Все как на фотографиях только цветное. Машин мало. Зелено везде, людей много.

Неужели всё правда и я как то очутилась в прошлом, вот так без всяких машин времени, загадывания желаний и что мне здесь делать, как вернуться домой. Была бы машина времени было бы понятно, как, а тут. Я не хочу здесь оставаться. Никогда не любила историю и прошлое. И тем более такое прошлое Сталин вроде бы ещё не умер. Да меня вообще могут куда-нибудь сослать, в концлагерь и или что там у них. А еще хуже в психушку запрут и делать трепанацию черепа будут, что там еще делали в те времена.

Мама ещё не родилась.

Вот куда это мужик меня везет, вдруг он мне все наврал, чтоб я в машину села, а сам везет меня в полицию или милицию, что там у них тогда было. Или вообще в КГБ. Тогда уже было или сейчас в данной ситуации надо говорить, было или не было КГБ. А вообще почему он живет так далеко от людей, как отшельник какой-то. Н… да влипла. Ладно будем действовать по ходу событий, всё равно выбора нет. Бежать так куда.

Мы ехали по Невскому проспекту, поворачиваем на Литейный проспект.

Ага, точно везет наверное меня в КГБ. Или его всё таки тогда ещё не было.

Останавливаемся около Мариинской больнице.

– Сиди здесь, никуда не выходи! – уж, очень ты необычно выглядишь, ярко слишком, у нас так не одеваются, забрать могут куда-нибудь.

Эта фраза меня, конечно, обнадежила, но что он себе позволяет, выгляжу я ему плохо, умник.

Его довольно долго не было. Мне хотелось все вокруг рассмотреть, но между тем не привлечь к себе внимание. Все вокруг не черно-белое, как воспринимается прошлое по фотографиям. Больница судя по вывеске тогда называлась не Мариинской, а имени Валериана Куйбышева, был такой революционер и политический деятель.

По Литейному прошел трамвай, было бы неплохо на таком прокатится. Да, бесплатная экскурсия в прошлое, была бы она ещё и безопасная с гарантией возврата обратно. Но меня никто не спрашивал.

– Как дела? Я не очень долго?

Я подпрыгнула и ударилась головой, так засмотрелась на всё вокруг, что не заметила возвращения моего гида по этому миру. Как его зовут хотя бы.

– Все хорошо, засмотрелась на все вокруг, я привыкла это видеть на черно-белых фотографиях, а тут всё цветное. Как вас зовут? Вы забыли представиться.

– Николай, как вас зовут я помню, Саша, да не удобно как-то получилось, вы мне сразу представились, а я нет.

– Очень приятно.

– А можно увидеть ваш паспорт? Или в вашем 2019 их уже нет?

Достаю свой паспорт, благо он у меня всегда с собой. Он его рассматривает, ухмыляется.

– А Нижегородская область этого где?

– Здесь она Горьковская.

– Вот как? Любопытно! Ты есть хочешь? Давай на ты, так проще. Я умираю с голоду, сейчас заедем в продуктовый магазин и поедем обратно.

– О'кей.

– Что?

– Да, хорошо, я тоже есть хочу.

– Что тебе купить? Может чебуреков или пышек?

– Пышек, я не ем мясо.

– О, как? Что так?

– Не хочу никого убивать.

– Ты же не собственноручно убиваешь, а перед тобой всего лишь жареное, вареное или запеченное мясо.

– Это как заказное убийство получается, я так не хочу.

– Понятно. Я себе чебуреков куплю, а тебе пышек. Сиди в машине я быстро.

Я осталась в машине, разглядывая местность куда мы подъехали. Город похоже только начал восстанавливаться после войны. Все выглядело серым, людей было мало, как впрочем и магазинов. Интересно, что есть в магазинах. Как принято одеваться. Да, я слишком ярко выгляжу в своем платье с кошечками. И ткань наверное тогда ещё такой не делали. Да, и мои кроссовки на ногах, вообще никуда не годятся. Ну, ладно, пускай привыкают.

Как назло, день выдался прохладным.

Вернулся Николай неся 2 завернутых в бумагу свертка и ещё кучу баранок сцепленных веревкой. Моему восхищению не было предела. Он сел в машину и протянул мне один сверток. Я разворачиваю, а там пять горячих, жирных, ароматных пончика хорошо присыпанные сахарной пудрой.

