Слипер не помнил ни о будильниках, ни об астрономии ничего конкретного, поэтому доверял в этом вопросе исключительно светилу, которое проливало свой свет над Лесом и подсказывало, когда настал срок шагать, икать и молоть языком, а когда – повалиться на что-нибудь мягкое и смотреть сны, бе-бе-бекая губами. Над головой у него сейчас было светлее, чем в операционной, поэтому наша парочка бодро приближала стопы своих ног к заветной цели, нисколько не беспокоясь, что день весьма затянулся. Дни и ночи в Лесу имели свойство ненормированно удлиняться или укорачиваться в зависимости от только ему, Лесу, известных причин. А так как эти самые причины у Леса никто не удосужился спросить, они остались в статусе «инкогнито», или, по-босяцки, «а чё я сделал-то?». Башкирский Кот к исходу третьего часа ныряния в кусты, учуяв запах подпалённых пельмешек, издал победоносное урчание и ломанулся было вперёд. Но Слипер приложил тут же палец к губам и произнёс таинственно:

– Цыц!

– Тс-с-с! – повторила за ним ныкающаяся в верхних ветках Зверогёрл. – Тс-с-с! – повторила она ещё раз. И ещё раз. И ещё. Да так и осталась на осиновых антресолях завороженно тсыкать, замерев на суку смесью сыча и гадюки обыкновенной, или попросту как забытый на плите в коммуналке чайник.

– Ни с каких идей нам спешить не стоит! – заметил Слипер, сбавляя шаг, и зловеще подмигнул коту.

– Пельмешшшки… Варрренички… Вечеррринка… – довольно прижмурился котяра, мечтательно закатив зелёные бинокуляры.

– Они самые, но, как в каждом порядочном стане, их наверняка охраняют до общего звонка к приему пищи и…

– Бррратец, какие звонки? – Башкирец возмутился до оконечностей. – Мы не в школе, не охреневай. Ты видел когда-нибудь организованные походы Эников? Да это стадо ополоумевших кроликов, случайно вывалившихся на грядку с морковкой! Дисциплина и Эники – вещи такие же нестыкующиеся, как кинза и кин-дза-дза. Соединить можно, но результат всегда слегка воняет и стабилизирует экспериментатора на некоторое время в положении сидя, с морщинами на лбу, оседлавшего скоропалительно фаянсовую посудину. Как говорится в известной уральской песне: «Селёдка, кефир и ломтик дыни – и я снова дома, и я точно дома!» Уймись. Пошли попросту пожрём. Белку облезлую тебе, видишь ли, жалко, а кота, занесённого в Красную книгу испокон веков, уморить голодом – прям подвиг жития Святых и Замученных. Ты зачем сюда пришёл? – вопросил кот и мгновенно ответил, не дав Слиперу даже сообразить что-либо: – Пррравильно! Порядок навести в рядах хаотично живущего населения, дабы прекратить всяческие тенденции к развитию анархии и, естественно, вкусно пообедать! Анарррхия, мой друг, – кот внезапно сел на тропинке, обвив хвостом все четыре лапы, – никогда не способствовала укреплению традиций в приготовлении пищи. Наоборот, она всячески проявляла стремления к деградации вкусовых качеств истинно национального продукта и разрушала культуру созидания оного. Люди, озабоченные сменой политического строя или отсутствием такового, не могут в принципе создать ничего стоящего, ибо их мозг занят всякой ерундой, а не действительно важными в жизни вещами, такими, к примеру, как свежесть и аромат с любовью сваренных пельменей. Посему смысл жизни ускользает от них…

– Про смысл жизни давай потом, – поспешил оборвать его Слипер, убоявшись, что лекция Башкирского Кота затянется до того момента, когда у докладчика просто крыша стечёт, шариками сцепившись с роликами, или попросту иссякнет желание удовлетворить потребность в ораторстве.

– Ка-а-а-арррр-оче, амиго, – мявкнул воинственно Башкирский Кот, встряхнувшись лесной пылью, – направь свои стопы к несчастным народам для воистину святой цели восстановления йерархии и последующего повышения качества изготовляемой ими пищи, как следствия общего роста сознательности.

– Чё? – помялся оранжевыми штанами Слипер.

– Шевели ластами, аквалангист! А то остынет! – закончил кот, подняв свой полосатый зад с тропы.

– А как же стратегия переговоров?

