«Не, не пойдет, – сразу же сказали о его кандидатуре злопамятные не гуманоиды с планеты «Пылающий сноп сена» из галактики Полный Облом, – Он у нас спер десять лет назад коробок вечных спичек, ворюга».

Но Гена аргументированно возразил оппонентам, и его оставили в покое.

Поскольку выбор единственного достойного кандидата среди тринадцати самых достойнейших во Вселенной было практически невыполнимой задачей, был избран самый, что ни на есть простой способ – бросание двух костей в пустую сковородку. Сковородку до этого, естественно, тщательно выскребли от остатков пригоревшей яичницы и приступили к такому вот голосованию. У кого из кандидатов совпадет присвоенный ему номер с суммой цифр на костях, тот и полетит. Заранее распределили среди участников номера. При этом тот, кому достался номер 1, сразу же застрелился, поскольку костей было две. Ушел из жизни он там же, на конкурсной комиссии. Не доработали в спешке методику отсева претендентов, что поделаешь.

Гене достался номер 2.

Для самоуспокоения, Гена попытался определить вероятность своей победы, но вскоре запутался, обреченно вздохнул и бросил.

«Ну, и хрен с ней, – помянул он в сердцах трехэтажным теорию вероятности, – не очень то и хотелось. И так проживу. На колбасу и хлеб с маслом хватит, а этот обещанный ему гонорар после выполнения задания, выглядел для него очень уж виртуальным. Тем более что он прекрасно знал своих нанимателей и совсем не с самой лучшей их стороны.

Самый главный главнюк, пользуясь безоговорочной своей привилегией, сам бросил кости.

Выпало число 2.

То есть на каждой остановившейся после долгого скитания по пустой сковородке кости было по единице.

«Вот ведь, – подумал с тоской Гена о своем будущем задании, – всегда мне поначалу везет».

Однако когда он узнал пункт назначения, всю его тоску как рукой сняло. На радостях, он даже снял все свои претензии относительно аванса и командировочных.

«Земля, – подумал он с любовью о конечной цели своей командировки, – как же я давно тебя не видел, голубенькая ты моя!»

– Срочно дуй на Грязь, и принеси нам огонь на палке. Командировочных не будет, денег нет. Будь назад вовремя. Все, – скомандовал Главный.

Тогда он взял свой хвост в руки и пошел. Полетел, конечно, как на крыльях.

Своих прошлых ошибок, Гена решил не повторять. Хотя говорят, что на них учатся. Но это все неправда, просто иногда не везет. Поэтому он с первой же попытки мастерски спикировал с орбиты и удачно плюхнулся возле родной Смирновки.

Смирновцы, еще издалека заслышав призывный рев его звездолета, уже спешили навстречу.

«Здорово, всё-таки, что тебя здесь ждут», – с теплотой в сердце подумал он.

Но тут же ему пришла мысль о том, что может быть дело в горючем его звездолета, баки которого были сейчас заполнены под завязку.

«Нет, – успокоил он себя, – думать даже об этом не хочу».

Радости встречи не было конца. По старой доброй традиции, последующие две недели все его закадычные друзья пели грустные русские песни, и пили вкуснейший деревенский самогон. Сарай его, тщательно покрашенный местными аборигенами, стоял на том же самом месте, где Гена его и оставил. То есть, на краю села. В период его отсутствия дом его строго охранялся Василием, а когда тот спал, то старой полуслепой собакой по кличке Крокодил.

– Это, чтобы тебя не забывать, друг, – всхлипнул Вася, утирая слезу.

Задание Гены на Земле буксовало со страшной силой. В начале третьей недели вынужденного простоя, когда Гена уже приготовился, было распечатывать второй топливный бак звездолета, доверху заполненный главнюканским самогоном, и окончательно для себя поняв, что его задание бесповоротно провалено, появился Колян.

Появился он весьма эффектно. На черном джипе марки «Джип», задавив возле Гениного дома пару зазевавшихся кур, он лихо припарковался с разворотом в большую лужу, аппетитно пахнущую свежим коровьим навозом.

Обрызганные с головы до ног содержимым лужи, Вася и Гена тут же полезли к нему обниматься, не обращая внимания на дорогущий малиновый пиджак на могучих плечах Коляна и белоснежную рубашку под ним, частично скрывающую синие отчеты о бурной жизни их друга.

