Липа, уже было собравшаяся отругать Сергея, в его последнем выкрике узнала своё изречение, повторенное почти слово в слово. Ругаться расхотелось.

– Привет компании! – сказала она улыбаясь.

Настроение у неё было отличное, потому что очень уж приятно, кода тебя цитируют, пускай даже и в глухомани, в лесу.

Глава 12

Сегодня Сергей проспал и поэтому пошёл за желудями намного позже обычного. Солнцестояло уже высоко и начинало припекать. Он обмотал голову мешком, чтобы на ходу доспать ещё хоть немного. Переходя речку, Серый слетел с мостика в воду и только тогда проснулся окончательно.

– Во! Даже умываться не хотел, а тут аж искупался. Значит, сила воли у меня всё-таки есть! – подумал он. – А что вымок – обсохну пока дойду.

Самое дубовое в место в лесу находилось на небольшом пригорке, недалеко от реки. Дубы росли так плотно, что даже самым светлым днём здесь царил полумрак. Разгребая прошлогодние листья, Сергей искал жёлуди и при этом строго следил, чтобы, не дай Бог, не попался гнилой. Для пущей уверенности он иногда пробовал их на зуб и даже пытался жевать. Он так увлёкся этим, что не заметил Сороку, сидящую прямо перед ним на ветке. А когда заметил, было уже поздно. Сорока раскрыла клюв и выпучила глаза, насмерть поражённая тем, что Волк ест жёлуди. Серый понял: надо что-то сказать. А вот что? Правду – ни в коем случае! Это поставило бы под угрозу их совместное с Лисой дело. Оставалось только врать, и он,придав голосу страдальческий оттенок, воздел лапы ивоскликнул:

– Видишь, Сорока, до чего болезни доводят! Застудил лапы зимой – страсть как ломит! Теперь лечусь вот, желудями. Михалыч сказал, что жёлуди от лап – первое дело!

– Ой, не лапы, ой не лапы тебе лечить надо! – радостно заорала Сорока и пулей полетела в лес.

Она спешила по большому секрету поделиться с каждым встречным-поперечным потрясающей новостью: Волк сошёл с ума и ест жёлуди!

Серый поглядел в след улетающей Сороке и решил, что опасность миновала. Он недооценил вредную птицу и, как оказалось позже, совершенно напрасно. Пока Волк с многочисленными привалами тащил жёлуди ненасытному поросёнку, Сорока времени не теряла. Первым, кого она встретила, была Выдра.

– Слыхала, кума, Волчара-то наш сбрендил. Начисто. Жёлуди жрёт, сама видала, истинный крест! Нажрётся – и давай по земле кататься.

– Хм, Волк? Жёлуди? – недоверчиво переспросила Выдра.

– Жёлуди! Волк! – подтвердила Сорока. – Ну, мне некогда с тобой тут лясы точить, ещё никто не знает, надо успеть! Я первая увидала, ты так всеми скажи.

Выдра, переваривая услышанное, немного постояла, подумала и на всякий случай решила рассказать всё Зайчихе. Новость начала стремительнораспространятся по лесу. Тех, кто верил Сороке, она приглашала поглядеть на “психа’’ собственными глазами. Желающих оказалось в избытке. Спрятавшись в ельнике у лисьего двора, все взволнованно перешёптывались в предвкушении невиданного зрелища. Наконец, на тропинке показался Волк с мешком на спине.

– Смотрите, смотрите сейчас желуди жрать начнет – трещала Сорока, теребя всех. Звери притихли, ожидая обещанной развязки.

Но во дворе Волк подошел к загону и скрылся в нем, затворив калитку. Что там творилось – видно не было.

– Жрёт, жрёт, что ему там еще делать? Сейчас я сверху гляну. Сейчас я его касатика на чистую водувыведу! Сорока взмыла ввысь.

Вслед за ней полетели все, кто умел летать. Птицы облепили крышу сарая и избы, и пытались разглядеть, что происходит внутри загончика. То, что они увидели, было еще удивительней, чем они ожидали. У корытца с желудями стоял маленький поросенок и довольно чавкал. Волк, приговаривая «Рюха, Рюха» почесывал его за ушами. Потом достал веревочку с узелками и обмерял ею туловище поросенка, завязал узелок на новом месте и довольно похлопал поросенка по спине.

