Хагрид, захлёбываясь словами от восторга, рассказывал о Норберте, но мальчики не особо верили, видя перед собой результаты его общения с этой «доброй умницей и красавицей». Наконец Хагрид предложил друзьям убедиться самим, какая замечательная выросла дракониха. Рон отнёсся к возможности поглядеть на Норберту без энтузиазма, но Гарри сразу же вскочил из-за стола.
…Широкой тропой шли они вглубь Запретного Леса, Хагрид впереди, неся бочку, которая пахла весьма подозрительно. Другой рукой он держал большой таз с только что убитыми курами. Гарри и Рон несли позади него такой же таз. Быстро поняв, что такую тяжесть они даже вдвоём далеко не утащат, мальчики вспомнили, что они всё-таки колдуны. Палочки наизготовку, «локомотор таз!» — и вот уже идти по тропинке, управляя важно плывущим чуть впереди грузом, не только легко, а даже весело. Наконец впереди они увидели поляну, огороженную сетью. Посреди поляны стояло что-то вроде сарая, размером вдвое бóльшим, чем хагридова избушка. И сеть, и сарай этот, наверняка, были обработаны чарами несгораемости, потому что друзья увидели, что из щелей пару раз вырвались мощные языки пламени. Трава до самых деревьев была выжжена или вытоптана. Мальчики опасливо остановились и опустили таз на землю. Хагрид же боком протиснулся внутрь загона между двумя деревьями, где не было сетки, по очереди внеся туда угощение для Норберты. Заполнив два здоровенных корыта, гигант так же боком выбрался наружу и зычно завопил:
— Норберта-а! Крошка-а! Мамочка кушать принесла-а!
Гарри и Рон фыркнули смехом, но им тут же стало не до веселья: из сарая на зов выскочила «крошка» Норберта. Красавицей, конечно же, её мог назвать только «мамочка» Хагрид, но в одном он не соврал: вытянув вверх шею, рептилия действительно была почти с него ростом. А в остальном дракониха почти не изменилась с того дня, как мальчики увидели её в первый раз: тонкое чешуйчатое тело, короткие кривые лапы, сильный хвост, длинная узкая морда с выпученными оранжевыми глазами. Цветом она была тёмно-серая, а короткие рога, острые когти и редкие зубы — ярко-зелёные. Вдоль хребта от шеи до кончика хвоста вырос такой же зелёный гребень из треугольных пластин. Большие кожистые крылья были примотаны к телу несколькими витками толстенной цепи.
— Красотка та ещё, — прошептал Рональд, отступая назад. Гарри кивнул, и оба наблюдали, как дракониха сначала выстрелила на звук языком огня, а потом заревела, роя лапами землю и пытаясь расправить надёжно связанные крылья.
— И умница, похоже, такая же, — промолвил Поттер, но тут Хагрид опять протиснулся в загон. Мальчики в испуге вскрикнули, но гигант, что-то бормоча, приближался к страшному зверю, а та вдруг перестала рычать и рыть землю. Друзья переглянулись. Хагрид был уже возле неё, вынул из-за пояса толстые рукавицы, надел их и принялся поглаживать дракониху по шее. Она жмурилась и норовила ухватить «мамочку» зубами, но было понятно, что она играет, а вовсе не злится. Гарри и Рон опять переглянулись и одновременно присвистнули в изумлении. Хагрид отвёл Норберту к корытам с едой и вернулся к мальчикам. Его лицо сияло гордостью. И вполне заслуженной.
— Да, Хагрид, вот уж удивил ты нас, так удивил! — уважительно сказал Рон.
— Если так дальше пойдёт, — прибавил Гарри, — то Рональд точно в следующем году будет на ней верхом кататься!
Все трое заулыбались.
— Я ж говорил вам, она ласковая, што твой котёнок, — счастливо пробасил Хагрид.
