Посуда была вымыта, разговор стих. Послышались шаги по коридору. Ольга еще сильнее вжалась в кресло. Мужчины встали у двери в гостиную.

— Спасибо за чай, Оля, — весело сказал Роман. — Я пойду, а Георгий Петрович останется. Всё будет хорошо, я еще к вам загляну. До свидания.

— До свидания, — пролепетала Ольга.

Георгий Петрович закрыл за Романом дверь и вот он появился в дверях гостиной. Ольге казалось, что над ней нависло нечто огромное, она устала бояться и закрыла глаза. Будь что будет.

— Ложитесь спать, Ольга, — мягко произнес Георгий Петрович. — Я посижу на кухне и беспокоить вас не буду. Идите. Спокойной ночи.

Он повернулся и ушел в кухню. Ольга сползла с кресла, и, сама не понимая, почему так равнодушна, почистила на ночь зубы, закрыла за собой дверь спальни, задёрнула шторы, разделась, натянула пижаму и улеглась. Сегодня был настолько трудный день, что она уснула, едва коснувшись головой подушки.

Среди ночи естественная нужда заставила Ольгу подняться с постели. На кухне горел свет, там, на табуретке, вытянув длинные ноги, сидел Георгий Петрович, глядя в телефон. На столе стояли кружка и банка растворимого кофе.

Помыв руки, Ольга вышла из ванной, посмотрела на странного мужчину, и ей стало неловко. Он же вроде как гость и дурных намерений, видимо, не питает. Если бы хотел, он ее уже десяток раз изнасиловал бы. А она хозяйка, должна о госте позаботиться.

— Хотите, я вам на диване в гостиной постелю? — спросила Ольга.

Георгий Петрович повернул голову и посмотрел на нее:

— Спасибо, Ольга, но лучше не надо. Я вас как бы охраняю, а на диване я усну. Не волнуйтесь за меня, идите спать.

И она пошла спать, повинуясь спокойному властному голосу, нисколько не беспокоясь и не задумываясь, а от кого её, собственно, охраняют.

В последнее время ей часто снились кошмары. Этой ночью приснилась темная пещера. Ольга, заросшая волосами с головы до пят и смахивавшая на обезьянью самку, совершенно нагая, сгорбленная, длиннорукая, пряталась в этой пещере от того, кто вот-вот ворвется туда. Ольга-самка не осмеливалась укрыться в глубине пещеры, потому что там, позади, двигалось тоже очень страшное, чернее самой темноты. Вот впереди, в проеме показался тот, от кого самка бежала — огромная рыжеватая, в темных пятнах кошка, устремившая горящие желтые глазищи прямо на Ольгу. Из пасти ужасного зверя торчали два длинных, острых, изогнутых клыка. Зверь изготовился для прыжка, и самка, вскрикнув, упала. Саблезубый пролетел над ней и с рыком врезался в кого-то позади, завязалась схватка. Судя по шуму, противник саблезубого не уступал ему в силе. Ольга вскочила и побежала к выходу из пещеры, не в силах обернуться. Не добежала, проснулась.

Лёжа в постели, Ольга не услышала никаких посторонних звуков, свидетельствующих, что в квартире есть кто-то ещё. Она чувствовала себя уже усталой и равнодушной ко всему. Болели суставы, ломило кости, кружилась голова, слегка подташнивало. Может, всё, что произошло вчера, ей попросту приснилось?

Она подошла к окну, раздвинула шторы и встала как вкопанная. За окном не было привычного пейзажа, сквера и панельных пятиэтажек, вообще не было города. Там до самого горизонта простирались поля жёлтой пшеницы, а у самого дома внизу собралась толпа. Ольга присмотрелась к людям и поняла, что это сплошь мёртвые в разных стадиях разложения. Синюшные, позеленевшие, с отваливающимися от тел кусками гнилого мяса, с пустыми глазницами, голые остовы. Впереди всех стоял скелет, в ребрах которого застряли сухие листья, окурки, пустые пивные банки, и Ольга догадалась, что перед ней старый знакомый — мертвец из канализационного колодца. Скелет поднял голову, смотрел прямо на девушку и призывно ей улыбался. Он помахал рукой, радушно приглашая Ольгу спуститься и присоединиться к толпе.

Она не испытывала страха, напротив, хотелось спуститься и узнать, как им всем там живется, на полях Иалу. Поля Иалу, что-то доводилось про них слышать, но уже не помнилось, что именно.