– Колян у нас теперь новый русский, – уважительно промолвил Василий, наливая всем по первой.

От автора: Все сказанное вслух нашими героями в Смирновке до этого, и изложенное ниже, преподносится щепетильным читателям в тщательно очищенном от междометий виде, свойственным традиционному русскому языку. Это относится также и к их невысказанным мыслям и чувствам. Собственно, цензура поработала с этими диалогами основательно, сократив тем самым основную часть их эмоциональной составляющей.

– Да! Ну и задачку ты мне поставил, друг, – сказал, задумавшись Колян, выслушав сбивчивый рассказ Гены. – Ты что, и вправду хочешь все это сделать по чесноку? Типа огонь от зеркала в Греции зажечь и палку традиционную найти? Трудно.

– Но ты же все можешь, посодействуй.

– Что могу сказать, прилетел бы ты чуть пораньше, было бы прикольно. Например, в девяносто шестом. Тебе бы самому понравилось отнять огонь свой у пиндосов. А сейчас…Не ждать же тебе, в самом деле, еще три года до следующей олимпиады. Что ж, в Грецию придется лететь, к корешам моим. Чтобы внепланово огонь твой добыть.

– Да хоть сейчас, погнали, – Гена был готов к немедленным действиям.

– Не те времена пошли. Собьют на хрен.

Одним словом, хороший у них диалог получился, душевный. Если бы…

– Я сейчас в антикоррупционном комитете служу, – сказал после долгой паузы Колян, с трудом подбирая разрешенные цензурой слова. – Следаком. Так вот, дело твое у меня находится третий год. На контроле.

– ?

– Со службы твоей прежней, в качестве народного избранника. Что глаза-то закатил? Деньги брал на призыв об оказании инопланетной помощи? Брал. Помощь пришла? Не пришла. Вот тебе и дело.

– Но я ж…

– Знаю, знаю. Распилили тогда их без тебя. Извини, не успел ты, смотался раньше времени. И что мы имеем сейчас в итоге? Правильно, растрату в особо крупном размере.

– Что же делать, – спросил оглушенный не вовремя пришедшей новостью Гена.

– Как всегда, срочно линять. Горючее то твое не все еще вылакали? Спички я тебе дам, а палку Васька твой пусть из палена выстругает.

Поймав восторженный взгляд Васи, разглядывающего его прикид, Колян добавил буднично:

– Спецодежда, для конспирации.

«Вот ведь как нескладно все у меня получается! – с досадой подумал Гена, – никаких тебе торжественных митингов на прощание. Ни слез умиления земных жителей, ратующих за будущие олимпийские победы их братьев по разуму.

– Палку свою не забудь, – сказал на прощание Василий, в глазах которого читалась безмерная тоска о разлуке с другом, – Слушай, ты там у себя, если сможешь, раздобудь для меня самогонный аппарат, ладно? Такой, чтобы сразу по три раза перегонял. Здоровье свое, понимаешь, надо беречь!

«Ну как тут откажешь такому заботливому другу, обязательно привезу, не сомневайся», – подумал Гена с нежностью. Залез  в космолет и дал по газам.

Солярка, которой Вася пропитал ветошь на палке, чуть не свела его с ума. Ею пропиталась, кажется, каждая молекула воздуха вокруг. И Гена, конечно.

Он опоздал.

К его, практически немедленному возвращению в Центр, Центра уже не было. Вместе с пославшими его на Землю амбициозными главнюками. Распылили их всех в дым недовольные внешней политикой Центра недовольные.

«Опять я попал, – подумал Гена, – вот ведь жизнь, ничему она меня не учит! Какого лешего, спрашивается, я от их аванса отказался?»

Вот и конец второй печальной истории.

 Гена знал, что завалить свое очередное задание он просто не имеет права.

Гена также знал, что все знают о том, что он это знает. Так что никакого недопонимания по этому вопросу ни у кого не было.

И поскольку он уже успел основательно переругаться со всем местным руководством, руководство это дало ему абсолютно невыполнимое задание. Так, чтобы отвязаться от Гены раз и навсегда. Одним словом, достал он здесь всех основательно, и отделаться от него решили решительно.