В воображении возник садовник по имени Сергей. Это был крепкий сорокалетний мужчина с мускулистыми руками и рельефными кубиками тренированного пресса. Сергей проживал в небольшом домике для прислуги вместе со своей женой, нашей новой горничной – тихой, похожей на тень, женщиной. Я неожиданно испытала прилив обиды, смешанной со злостью, когда вдруг представила себе, как Сергей ласкает свою тихоню Таню. Мне отчётливо виделись её выпуклые глаза и в истоме приоткрытый рот. Выкрашенные дешёвой краской волосы спутались и разметались по подушке. Вскрикивая в такт раскачивающейся кровати, она коротко подстриженными ногтями скребёт загорелую кожу на его спине… «А потом после всего этого она варит мне кофе и готовит еду!» – вдруг подумала я и испытала брезгливость.

К горлу подступил ком, но тут же пропал. Я даже не заметила, как моя рука оказалась между широко раздвинутых ног. Кончики пальцев коснулись шелковистых волосиков и током тронули лоно…

Я зажмурилась, но воображение и нарастающее желание продолжало глумиться надо мной. Я представила, как его рот крепко впивается в мои губы, а щетина касается нежной кожи. По телу побежали мурашки, и закружилась голова. Сердце учащенно забилось, и кровь быстрее побежала по венам, не оставляя без желания ни единой клетки моего организма. Скорее! Я усилием воли открыла глаза и убрала руку от набухшей влагой плоти. Пытаясь отвлечься, стала искать отличия на рябине, но не находила их. Это примерно то же самое, когда изо дня в день смотришь по несколько раз на себя в зеркало. Всегда вроде бы одно и то же лицо. Но это не так! Каждое утро оно становится старше ровно на одни сутки! Меня вдруг охватил страх. Ещё немного, и в общественном транспорте мне станут уступать место. Хотя когда я последний раз ездила на метро?! Я вообще забыла, когда туда спускалась.

Я поёжилась от неприятной мысли и опустила ноги с кровати. На часах почти полдень.

Прохладный душ смыл остатки сна. В гостиной вместо горничной оказался садовник. Он словно материализовался из моих грёз плотью с запахом мужского тела. Я некоторое время стояла и растеряно смотрела на его широкую спину и мощные плечи. Взгляд садовника был устремлен в окно.

«Он не слышал, как я вошла? Или делает вид, что не слышит?» – промелькнуло у меня в голове.

– А где Татьяна? – спросила я, как можно строже.

Но получилось как-то театрально наиграно.

Сергей повернулся и прежде, чем ответить на вопрос, расплылся в белозубой улыбке.

– Доброе утро! – пожелал он мне.

Я смотрела на его ровные, крепкие зубы и думала, почему у Вадима не такие? Редкие и мелкие, они были у мужа острыми, как у карикатурной акулы. Когда в минуты редкой близости он покусывал меня, то было неприятно и, даже, больно.

– И вам не хворать! – ответила я с напускной ленивостью.

Я сильнее запахнула халат на груди, словно боясь, что желание вырвется наружу, и прошла к стойке. В вазе уже были свежие фрукты. Я оторвала от кисти виноград и медленным движением руки, томно глядя в глаза мужчины, отправила ягоду в рот. Прежде, чем проглотить, пососала её, перекатывая языком, и сложила губы трубочкой так, как это делают девушки, любительницы селфи, чтобы подчеркнуть свою сексуальность.

– Татьяна заболела, и ночью её пришлось увезти в больницу, – сообщил Сергей.

Он явно стремился произвести впечатление известием и, возможно, вызвать жалость к своей персоне. Можно сказать, что это у него получилось. Я внимательнее посмотрела на него. Может Сергей рад, что остался наедине со мной? Вдруг между нами незримая связь, и он уже почувствовал, как наэлектризовано пространство вокруг?

– Чего так? – поинтересовалась я. – Надеюсь, не инфекция?

Вдруг я вспомнила, что именно Татьяна моет фрукты, и решила ограничиться одной, уже съеденной, ягодой.

– Она руку рыбой наколола, и рана воспалилась, – объяснил Сергей.

– Неужели гангрена? – Я сделала вид, будто испугалась.