Скелет внизу залихватски ей улыбнулся, в руке у него появилась бутылка, он повернулся к толпе мертвецов и стал дирижировать бутылкой, управляя их хором. Хор дружно скандировал:

— Оля, Оля, Оля! Иди к нам, иди к нам! Любим тебя! Мы ждем тебя!

Ольга соображала, как ей быстрее попасть вниз, в объятия скелета с бутылкой. Быстрее всего, пожалуй, будет спрыгнуть с балкона. Даже романтично получится — девушка, бросающаяся в объятия возлюбленного.

Она выскочила из спальни и, вбежав в гостиную, остановилась на её пороге. В комнате сидел на диване, придвинув к себе журнальный столик с ноутбуком на нем, какой-то незнакомый парень-азиат в красной футболке. Невысокий, крепко сложенный, с фигурой борца.

Парень оправился от удивления первым, встал.

— Доброе утро, — вежливо сказал он. — Мне сказали, что вас Ольгой зовут. Я Рустам. Георгий Петрович попросил меня побыть здесь с вами на всякий случай.

На какой именно случай, ей было неинтересно. Сейчас она пройдёт мимо чужака, выйдет на балкон и спрыгнет вниз, в объятия заждавшегося ее скелета.

Ольга устремилась к балконной двери. Парень среагировал моментально, встав между девушкой и дверью. Она закричала:

— Дай пройти! Пусти! Уйди!

Ольга вопила, ругалась, рвалась к выходу на балкон, отпихивая парня. Размахивала руками, била его, пинала, царапала, пыталась даже укусить, лишь бы чужак убрался с ее пути и позволил выйти на балкон, к перилам. А там — полёт вниз, вниз, в блаженные поля Иалу, к ждущим ее мёртвым.

Рустам был гораздо сильнее, ему несколько раз прилетело от бешеной Ольги по лицу, но в итоге он скрутил ее и утащил в спальню. Там сорвал с постели одеяло и укутал девушку так, что получился тесный кокон. Усадил на кровать, сел рядом, обхватил руками и начал укачивать как ребенка. Потом уложил в коконе на постель и сел на краю кровати. Живое человеческое тепло рядом успокаивало, и Ольга притихла. Хорошо, что парень молчит. Она не вынесла бы объяснений сейчас.

Во входную дверь постучали. Рустам открыл, с кем-то переговорил, и вскоре в дверь спальни заглянула новая гостья. Миловидная, стройная, очень светлая блондинка с длинными волосами, фарфоровой ухоженной кожей, большими зелёными глазами. Настоящая красавица в белоснежной курточке.

— Здравствуйте, — прощебетала блондинка, приветливо улыбаясь. — Вы Оля, я знаю, а меня зовут Алёна. Я сменю Рустама и посижу с вами, чтобы не скучно было.

— Как хотите, — равнодушно сказала Ольга. Ей было всё равно, и так уже не квартира, а проходной двор какой-то.

Рустам увёл гостью на кухню и начал что-то рассказывать, наверняка о том, как Ольга пробивалась к балкону. А собственно, зачем ей балкон, если есть окно в спальне?

Она открыла окно, придвинула стул к подоконнику, встала на него, приготовилась шагнуть на подоконник и вниз. Не успела. Сзади ее схватили и рванули назад. Ольга упала на пол, прямо на Рустама. Тот разжал руки, отодвинул девушку, легко поднялся, подхватил её и усадил на кровать. Закрыл окно.

«Баю-баюшки-баю, не ложися на краю. Придет серенький волчок и ухватит за бочок» — хрипло пропела Ольга и захохотала, запрокинув голову. Беспокойные глаза Рустама нависли над ней, жёлтые, волчьи, приоткрылся в изумлении рот с белыми острыми зубами. Ольга завизжала.

Вдруг сзади её голову обхватили тонкие тёплые девичьи пальцы, прошлись по волосам, ласково погладили виски. Ольге расхотелось вырываться. Мелодичный нежный голос Алёны успокаивал. Потом в волосы погрузился гребешок. Ольга его не видела, но представила: резной, деревянный, старинный. Алёна старательно, бережно расчесывала спутанные густые черные пряди, разделяла их пальцами, укладывала волосок к волоску и вновь чесала, тихо напевая:

Вот воскликнули лебеди,

Воскликнули белые,

Да Дунай переплывши,

Тростник привалявши,

Лозник приломавши,

А лебедушку взявши,

Да белую отловимши.

— Белая ты лебедушка,

Да белая ты лебедушка,