Я родилась не в Петербурге поэтому жареные колечки из дрожжевого теста я называю не пышками, а пончиками. А еще поребрик бордюром, батон вместо булки.

Оказывается я так проголодалась, кусаю пончик, какой он вкусный, в меру жирный, вовсе не противный как иногда бывает, когда он слишком пропитается жиром. И много сахарной пудры, пончик без пудры это не то, а вот когда на нем ее много вот это вещь.

В этот год кажется были первые Олимпийские игры в которых участвовали советские граждане, если я не ошибаюсь в Хельсинки и они как раз сейчас должны проходить.

– А сейчас в Хельсинки проходят Олимпийские игры, да? Где мы участвуем первый раз?

– Да. Наши футболисты сыграли вничью с Югославам, завтра переигровка.

Мы вернулись в его дом. Он включил радио, там как раз вещали об играх. Сели ужинать. – Тебе чай с сахаром или без?

– Без сахара.

Раз здесь ничего кроме чая нет придется пить его. Николай поставил перед мной огромную кружку. Беру пончик и запиваю его чаем. Не люблю черный чай, тем более без добавок, но здесь он был какой-то особенный, может быть обстановка была другая. Чай показался таким вкусным и ароматным, что хотелось выпить его до конца, с пончиками это было самое то.

– Расскажи, о будущем, в каком году ты живешь?

– 2019 год. Год свиньи.

– Что, какой свиньи?

– По Китайскому календарю.

– Вы живете по китайскому календарю?

– Нет, просто, в Китае каждый год, это год какого-нибудь животного, всего их 12, и каждые 12 лет они повторяются. Там еще определенного цвета. Нам пример 2019 год – это год желтой земляной свиньи.

– А такие, бывают?

– Думаю, что нет, но так просто совпало. И от того чей год, определяется, что он несет с собой. Что может произойти или случится. Это конечно сейчас воспринимается как развлечение, в древности к этому относились очень серьезно.

Весь вечер, до поздней ночи, а рассказывала про свой мир, свою страну чуждую для него. Наверное, очень сложно понять и принять всё, что я рассказывала. При его советском воспитании, пропитанной идеологией. Даже многие живущие в мое время люди, не смогли до конца принять и понять, те изменения, которые происходили в стране за последние 30 лет. А здесь за несколько часов я человеку весь мир меняю.

Я заснула, а он, наверное, еще долго сидел в своей комнате.

Утро было солнечным, и как всегда по-петербургски ранним. Даже здесь я проснулась как всегда в 4.45, хотя мне не надо было гулять с собакой. Многолетняя привычка выработалась у меня просыпаться в это время, даже когда рядом не было собаки.

Я посмотрела на телефон, зарядка в нем еще была и время он показывал. Как это приятно ощущать частичку своего прошлого, такого далекого здесь. Выхожу на крыльцо, опять туман, ничего не видно, машина с трудом просматривается. Как видно Николай ещё крепко спит.

У меня было время на то, что я привыкла делать по утрам. Немного размявшись, села на крыльцо и закрыла глаза, попыталась войти в то ощущение, когда ты чувствуешь всё что происходит вокруг каждой клеточкой и то что происходит внутри. Кровь бежит по венам не останавливаясь, сердце стучит, все работает четко и слаженно, мысли улетают, как будто утекают вниз по телу, в голове легкость от этого. Чувствуешь, как ветер обдувает голову и ты здесь сейчас не в прошлом не в будущем в настоящем.

До конца июля мы рассказывали друг другу про наши миры, много ездили. Он показывал, как было, я рассказывала, как изменилось это в мое время. Для меня это было как поход в музей, правда слегка затянувшийся. Иногда мы общались как будто на разных языках. Мне приходилось объяснять смысл моих слов, мысли тянулись к компьютеру, узнать значение слова.

Я много рассказывала про компьютеры, про роботов, сотовые телефоны.

Скоро зарядка на моем телефоне села, и мне было их не как не зарядить, но я успела кое-что показать, что было доступно оффлайн.

Что можно читать книги прямо в этом маленьком прямоугольнике, еще и пальцем переворачивать воображаемые страницы, слушать музыку, банальные для нас вещи как таймер и калькулятор Николая приводили в восторг.