Было 5 утра.

Не хотелось еще вставать, поэтому просто лежу с закрытыми глазами.

Я здесь уже 10 дней, все хорошо, но как отсюда выбраться. Я же не могу так и прожить всю жизнь здесь. Да, мне хорошо с Николаем, но там дом. И порядком это всё мне уже начинает надоедать. Хочется красок, музыки, кино, компьютера, благ моей современной цивилизации. Да, и Николай не может же со мной нянчится всё время. Мы постоянно вместе, но такое ощущение что он что-то скрывает. И я хочу это узнать, если он сам не говорит, то я узнаю сама. Он много рассказывает о стране, но о нем я знаю мало, и от таких вопросов он грамотно уходит. Откуда у него вообще деньги, да это банально, но мне хочется знать.

Моя татуировка в виде кустика кипрея зачесалась и покраснела.

Вдруг меня подбросило на кровати, и я услышала взрыв, быстро подскочила и выбежала из комнаты. Взрывы начали повторяться, дом трясло. Вбежал Николай схватил меня за руку и выволок во двор. Бежим в сторону машины, как только мы в неё сели, дом разнесло в разные стороны. Николай быстро завел машину, и мы помчались в неизвестном направлении. Чудом машину не задело во время взрыва, она летела куда-то вдаль, из-за тумана дороги было не разобрать.

И что теперь, кто-нибудь может это объяснить, там остались последние вещи, которые связывали меня с моим миром. Смотрю на Николая, молчит, и сосредоточенно ведет машину. Он куда-то определенно едет или просто.

– Что это было, куда мы едем, мне страшно, там осталось всё что у меня было, – выпалила я всё, что думала, молчит – Николай, ну, скажи же что-нибудь.

Резко поворачивает вправо. Мы мчим по какой-то узенькой улочки, никогда её раньше не видела.

Потом мы как-то выехали на Большой Сампсониевский проспект, или как он тогда назывался Карла Маркса.

Подъезжаем рядом с Сампсониевским собором неказистому двухэтажному зданию.

Входим в здание и идем по коридору, доходим до лестницы и спускаемся вниз в подвал.

Идем по длинному коридору поворачиваем налево, опять идем. Вокруг много всевозможных поворотов и коридоров, как он понимает куда идти.

Наверное уже минут 7–10 идем по коридорам и куда-то поворачиваем. Идем молча, надеюсь он мне объяснит, что происходит. Доходим до большого белого зала, зал круглый, и от него идут несколько выходов, а в центре дыра в ней что-то плещется как желе и идет пар.

Я посмотрела на свою татуировку, она опять начала зудеть, и как-то переливаться. И что мне мастер туда вколол, блин.

Мы подходим к центру, желеобразная масса красная, и похоже горячая.

– Вот здесь всё началось – сказал Николай. – Не знаю когда, может миллионы лет назад, а может нет. Но они отсюда выходят, как бы рождаются. Мы представляли из сверху, а они вот из недр земли. Я предполагают таких точек на планете несколько. Иногда они сами становятся правителями, царями, лидерами, а иногда просто управляют ими. Они могут вселятся в тела и переходить из тела в тело. Хочешь спросить откуда я такой бред знаю? Я работал военным в охране, им раз в год надо сюда возвращаться, у людей вокруг себя они прочищают мозги и они потом ничего не помнят. В последний раз почему то со мной это не удалось. Они про это не знают. Я рассказал об этом только самым близким людям, в которых я уверен. Не знал говорить ли тебе об этом, потому что признаюсь до сих пор не уверен был в тебе. Уж очень странно ты здесь появилась. То, что сейчас произошло я думаю, что они узнали про меня. Мы сейчас рискуем находясь здесь, но я должен был тебе показать. А сейчас пошли, мы выйдем в другом месте, там нас ждет машина.

Пытаюсь переварить всё сейчас сказанное, и иду за ним по бесконечным коридорам. Этими коридорами мы наверное прошли минут 20, и вышли где-то в лесу. Дошли до дороги, где стоял черный автомобиль. За рулем сидела пожилая женщина.

– А вы кто такая, – спросила меня женщина. – Николай, объясни.

