– Ты опустила один момент, – заявила она.

– Какой? – мне стало неловко. Я конечно имела диплом юриста, но не была им. От силы посещая институт пару раз за семестр, остальное время я проводила в бутиках да на фитнесе… Ничего не поделаешь, во первых, время было такое, а во вторых, все так учились. Что говорить о спутницах жизни богатеев? Мы и не планировали работать, а диплом был нужен для профуры и как дань моде…

– В случаях, не требующие отлагательств, все эти действия следователь может произвести и без решения суда, – объявила Ольга.

– Так или иначе, просто так закрыть дело по наркотикам невозможно, – стояла я на своём, отчего-то уверенная, что говорю с человеком, который разбирается в юриспруденции лучше, чем хочет казаться.

– Хочешь сказать, что всё это было инсценировкой? – гадала она.

– Возможно, – подтвердила я.

– Хорошо, – сдалась Ольга и живо спросила: – Если удастся это доказать, я смогу вернуть отобранное?

– Вот это уже совершенно другой вопрос, – расстроенно сообщила я и стала объяснять: – Ведь документы купли продажи признавать недействительными придётся через суд. А как ты там объяснишь, почему их подписали? Тебя били, шантажировали детьми или взятым в заложники мужем?

– Мужа у меня нет, к счастью, – призналась она. – Детей, соответственно, тоже.

«Родственная душа!» – отчего то обрадовалась я и спросила:

– А сколько тебе лет?

– Тридцать с хвостиком, – ответила она и насторожилась: – А что?

– Почти ровесники, – пояснила я. – И представь себе, я тоже…

Здесь я осеклась. Не повернулся сказать язык, что не замужем, ведь есть Никита.

– Что тоже? – спросила она и угадала: – Не замужем?

Я кивнула.

Вообще, кто бы что не говорил, а печать в паспорте для женщины значит многое. Я, бравируя, говорю, будто мне всё равно, а в тайне мечтаю, чтобы было как у всех… Ведь если мужчина не настаивает на браке, значит сомневается… Да мало ли? Может, ты нужна ему в качестве секс игрушки?

– А что представляет собой этот майор? – спросила я и уставилась в глаза Ольги.

В отличие от Катаева, Гаранина казалась смелее. Более того, как показалось, она сходу увидела во мне человека, который, поможет если не вернуть проданные за бесценок помещения, то хотя бы отомстить за её нервы и здоровье. Вот что значит женщина, а мужик нынче мельчает!

Однако меня настораживал собственный оптимизм. Что-то было не так. Я раз за разом прокручивала в голове наш с Ольгой диалог, но так и не могла нащупать то, что мешало назвать его доверительным. Но что?

Домой я возвращалась с твёрдым намерением рассказать Никите о результатах своих изысканий, поэтому ломала голову, как объяснить тот факт, что мне без труда удалось найти ещё двух потерпевших? Было страшно даже представить, что он может подумать, если узнает о том, что я лазила в его ноутбуке! Это ведь как читать чужие письма или подслушивать под дверью… Писем я чужих не читала, а вот записки в школе, предназначенные другим девчонкам, случалось. Я вдруг вспомнила, как воровато озиралась и пыталась унять собственное сердцебиение, разворачивая свёрнутое в трубочку послание на четвертинке тетрадного листка, которое нашла в парте подружки… Меня тогда не поймали, но было по-настоящему страшно и стыдно. Ещё я украдкой подглядывала в телефон к Славке, когда тот набирал сообщение своей ненаглядной Тонечке. А что, если ничего не говорить? – От неожиданно пришедшей в голову мысли, я даже замедлила шаг, но тут же выругалась в свой адрес и сама себя спросила:

«Как ты в таком случае тогда узнаешь, существует или нет в действительности следователь Славин? Прокуратура не хухры-мухры тебе. Туда ещё надо как-то проникнуть. А без надобности внутрь подобных заведений никого не пускают. Разве только приглашают, по повестке или привозят на автозаке. К тому-же первому встречному ни за что и никто не скажет, есть такой в этих стенах, или нет. Вдруг ты ищешь этого сотрудника чтобы свести с ним счёты? Нет, придётся как-то выкручиваться!»