– Стратегия, промозгованная на голодный желудок, обречена на поражение, мой дррруг. Историю войн нужно изучать. Хотя ты же не хищник, тебе незачем. Но уж коли выпал тебе случай мудрости набраться, то изволь. – Башкирец поднялся на задние лапы и важно раззявил ужасающую пасть: – Главное в войнах – это снабжение!

– И днём и ночью кот учёный… – промямлил подавленный потоком информации Слипер.

– Знаю, знаю я этот фольклор. Глупые стишки, никакой логики. – Кот крутанул усы лапой. – К чему учёному коту ходить по какой-то цепи кругами? Владение знанием никак не способствует любви к цепям, а наоборот, подразумевает вожделение свободы. Кругами же ходят только психи по коридору в дурке или зэки в камере. Зачем уважаемому учёному коту нарезать круги вокруг будущего штабеля древесины? Задумайся. Это же чушь! Свободная разумная личность и цепи кругами – антагонисты, как Марксон и Энгельсон. Рррезультат всегда…

– Я помню про смысл жизни! – поспешил его заверить Слипер.

– Ну вот и хорошо, – сразу успокоился кот. – Разгладь свой лоб, о несущий исцеление народу. И приготовь ложку, ибо любые переговоры по важным вопросам д[о]лжно начинать с приёма пищи. Так шо «Алга!», как говорят мои братья татары и коллеги их монголы!

– Ну убедил, убедил, – недоверчиво пробурчал Слипер. – Пойдём откушаем.

– От! – Кот распушил хвост и гордо направился вперёд, держа нос по ветру.

Мне этика и эстетика написания книжек до лампочек бараньих. «Какой курдюк! Какие лампочки!» – как говаривал Башкирский Кот в чрезвычайно добром и кулинарном расположении духа.

Один мой знакомый, батюшка Николай, и вовсе по сему поводу чётко и кратко выразил сиятельную мысль: «В мире нет таких правил, чтоб стихи были с рифмой!» И в этом я целиком и полностью нахожусь в согласии с вышеупомянутым духовным лицом. А посему тут же, в начале главы, отойду от дальнейшего описания и прибьюсь к теме. Эники да Беники были не просто упёртыми до жратвы оглоедами (не путать с алкорэперами), но истинными ценителями кулинарии. И здесь нельзя не затронуть вопрос образования и его полезной и для всея вселенной применяемой процентности. Вопрос сей весьма и весьма актуален для вас с нами, уважаемые читатели этой белиберды. Вопрос сияет. Он актуален в наше с вами время жития-бытия. Скажите мне, по совести зрачки тараща, вот вы много из изученного вами в школе помните сейчас? Сколько минут, часов, дней и ночей, лет из конца-то в конец и в конце концов, вы потратили на обучение совершенно бесполезным для себя вещам? Скольким из вас понадобились в жизни интегралы алгебры или теоретические задачи физики? Возьмите для интересу в руки учебник по физике седьмого класса, откройте на любой странице посередине. Ну хорошо, лентяи, я сделаю это за вас! Итак, у меня в руках «Сборник вопросов и задач по физике». Я нашел его в шкафу у дочери. Она учится нынче как раз в седьмом классе. Открываю. Страница 166. Тыкаю пальцем. Упражнение за номером 1576. Читаем: «Электронный луч скользит по экрану телевизора со скоростью 2500 км/сек. Определите время перемещения электронного луча слева направо по экрану, если его размеры 50/38 см». Да я отсюда чувствую, как запахло палёным от ваших напрягшихся процессоров. (Ты, снисходительно улыбнувшийся ботаник, не в счёт. Мы о нормальных людях сейчас говорим.) И почему именно слева направо? У экрана этого размер справа налево другой, что ли? И кому из вас это пригодилось? Да для половины из вас знакомство с этим самым электронным лучом закончилось на второй свежести футболе да на телесериале «Рабыня Изаура», чтоб ей икалось в своей Бразилии с вечными соплями и сексопатологией! А геометрия с её а-прим и бэ-прим? А котангенсы вам очень облегчили жизнь? Или, может, изучение истории монгольского государства под управлением Ых-Жмых-Пыхтынбая Семнадцатого вас сделало чуть более счастливым человеком? И всё это вместо того, чтобы потратить угробленное вовеки веков количество времени на обучение воистину полезным вещам!