От внезапно свалившегося на неё счастья, у Сороки захватило дух. Какие там жёлуди? Маленький, беззащитный, пленённый поросёнок! Вот он – идеальный шанс расправиться с ненавистным Серёжкой! Медлить было нельзя, и Сорока затрещала:

– Вот, его на базаре видала! С Лисой был! Купили животную, и мучают ее теперь!!!

Птицы возмущенно и сочувственно загалдели.

– Что за шум, что случилось? – на крылечке появилась Липа. Она посмотрела на собравшихся.

– По какому поводу слёт?

– По поводу страдальческих мучений крохи невинной!– Сорока села на край загона, показывая на поросёнка. Сергей и Липа не знали, что и сказать.

В наступившей тишине внезапно раздался голос Дятла:

– А вроде и не мучают. Кажется, даже кормят…

– Дятел, ты чё? Совсем уже дятел? Достукался головой по деревьям!– Сорока постучала себя по лбу. Затем повернулась к зрителям, и выщипывая из себя перья, завыла:

– Ох, и мучают! Люто мучают! Свободы лишили! Доколе мы это терпеть будем?

Сергей, заметив, что вопящая Сорока не смотрит в его сторону, изловчился и схватил её за хвост.

– Липа! Поймал-таки гадюку! – радостно крикнул он.

Но Лиса, понимая, что сейчас, при свидетелях, не лучшее время сводить, счёты приказала:

– Немедленно брось эту гадость!

– Но как же… – обескураженный Серый держал трепыхавшуюся Сороку перед собой на вытянутой лапе, как букет цветов.

– Брось, Серёженька! Она не в себе, а может и заразная!

Волк тут же отпустил Сороку и принялся нервно вытирать об себя лапы. Помятая Сорока, как только доковыляла до калитки, заорала с новой силой:

– Нам за правду страдать – не привыкать! Здеся, оказывается, всех мучают! Я до самого Аркадия Гавриловича дойду! Попомните меня ещё!

Когда её крики и проклятия затихли вдали, зеваки стали потихоньку расходиться, попутно обсуждая увиденное, и вскоре во дворе остались только Волк, Лиса, да весело похрюкивающий в своём загоне поросёнок.

Липа вздохнула и сказала Волку

– Ну, теперь жди беды.

Глава 13

Сергей напрасно промаялся до вечера в ожидании неприятностей, потом плюнул на всё и завтра решил встать как можно раньше, чтобы не попадаться лишний раз на глаза кому не надо и не вызывать ненужных толков. Для этого он специально заночевал у Лисы, имевшей единственный будильник во всей округе. Предвкушение пробуждения от будильника внушало Серому неподдельное уважение к самому себе и придавало какую-то особую значимость его персоне. Да и на самом деле, как мог зверь, проснувшийся неизвестно от чего и неизвестно во сколько, сравниться со зверем, проснувшимся в назначенный час от звона будильника? Липа показала, как обращаться с часами и, постелив приятелю на лавке в сенях, отправилась спать. Сергей же трепетной лапой установил стрелку звонка на четыре часа и некоторое время тревожно прислушивался к тиканью, внезапно показавшемуся ему неровным. Нет, только показалось, и теперь можно было спать спокойным, уверенным сном. Но не тут-то было. За ночь он несколько раз вскакивал к будильнику, проверяя завод и время подъёма. И когда, наконец, будильник зазвонил, не выспавшийся, совершенно измученный Серыйуронил его на пол, пытаясь заглушить звонок, и вывалился из сеней на двор, попутно опрокинув ведро с водой. Липа, разбуженная этим шумом, подошла к окошку и успела увидеть, как Серый, пошатываясь, исчез в предрассветных сумерках. Несколько минут Лиса бесцельно ходила по избе, а затем решила, что вставать ещё рановато и снова прилегла. Однако спать ей пришлось недолго.

– Липа, выходи! – донёсся со двора голос Серого.

– Погляди, сколько всего принёс! Надолго хватит!

Досадуя, что не удалось толком поспать, Лиса выглянула во двор. Серый стоял у загона. Перед ним лежал мешок, наполненный, по крайней мере, раза в три больше обычного.

– И что там внутри?

Серый с готовностью продемонстрировал пшеницу, гречку, горох и даже кукурузу.

– Серёжа, ты где это взял? – спросила Лиса.

– В поле, мать, в поле! Зёрнышко к зёрнышку – вот этими вот лапами!

– Это на каких полях такие урожаи сейчас? На дворе-то июнь месяц!

– Да ладно тебе, досадливо поморщился Волк, – вечно ты со своими придирками! Стараешься, стараешься, а в ответ только и слышишь от тебя…