Никита выслушал меня, не перебивая.

– Всё? – поинтересовался он, когда я закончила.

Я кивнула.

Никита взял со стола телефон и набрал номер.

– Привет! – бросил он в трубку, когда там ответили и тут же спросил: – Тебе на районе не известен следователь прокуратуры по фамилии Славин?

По тому, как изменилось лицо Никиты, я поняла, что не зря потратила время.

– Ну что? – спросила я, сгорая от нетерпения, когда Никита закончил говорить и отключился.

– Ты права, – заключил он и процитировал неизвестного абонента: – Следователь Славин работает в городской прокуратуре…

Я ломала голову, как нарушить молчание. Ведь оно даёт возможность проанализировать и осмыслить произошедшее событие, коим является мой доклад. А раз так, то у Никиты могут возникнуть ко мне не совсем удобные вопросы.

– Севастьянова поставила этот вид обогащения на поток, – проговорила я.

– Каждый зарабатывает, как может, – сказал он.

Глядя на Никиту, я вдруг заподозрила, что ему нет никакого дела до этого адвоката и следователя, который позорит честь мундира.

– Ты что-нибудь собираешься предпринимать? – спросила я с возмущением.

Никита посмотрел на меня так, что ответа и не требовалось.

– Зачем? – поинтересовался он, подтвердив мои предположения.

– Ну как, – я растерялась.

– Если бы мне за это заплатили, другой разговор, а так, – он развёл руками и повторился: – Зачем?

– Погоди! – осадила я его и сказала очевидное: – Но ведь совершается преступление!

– Они совершаются сплошь и рядом, – резонно заметил он.

Я не оставляла надежды пробудит в нём азарт сыщика.

– И тебе всё равно? – допытывалась я.

– Нет, конечно, – признался он и посетовал: – Но что поделаешь? Каждый зарабатывает, как может.

Я попыталась зайти с другой стороны и напомнила:

– Но ведь она меня чуть по миру не пустила!

– Ну, допустим, тебя уж точно пустить по миру хлопотно, – заявил Никита и с издёвкой добавил: – Ты можешь себе позволить ещё, как минимум, три таких офиса купить.

– Ты что мои деньги считаешь? – возмутилась я и поинтересовалась: – А не думал, сколько ещё надо на склады под товары, на оборудование, зарплаты на первое время?

Сделанный намёк не на шутку разозлил и обидел меня.

– Извини, не так выразился! – попросил он прощения, но остался при своём мнении. – У меня нет ни времени, ни средств, чтобы заниматься этим. Кстати, прав тоже никаких…

– Но ведь это организованная преступная группа! – не унималась я и блеснула познаниями, вставив витиеватую фразу: – Слияние мафии с государственными институтами!

– А в тебе действительно юрист пропадает! – заметил он с иронией.

Я представила лицо Севастьяновой и неожиданно двинула ладонью по столу.

Никита подпрыгнул, а я, испугавшись собственной реакции, выпалила:

– Хорошо, тогда я буду твоим клиентом!

– К… Как? – он пришёл в себя и рассмеялся.

– Чего тут смешного? – возмутилась я и потребовала: – Доставай свои бумажки! Будем заключать договор.

– Дело в том, что частному сыщику можно работать строго в определённых законом рамках, – стал объяснять он. – Твоё предложение не попадает под перечень моих услуг.

– А что попадает? – злилась я. – Следить за неверными жёнами и искать по помойкам кошечек?

– С кошками перебор. – Никита сделался пунцовым. – А неверных жён тоже кому-то надо выводить на чистую воду!

– Сколько ты хочешь? – спросила я так, словно и вправду собираясь оплатить его услуги. Конечно он не возьмёт у меня денег, но может этот вопрос расшевелит в нём совесть?

– Я же сказал…

– Хорошо, – сдалась я, и нанесла удар по его самолюбию: – Тогда я обращусь к твоим конкурентам…

– Ты это серьёзно? – Никита насторожился.

– Вполне, – заверила я, обнадёженная его реакцией.

– Хорошо! – Он поднял руки на уровень плеч. – Сдаюсь! Только платить не надо.