– Мама, не начинай, Я думаю ей можно доверять, несмотря на обстоятельства из-за которых она появилась в моей жизни.

– Что еще за обстоятельства? Ты же прекрасно понимаешь, что доверять нельзя никому. Даже, если на то пошло друг другу.

– Мам, она из будущего, и я надеюсь она нам как-нибудь поможет.

– Что, какое будущее, тебе наверное уже промыли мозги, если ты в такое можешь поверить. Сынок, так не бывает, люди не путешествуют во времени.

– Если на то пошло то точно происходит сейчас и из-за чего мы мчимся в неизвестном направлении, тоже не бывает и быть не должно. И мы даже не можем это объяснить.

– Здравствуйте! – отозвалась я. – Меня зовут Александра, и верите вы мне или нет, но я родилась в 1987 году, и сейчас в мое время 2019 год. Я тоже не верю в перемещение во времени, точнее не верила, до того момента, когда я просто шла на работу, а потом бац, и я в непонятном месте и как попасть обратно не знаю. Если хотите знать, машин времени у нас ещё не изобрели. А взорвавшийся дом сегодня унес все связи с моим миром: документы, телефон, наушники.

– Что такое наушники? И ты таскала с собой телефон?

– Мам, мы тебе всё объясним, чуть позже. Это долго говорить.

– Что значит мы?

– Я просто так сказал. Я и Александра.

– Ехать на еще долго, я могу и послушать, про это якобы будущее.

– А я хотела бы услышать больше про то что здесь происходит. Кто или что управляет нашей страной, и как это исправить?

– Что значит исправить? Ты вообще понимаешь, что творится, и это продолжается несколько веков, а может и больше.

– Получается, что люди всё это время были марионетками каких-то других существ, не знаю, как это назвать. Инопланетян, какие-то совершенно иные цивилизации.

– Мы как подопытные крысы у них, – сказала мать Николая.

– Мама, ну это уж слишком.

– А что такого я сказала, мы не знаем сколько их, но как мы предполагаем руководят странами во всем мире именно они. Они вселяются в тела, только Николай видел их такими какие они есть. Из того что мы знаем, каждый год им на какое-то время необходимо возвращаться к себе. Вычислить в каком человеке переселился другой нам не удавалось, мы знаем только тех которых видел Коля в живую. Мы нашли ещё несколько таких подземных ходов, в других странах.

– А много вас которые знают?

– Только наша семья я, мой муж и моя дочь, и еще один друг Николая, которого он знает с детства.

– А вы пробовали туда спускаться?

– Нет конечно.

– Почему?

Повисла тишина.

– Мы не знаем, что там, а вдруг мы там умрем. Как можно так рисковать, это не оправданный риск. Тем более, что нас мало. И меня окружают самые близкие мне люди, потерять одного из них, как потерять часть себя.

– Я могу попробовать, мне терять уже нечего, но может и всё мое предназначение состоит в том, чтоб это сделать.

– Я против, – отозвался Николай – просто я против.

– Ты не можешь решать за меня.

– Тебе всё равно нужна будет помощь, чтобы туда пройти, целой и невредимой. А если я против, значит проводить туда тебя некому.

– А что вы собираетесь делать, вот так бегать всю жизнь? Вы даже боитесь рассказать об этом кому-либо. Я понимаю это риск, но чем больше нас, таких кто знает, тем больше сила.

Мы ехали, вдоль леса, дорога была ужасная, и всё время трясло так, что кажется, сейчас позвоночник выпрыгнет. Оставшуюся часть дороги все молчали. Мы свернули совсем в лес, остановились, и Николай с матерью мастерски замаскировали машину. Дальше путь проходил по узкой лесной тропинке. Шли долго, наконец, пришли к деревянному двухэтажному дому. Вокруг не было ничего, и дверь была не заперта.

– Здесь, мама живёт, и иногда сестра приезжает.

Мы зашли внутрь дома. Везде царила чистота и порядок, электричества, конечно же, не было. Везде стояли керосиновые лампы.

Ко мне подошла мать Николая.

– Извини, не представилась, Антонина Петровна я. Я военный человек, поэтому привыкла жестко разговаривать, всю войну прошла, жива осталась.