И вдруг… «Мяу!» — раздалось у них из-под ног. Конечно же, это был ронов лазиль! Он жёлтой пушинкой проскочил в загон… Гарри замер в ужасе, Рон с отчаянным криком рванулся за Утером, Хагрид едва успел схватить его ручищей под мышки…
— Нет, Утер, нет! — кричал мальчик, пытаясь вырваться, и все трое неотрывно смотрели, как кот, гордо задрав хвост и покачивая пышной кисточкой, топает прямо к драконихе. Наконец рептилия почувствовала, что в её владениях что-то постороннее. Она пригнула голову к земле и принюхалась, рассыпав сноп искр из ноздрей. Кот возмущённо мявкнул, дракониха рыкнула…
Мальчики в ужасе вскрикнули, Хагрид быстро притянул обоих лицом к себе…
…Но очень скоро отпустил их, прижал палец к губам, потом показал в загон: лазиль и дракониха словно болтали как давние друзья! Утер мурлыкал и тёрся о морду Норберты, как будто не замечая зубов величиной с палец, а дракониха не мурлыкала, конечно, но жужжала, словно гигантский шмель… Словно окаменев, трое волшебников ещё долго созерцали эту умилительную картину, пока, наконец, лазиль не направился степенно к выходу, а дракониха не вернулась к прерванному обеду. Утер потёрся о ноги хозяина и вопросительно мяукнул. Рон схватил кота на руки и прижал к себе, пряча выступившие слёзы в его мягкой шёрстке.
====== Шрам Поттера и Философский Камень ======
Мальчики пошли обратно в Замок. Рональд так и не отпускал Утера, обнимал его и что-то шептал в широкое ухо. Наконец, коту это надоело, он вывернулся из объятий хозяина, но не убежал, а улёгся у него на шее, как воротник, свесив лапы ему на грудь. Гарри молчал и понимающе улыбался, глядя на друга и его питомца. Он тоже очень испугался за лазиля, но ещё больше мальчик испугался за друга: как сможет Рон пережить, если Утер погибнет…
Когда друзья вошли в холл и уже подходили к коридору, ведущему к расположению их факультета, Поттер внезапно вскрикнул, прижал ладонь ко лбу и пошатнулся.
— Что с тобой?! — обеспокоенно посмотрел на него Уизли.
— Шра-ам, — простонал Гарри, — болит… Так сильно! Словно голова сейчас на кусочки разлетится!..
— Пошли скорее к мадам Помфри!
Рон покачал головой и потащил друга в лечебницу. Поттер, как всегда, попытался отнекиваться, но, видимо, шрам болел настолько сильно, что сопротивляться мальчик не мог.
— …Мадам Помфри! — заорал Рон, как только они вошли в палату. — Мадам Помфри!
От его криков Гарри сморщился ещё больше.
— Ой, извини… — прошептал Уизли.
Из кабинета вышла целительница, как всегда, добродушно улыбаясь:
— Да, мальчики? Что случилось?
Рон подтолкнул к ней друга с перекошенной от боли физиономией. Мадам Помфри, мгновенно переменившись в лице, усадила мальчика на ближайшую койку и стала внимательно и заботливо осматривать его лоб. Рональд топтался рядом. Лазиль на его плече тоже всем своим видом показывал тревогу. Целительница быстро сбегала в свой кабинет, принесла кружку с каким-то снадобьем и велела Гарри его выпить. Затем она написала что-то на клочке пергамента и попросила, чтобы Рон отправил своего лазиля с этой запиской к Дамблдору.
Через несколько минут в палату скорым шагом вошёл ректор. Поблагодарив Рональда и Утера за помощь, Дамблдор и мадам Помфри мягко, но не принимая никаких возражений, выпроводили их из палаты. Всё ещё ничего не понимающий Уизли потоптался под дверью, но потом побрёл вниз, в холл. Оказавшись у подножия Главной лестницы, он остановился и задумался. А затем присел перед своим котом и сказал: «Утер! Немедленно приведи ко мне Драко!» Лазиль исчез в темноте лестницы, ведущей в подземелья. Видимо, даже коту было непросто проникнуть в расположение факультета Слизерин, потому что ждать Рону пришлось довольно долго. Наконец Малфой с котом на руках торопливо взбежал по ступеням и бросился к брату:
— Ну?! Что стряслось?!
— Много чего стряслось, — мрачно сказал Рональд, — Гарри в лечебнице.
— Да? Почему? — и тут же Драко встревожился: — …А ты в порядке?!
— Да со мной всё нормально, — отмахнулся его брат, — а у Поттера разболелся шрам. Да так нестерпимо, что… Вообще-то, он и раньше жаловался, что шрам болит, но как-то всё проходило само, а сегодня…
— Хм… У знаменитого Поттера заболел знаменитый шрам? — убедившись, что с братом всё в порядке, Малфой дал выход иронии. — В последний день перед каникулами? То есть, весь Хогвартс должен ещё разок сплясать вокруг него напоследок?
— Драко! Тут не над чем смеяться! Этот шрам, ты же знаешь, не просто какая-то царапина, это же метка Сам-знаешь-кого!
