– Если она хочет, то почему прислала вас? – спросила я, заранее зная смысл ответа.

– У нас лучше получается договориться, – похвастал с сарказмом громила.

– До сих пор я считала, что ведение любых переговоров это прерогатива как раз адвокатов, – сказала я очевидное.

Громила протянул через сиденье пластиковый пакет с аляповатой надписью торговой марки «Киви» в который, судя по форме, были уложены стандартные листки.

– Вот, посмотри! – предложил он тоном, не допускающим возражений, и пояснил: – Здесь документы. В общем, договора…

– Документы, – эхом повторила я и взяла свёрток. – Зачем?

– Ознакомься. Это предварительные договора на куплю продажу. Может тебя устроят цены, и ты сама побежишь к Севастьяновой…

– Ни к кому я не побегу, – пробормотала я и открыла сумку.

Документы оказались уложены не в пластиковый конверт или файл, а всунуты в обычный полиэтиленовый пакет.

– На нормальную папку денег не хватило, что ли? – злилась я, доставая листки с компьютерным текстом.

– Что? – донеслось сзади.

– Нет, ничего, – бросила я, просматривая договора и ища в них стоимость.

Делала я это только для того, чтобы отвязаться от парней.

– Побыстрее нельзя? – торопил громила.

Я нашла, наконец, сумму и фыркнула от негодования. Цена равнялась стоимости однокомнатной квартиры где-нибудь в спальном районе Москвы. Хотя нет. Скорее за такие деньги можно обустроится лишь в области…

– Это мне оставляете? – спросила я, имея в виду документы.

– Такого указания не было, – ответил Громила.

Я чертыхнулась и стала всовывать бумаги обратно в пакеты.

Подушечки пальцев от волнения вспотели, а руки тряслись.

– Так что передать хозяйке? – не выдержал и спросил Громила.

– С вами встретится мой представитель, – пообещала я и заверила: – Он всё уладит.

В принципе я не знала, может или нет бывший сотрудник полиции, а ныне частный сыщик уладить этот вопрос, но очень на это надеялась.

По-видимому, парни поняли этот ответ по-своему и засобирались.

Я вернула пакет парням, с удивлением увидев на взявшей его руке, нелепые войлочные перчатки. Точно такие носили строители, которые делали ремонт в моём офисе. Белые, грубо связанные из тонких нитей…

«Нищий что ли?» – подумала я, с трудом удержавшись от того, чтобы предложить ему денег на нормальные перчатки. Не то место и не то время для такого рода шуток.

– Давно бы так, – бормотал дружок громилы.

– Ну вот и ладненько, – вторил ему второй.

– Говори место и время, – спохватился и потребовал тот, что сидел сзади, и которого про себя я назвала Громилой.

– Я пока не определилась, – призналась я, ломая голову над тем, как рассказать Никите об инциденте. И вообще удобно или нет, по сути, подставлять друга под бандитов?

«Но разве я подставляю? – вторил другой голос. – Я ведь буду с ним… К тому же какой он мне друг? – обиделась я на себя и уточнила: – Почти муж! Почему почти? – снова мысленно возмутилась я собственным мыслям и стала про себя рассуждать: – Разве такое определение применимо, если мы с ним с завидным постоянством спим вместе и живём под одной крышей? То, что нет печати в паспорте, так это вторично…»

Отдавать офис я не стану. По крайней мере, просто так и даром.

«Нет, подумать только! – возмущалась про себя я, глядя в зеркало заднего вида на то, как бандиты направляются прочь. – Эта расфуфыренная гадина предложила мне сумму в десять раз меньшую, чем я потратила на его приобретение! А ремонт? И откуда только такие берутся? Она или дура, или наоборот, прожжённая аферистка, которая знает, как проворачивать подобные дела. Не исключено, что я не первая, кто попал в такую историю. Ишь, как работают! И эти двое отморозков у неё под рукой. Интересно, каким был бы её следующий шаг, выстави я сейчас этих козлов за дверь? А что если они меня тут же бы и прирезали?» – ужаснулся я, и трясущейся рукой нащупала рычаг переключения передач.

– Чего так поздно? – Никита таращился на меня заспанными глазами.

