеря. Ты подумай…
Русский замолчал и отвернулся, уставившись в руль. Она внимательно разглядывала его затылок темными, блестевшими в свете луны, глазами:
– Я не прошу ни о чем. Здесь меня все равно расстреляют. Замуж мне не выйти. Мама наверное уже сообщила в полицию, что меня нет, а в Жаси многие видели, как я уезжала. Хочу хоть какое-то время быть с тобой. Мне уже двадцать девять и я таких мужчин еще не встречала…
Алекс твердо кивнул:
– Тогда полетишь со мной.
Он вел машину, дав остальным поспать. Развить скорость не позволяла дорога. Колеса со старыми стертыми покрышками то и дело проворачивались в раскисшей земле. Над окутанными серой дымкой тумана джунглями, медленно занимался рассвет. Небо слегка окрасилось серым на востоке. Полоса света постепенно заполняла небо, вытесняя с него темно-синий цвет и покрывая лазурью небосвод. Легкая розовая полоска всходила над деревьями. Первый лучик робко коснулся зелени и роса заиграла под ним. Через дорогу то и дело перепархивали легкие, похожие на бабочек, колибри. Их тоненький посвист достигал ушей. Трое беглецов проснулись, поглядывая на серьезное лицо русского. Мануэла с интересом наблюдала за пробуждением джунглей.
Красная точка, показывающая уровень бензина в баке моргала уже минут десять. Сзади до беглецов донесся шум мощных моторов. В утренней тишине эти звуки разносились далеко. Все четверо с надеждой поглядели на небо, но там ничего не было, кроме кружившихся птиц. Смит начал распихивать обоймы и гранаты из рюкзака по своему жилету и жилету Алекса. Он делал это спокойно и не торопливо. Кудрявцев обернулся к девушке:
