– Йоп! – сел Артемий Феоктистович на земельку. На ум ему почему-то тоскливо пришёл кот Василий, оставшийся где-то далеко дожидаться его, Артемия, прихода домой. И не менее тоскливо он вспомнил о ничего не подозревавшем, мирно сопящем сытым сном волосястом мухолове.
– Кхм! – вдруг сухо кашлянул у него над ухом кто-то.
– Ааааааа! – заорал дурным голосом от неожиданности Артемий Феоктистович и громко пукнул, и теперь для него уже было совершенно непонятно, то ли стесняться своего пукания, то ли пугаться внезапного кашля. Он махнул на всё рукой и просто с отчаянием в глазах взглянул себе за спину.
А там стоял всё тот же странный худощавый дядька с развевающимися выбеленными волосами, одетый в нелепую оранжевую жилетку.
Дядька этот кивнул головой, вертя кренделями снятую фуражку. Он всё так же улыбался. Затем, выпрямившись по стойке «смирно», он вскинул руку в локте и ловким артистическим движением пальцев перевёл свои наручные часы на пять часов с тремя четвертями вперёд. Артемий Феоктистович с ужасом заметил, что дядька стоит на дороге в потёртых войлочных тапочках без задников.
– Блин с компотом! Шайтан-оглы! – попятился бухгалтер.
– Ну что вы! Не нужно громких чужих имён! – Дядька с фуражкой по-отечески залучился морщинками.
Бухгалтер вдруг заметил то, что его больше всего пугало в облике незнакомца. На носу у дядьки сидели жуть наводящие круглые очки с абсолютно мутными стёклами. Стёкла эти были то ли зацарапаны до непроглядной степени, то ли сделаны специально чернюще-дымчатыми. Впечатление окулярчики эти оставляли неприятное. Казалось, будто глаза у собеседника были слепы и безучастны.
– Лучше не стоит, – заметил как бы невзначай дядя.
– Чего?
– Очки мне снимать не стоит, – так же спокойно ответил дядя. – По крайней мере, пока что.
– А, ну ладно, – уже более мирно заговорил Артемий Феоктистович. – А где я?
– От тебе и на, началась скукота. Антракт веселию…
– А чё, а чё?
– Да ничё! Антракт у тебя намечается в судьбинушке, вот чё! Остановка на кармической магистрали. Полустанок на Пути Дао. Перекур в Дхарме.
– Это что ж, под статью?!
– Слышь, Артемий, у меня фуражка зырь какая. Ни тебе кокард, ни ярлыков. Стало быть, в роду карательных войск и наказательных учреждений не значусь. Мне фуражка эта досталась от одного пьяного матроса. Он со мной поспорил, на кон её поставил и проиграл. Светила на фуражке ентой ещё и морская кокарда, красивая такая, с якорем, но где-то среди звёзд потерялась.
Артемий Феоктистович окончательно слетел головой с трансформаторов, ибо идея о потерявшейся в космосе среди звёзд морской кокарде была выше возможностей его слегка подвисшего личного встроенного компьютера, который медиками обозван скучным и холодным словом «мозг».
– Вы не из органов?
– На любой абсолютный вопрос ты, Феоктистыч, всегда будешь в относительности получать два равнозначных ответа: и «да», и «нет»! И заметь, оба они будут верны. Зависит от точки зрения. Я, безусловно, состою из каких-то органов, но по факту весьма отличающихся от твоих, ибо ни в жратве, ни в тёплом стульчаке под раздумья не нуждаюсь. А органы всё ж имеются, и вполне официальные, будь спокоен. Ксиву могу предъявить на сей счёт. Глянь!
Тут мужичок в жилетке и вовсе отчебучил знатный цирковой номер. Распахнув оранжевую жилетку, он поднял до пупа невнятного цвета полинявший свитер, а оттуда жахнуло теплом и светом, как из солярия.
Артемий Феоктистович прикрыл глаза ладонью.
– Видал? – Мужичонка опустил подол обратно и хитро как будто прищурился мутными очками.
Подослепший Артемий только и смог, что отрицательно замотать головой.
– Верно, Шматко, и смотреть там нечего! – перейдя вдруг на суровый официальный тон, проговорил дядька. – Коли будешь на сварку пялиться, дык совсем зыркалки растеряешь! Короче, за многочасовые заслуги в бухгалтерском деле без особой пользы для общего вселенского движения Всея Сангхи к Полной И Окончательной Нирване Без Нирватрёпки тебе, господин Шматко, объявлен Потолочным Разумением отпуск длиной в одну четверть полупериода оборота бегемота в обормота на тихом далёком ранчо «Млечный Путь» на одной из крайних делянок. Там ты подменишь на оставшийся срок своего однофамильца и будешь сыром в масле кататься до самого что ни на есть беспечального своего с жёнушкой конца, до самого Великого Ежемгновенного Обновления!
– С жёнушкой? – поперхнулся при этом слове Артемий, разом забыв всё, что до этого было произнесено дядькой.
– Именно, с новой и благодарной женой!
– Благодатной?
– Артемий, всё просто, ты не вибрируй тут, словно пейджер! Благодатней не сыщешь! Я другой такой страны не знаю, как говорится. Некий морячок, который там до тебя пока ещё воздух портит, – такая бесятина ухопяточная, что после него ты Нюрочке будешь наградою пожизненной за её многочасовые заслуги в семейном деле без особой пользы для общего вселенского движения Всея Сангхи к Полной И Окончательной Нирване Без Нирватрёпки. Двумя зайцами в одно дуло, так сказать! Дедушке Мазаю и Шерлоку Холмсу раскрытие таких «глухарей» и не снилось. Сечёшь? Бери путёвку и не благодари! Да и девка – что надо! – Дядька подмигнул очками.
Артемий Феоктистович нутром бухгалтерским чуял, что над ним сейчас совершается какая-то грандиозная разводка. И что разводят его не просто по-пацански на денюжку, но на само бытие житейское. И последней у него мелькнула мысль, что в бухгалтерии небесной тож весьма недурственно умеют сводить дебет с кредитом, и он сам, Артемий Феоктистович Шматко, сейчас на глазах всея вселенной послужит в этом наглядным пособием.
Сглотнув, подследственный поднял печальные глаза на ангела:
– Почто, дяденька?
– Вот, блин комой, и так каждый раз! Тебе милость оказывают с Верханутры самой Всея! Лотосными стопами под зад будешь заслан в тихую спокойную гавань, где ждут тебя уж телячьи котлеты с картошечкой, стынет шкалик в холодильничке, и ни забот тебе там не будет, ни хлопот! Знай, люби свою женушку да на рыбалку ходи! Пенсию мы тебе такую оформим, что можешь и не работать, разве что скучно станет!
– А зачем всё это?
– А чтоб ты отдохнул и понял, для чего на самом деле на свете белом живёшь! Заслуженные выходные до следующего Первого Вздоха.
Дядька в жилетке опустил голову и незаметно протёр стекла очков рукавом, быстро сняв их и надев снова.
И в этот миг показалось Артемию Феоктистовичу, что вовсе не так уж плохо всё складывается. Жена любящая, дом, достаток, рыбалка, отдых, выспаться можно, наконец…
– Камин там есть? – с надеждой спросил Артемий.
– Сделаем, не вопрос! – весело ответил мужик, напялив измятую в руках фуражку на убелённые космы – Дети твои, как узнают, что ты пить завязал, дык что хочешь сделают в благодарность!
– Дети?!!
– Да, дети. И собака. Добрый пёс, умница. Я вообще собак люблю. А ты, Шматко?
Тут Артемий тоскливо вспомнил о коте Василии и о волосястом своём мухолове.
– Бери! – словно прочитал его мысли мужик. – Только вот что… Кот, думаю, нормально доберётся, там по форме можно такое на себе носить, в смысле физической оболочки. А вот волосястых мухоловов там нет и не было никогда. Придётся ему в хомячка превратиться. По типажу будет похож, рацион практически тот же, ест и двигается мало.
– Ээээх! – вдруг эхнул Артемий. – А что? Не заслужил я разве?
– Точно! – весело заорал мужик, отбив тапочками чечётку. – Махнём к тритьемоське на рога в кругосусветное пешкодралово!
– А понеслась!
– Дык сразу б так!
– Только у меня два вопроса, – Артемий поубавил прыть.
– Давай, – едва ль не запыхавшись от приступа веселия хрипнул дядька.
– Что это за место? В смысле, почему горы и почему именно сюда меня нужно было?
– А второй?
– На что спорили?
– В смысле?
– Ну, фуражка. Про матроса ты говорил.
– А-а-а-а… Что ж, отвечаю по порядку. Место сие есть межсусветная верандочка, то бишь оно ни там, ни тут. Типа, как утром в понедельник после праздника в чужой кровати, понимаешь? Ну, чтоб сигануть можно было тебя в любую сторону без проблем и особых топливных затрат. Топливо, гражданин Шматко, так дорожает по всей вселенной, прямо жуть какая-то! За горы, коли чего, извиняй. Занавесочки я подобрал. Думал, тебе прикольно будет посмотреть на красоту такую, коей ты сроду не видывал и до конца этой своей конкретной жизни не увидишь боле. Сам смекай. Коли в горы захочется – токма в следующий раз. Лет через -цать. Можем рождение тебе заказать где-нибудь поблизости, хочешь?