В такие моменты он казался мне особенно милым. Сонный и такой домашний, Никита всегда встречал негромким ворчаньем… Я зажмурилась и втянула носом воздух. Аромат «Лакосты» с едва заметным и тёплым оттенком запаха шерсти свитера и мужского пота… Я его ощущаю, даже если Никита вышел из душа. Может, кажется? Или это осязается на генном уровне? Неужели это и есть те самые флюиды? Сердце ёкнуло в тревожно радостном предчувствии.

– Это ты рано лёг! – констатировала я, проходя в квартиру.

– День сегодня был трудный, – оправдывал он, как всегда, своё недовольство.

На самом деле мне казалось, что Никитушка попросту всё никак не может отойти от работы в органах. Он как будто не знает, чем занять себя в высвободившиеся от дежурств дни и понятия не имеет, как заполнить вечера, свободные с некоторых пор от поздних посиделок на работе, неожиданных звонков и вызовов. Как правило, большинство преступлений совершается ночью, корректируя под это жизнь полицейских и делая их похожими на ночных хищников.

Я выронила сумочку на столик, обвила его шею руками и запрокинула голову назад.

Он дежурно чмокнул меня в подбородок…

Я снова стала размышлять над тем, что ненаглядный вложил в поцелуй. Формальность или приник к моей бархатистой коже с любовью? И как он её ощущает, когда касается губами? Что чувствует? Возникает или нет, у него желание съесть меня? Хочет или нет, он вдохнуть в себя стоящую перед ним красоту с ароматом зимней свежести или просто терпит его?

«Целуй меня милый, наслаждайся, – взмолилась я мысленно. – Ведь совсем скоро придёт время, когда будешь нос воротить от меня и от обвислой и дряблой кожи, а этот ритуал станет обыкновенной формальностью! Хотя кто его знает, доживёшь ты со мной до старости или сбежишь?»

Продолжая держать меня, Никита смотрел, куда-то в сторону зашторенных окон. Он словно ещё не проснулся.

«А вдруг я пахну улицей или машиной? – подумала я с нарастающей тревогой и тут же задалась вопросом: – Как к этому относятся мужчины?»

– Ты хочешь есть? – спросил Никита дежурно.

Чтобы ответить на такой вопрос, когда до жути хочется, чтобы тебя прижали к себе и стали шептать на ушко, что ты самая желанная, и что тебя просто заждались?!

– Уже поздно, – ответила я сдержано.

– Как знаешь…

«Если я ему сначала отдамся, а потом поставлю перед фактом наезда, будет не очень красиво», – подумала я.

С другой стороны из-за нервов, наверное, хотелось секса, и не было ни малейшего желания его омрачать…

– Я в душ! – проговорила я томно, и отстранилась.

Может ему просто надо время, чтобы завестись?

…Мы лежали поверх покрывала, абсолютно нагие и отдыхали. У меня ещё всё внутри вздрагивало. Каждый раз, после бурного секса я пыталась представить, о чём думает он. Мне всегда до жути интересно, что в голове у мужчины, который только свалился с меня. Хотелось знать всё. Как я выгляжу в самом начале, что он испытывает, когда трогает меня и целует… Никита молчит. Хочется взять за горло и вытрясти всё… Но ведь сил не хватит. А хватит, не признается, правды не скажет, в лучшем случае соврёт. Говорят, им после этого плохо… Ну и пусть! Так им и надо. Лежит, как боров и даже не скажет, что любит. Хотя бы ладошку на живот положил… Жмот! Нужно было бежать в душ, но приятная истома расплавила мышцы, превратила их в пластилин. Я скосила на него взгляд.

– Значит, говоришь, стрелку забили! – констатировал Никита, глядя в потолок и восхитился: – Как в девяностые!

«Всё, включил полицейского», – подумала я, а вслух спросила:

– Что предлагаешь?

– А разве ты оставила мне выбор? – ответил он вопросом на вопрос.

– Оставила. – Я натянула на грудь лежащее сбоку одеяло и перевернулась на бок. – Давай попросим твоих бывших коллег разрулить эту ситуацию?

– Это не выход, – возразил он и стал объяснять: – К тому же за прошлый месяц я уже дважды обращался в отдел. Так могут и отправить. Не стоит злоупотреблять там, где можем обойтись своими силами.