На самом деле Татьяна мне была абсолютно безразлична. Просто, теперь не придется объяснять Вадиму, зачем три раза за день я стану уезжать из дома. Где мне завтракать и обедать, если горничная, а по совместительству кухарка, при смерти? Под предлогом проведать ставшую практически членом семьи Татьяну, можно устроить шопинг. Однако, этот поток мыслей был остановлен вновь вернувшимся острым желанием. Мой взгляд отяжелел и норовил опуститься ниже пояса Сергея. Мужчина, словно зная мои мысли, надел плотно облегающие шорты. Они явно были ему не по размеру: его мужское хозяйство выпирало неровным бугром, привлекая к себе внимание.

«Он что, специально?!» – думала я, теряя над собой контроль и пытаясь дышать ровно.

– Да бог с вами! – сказал между тем мужчина. – Воспалилась рана – и всё.

– Надолго положили? – допытывалась я.

– На недельку.

Отчего-то я расстроилась и вдруг поняла, что снова смотрю не туда. Но было поздно: на этот раз Сергей заметил. А может даже видел и раньше, но не подавал вида. Только сейчас в его глазах запрыгали весёлые чертики, а уголки губ едва заметно дёрнулись.

Я рассвирепела и спросила:

– Чего лыбишься?!

Сергей развёл руками.

– Кофе быстро свари! – приказала я.

– Так за тем и пришёл! – обрадовался он и устремился к кухонному острову.

Больше не в силах находиться рядом с этим самцом, я отправилась на балкон. Я любила проводить здесь время. Он был просторным. Несколько колонн, придерживали над ним крышу, сделанную в форме ракушки. Отсюда открывался чудесный вид. Сидя в шезлонге я нервно грызла печенье и смотрела на лес.

Отчего-то короткий диалог с садовником напрочь испортил и без того плохое настроение. Я с силой махнула рукой, пытаясь попасть по мухе, маячившей перед носом. Потом вскочила и зачем-то стала двигать шезлонг. Причём, хоть убей, не понимая, куда и зачем – то ли в тень, то ли, напротив, на солнце. Всё равно! Меня переполняла энергия, которую хотелось выплеснуть.

– Помочь? – раздался вдруг его голос.

Я подняла взгляд, при этом поймав себя на мысли, что стою в позе похотливой суки. Сергей держал в руках поднос с дымящейся чашкой кофе и сливками и выжидающе смотрел на меня пронзительным взглядом. Я вдруг представила его голым, с надетым передничком, который слегка прикрывал мужское хозяйство. Мощная грудь, пресс с рельефными кубиками, волосатые бёдра… Я до боли закусила губу, но едва слышный стон всё же вырвался наружу:

– Ох!

Сергей насторожился, и взгляд его сделался таким, будто он смотрит на сумасшедшую.

– Что-то не так? – справился он.

Я выплеснула на него всю накопившуюся злость. Весь негатив прорвал брешь в тонком терпении и вырвался наружу, словно долго зревший нарыв.

– Я давала повод так думать?! – возопила я. – Или просто выгляжу дурой, с которой что-то не так?

Я, наконец, выпрямилась, прижала запястья к глазам, приводя мысли в порядок.

Сергей продолжал стоять.

– Принеси минералки без газа! – распорядилась я.

Брови садовника взлетели на середину лба.

– А кофе? – изумился он.

– Пей сам! – разрешила я с издевкой и плюхнулась на шезлонг.

Спустя пару минут, садовник бесшумной тенью вновь появился и протянул запотевший стакан.

– Пожалуйста! – произнёс он доверительно тихо и проникновенно.

Я молча взяла воду и сделала глоток, глядя перед собой.

– Я пойду? – спросил он.

«Нет! – криком подумала я и мысленно потребовала: – Набросься на меня! Схвати двумя руками за волосы, чтобы не могла шевельнуться, придави своим весом. Сорви одежду, зажми рот и войди!!!»

По-видимому, встревоженный бедняга по-своему понял отражение потока мыслей на моем лице и робко поинтересовался:

– Что с вами?

– А что со мной? – спохватилась я, а сознание ответило: – «Глупенький, разве ты не видишь? Моё тело изнывает по сильным рукам, оно наполнено еле сдерживаемым желанием. Коснись меня, и я взорвусь разноцветным фейерверком, изольюсь переполненной чашей. Я мучаюсь каждую ночь от обуревающей меня животной страсти!»