– Понимать. Вы больно. Всегда лечить больно?

– Конечно! А как же иначе? У каждого одарённого своя плата за дар богини. У всех по-разному. У детей Хараны – это физическая боль и плохое самочувствие. Разве вы этого не знали?

– В моя страна нет колдовать. Нет люди колдовать. Я видеть Рахидэтель колдовать. Дома не видеть.

Доваль уставился на неё с таким же неверием, как звездочёт, обнаруживший на небе новое звёздное скопление.

– Как же вам тогда удалось остановить «Непрерывное покаяние»?! Не может быть, чтобы в вас вообще не было дара! Я уверен, у вас та же сила, что и у виконта! Вакку! Ползи сюда! Уж не с самопроизвольной ли инициацией мы имеем дело?

Мэтр Вакку со стоном откликнулся на просьбу, но всё же «дополз» и мягко тронул голову Иры светящимися руками. Он что-то делал, и каждую секунду на его лице всё больше отражалось недоумение. В конце концов, он сказал:

– Доваль, ты не поверишь! В ней нет ни грана дара Лайоли! Вообще. Пусто.

– Но как такое возможно?! Чтобы человек без дара остановил такое мощное заклятие?

К диалогу присоединилась подошедшая, чуть оклемавшаяся Мерини. Ира не успела дёрнуться, как она сняла с пальца перстень с пирамидальной серединой и полоснула себе ладонь. Капли крови заплясали в воздухе, словно в невесомости, и закружились вокруг Иры, как спутники вокруг планеты. Судья мягко взяла её за руку и на мгновение прикрыла глаза. Капли вращались всё быстрее и неожиданно упали на Ирину кожу, мгновенно впитываясь в неё. Ира дёрнулась всем телом, но Мерини удержала её на месте. Через секунду капли появились обратно.

– Вакку прав. Дара нет, – удивлённо пробормотала судья. – Погодите…

Её глаза широко раскрылись, а капли крови, повинуясь жесту, послушно вернулись в рану на ладони, которая начала на глазах зарастать.

– Действительно нет! Она не владеет волшебством. Она сработала как… как… проводник, знающий тропу. Позволила силе пройти сквозь себя и просто собственной волей отвела её в другую сторону!

– А что, так можно?! – удивился Вакку.

– А я знаю?! Да это же… это же материал на целую учёную работу и задача для целой коллегии! Ирина, что вы сделали?!

Ира тряхнула головой, освобождаясь от неприятного ощущения после процедуры с участием крови. Да и не могла разделить с магами их восторгов, потому что слабо понимала, что такого необычного произошло. И естественно, у неё нет никакой магии, она же с Земли, у них чудеса только в книгах. Она почесала переносицу. Как бы это им в двух словах?

– Тут сила много быть. Сила быть живой. Она говорить моя голова. Я хотеть остановить песня. Всё плохо быть. Сила брать я горло и делать больно. Ей нравиться эйуна петь. Она не хотеть он остановиться. Она не любить говорить, пока песня. И я просить моя голова: «Хотеть ты другой песня?» Она хотеть – я петь. Я петь, нельзя без наказать быть. Нельзя просто смерть. Надо быть наказать Шукар Мираф и есть жизнь. Она слушать, смеяться и летать окно. Шея больно быть. Я не уметь так петь. Я плохо петь. Сила дать мне красиво голос и музыка, как я дома иметь.

– Этот шквал звуков – музыка?! – лицо Мерини перекосилось. – Да как её слушать-то можно? Она и без всякого дара заставляет сердце скакать, как у обречённого!

«Ну… в чём-то она права. Люди, исполнявшие: «…горел асфальт под шум колёс!» , своё дело в накачивании фанатов адреналином знают», – мысленно согласилась с ней Ира и пожала плечами.

– Мы слушать. Молодой много.

– Да уж надо думать! Для стариков такое уже слишком. Но постой… Я правильно тебя поняла? Ты договорилась с… силой, что была тут? Это как?

– Не знать. Просто говорить. Я не знать, эта работать. Я не есть колдовать.

– Это что-то невероятное! Необученное создание, которое не является ни Голосом, ни Дланью, перенаправило заклинание одного из самых нестабильных одарённых! – Доваль не скрывал эмоций, размахивая руками.

– Я мало знать про колдовать. Атарин и Дэкин много говорить: король, тану, стража, знатный люди, правила… Мы говорить про колдовать мало-мало. Я не знать, кто есть Длань, кто есть Голос. Тут слышать.

Волшебники замерли, а потом искренне рассмеялись, усаживаясь рядом.

– Думаю, нам стоит исправить эту оплошность и рассказать о себе самим, – подмигнул Доваль. Ира заметила, что, когда дело касалось волшебства или друг друга, эти люди теряли напускную серьёзность и становились словно члены одного кружка, забывая про формальности и этикет.

– Вы уже знаете, что у нас есть семь Сестёр, наших богинь, которых мы чтим? Каждая из них наделяет избранных дарами, которыми мы должны бережно распоряжаться всю нашу жизнь. Дары бывают разные по силе, по стабильности… Не понимаете? Ну… как хорошо одарённый владеет данным ему даром. Он даром управляет или дар – им. Вот наш виконт-музыкант, например, это второй случай, а малышка Лория – первый. Теперь ясно? И дары одной и той же богини также бывают разные. Есть одарённые, как я, которые много умеют, имеют большие запасы сил, могут творить чудеса, но слабо понимают, как это работает. Это как жонглёры мячиками на ярмарках: виртуозно владеют пальцами, пока не спросишь, какое движение первое, какое второе. Таких называют Дланями – руками богини. Мы инструмент её воли. А есть такие, как Вакку, Мерини или Лория. Они меньше могут, но зато постоянно слышат голос Сестры, которая наделила даром. Могут видеть сны о будущем, толковать волю богинь, знать самую суть происходящих событий. Они понимают, как всё устроено. И хотя может показаться, что нас одинаковое количество, но данный приём – исключение. Голосов, по сравнению с Дланями, ничтожно мало, если, конечно, не считать тех, что служат Маяре Великочтимой, богине смерти. Не знаю, станет ли вам понятна разница лучше, если я скажу, что Голоса раньше называли жрецами, пока одарённые не поняли, что это слово не совсем точно передаёт то, в чём на самом деле состоит их предназначение.

«Получается, если грубо: Голоса – по большей части теоретики с возможностью «звонок друга»… то есть бога, а Длани – практики, хотя возможности сотворить заклинания есть у них обоих. Просто будут они разные по мощности и контролируемости». При мысли о контроле над заклятием Ире вспомнилась абсолютная собственная беспомощность, действие по воле силы, совершенная неспособность противостоять. Если это всего лишь дар, то что же собой представляют существа, способные наделять такими презентами? Надо быть осторожнее с мыслями про жреческую фальсификацию. Эти создания могут реально оказаться богами. Она уже ничему не удивлялась, но мурашки по спине от этой мысли ползли.

– Много вместе есть понятно. Мерини… а… тогда… её величество комната быть. Как пальцы моя голова. Это есть ваш дар? Вы читать моя думать?

Мерини чуть улыбнулась. На сей раз искренне и без подвоха во взгляде.

– Мы такого не умеем. Но вы правы, дар я применила. Служители Илаэры владеют способностью отличать правду от заведомой лжи. Я должна была знать, представляете ли вы для нас опасность и честны ли ваши слова. Мне известно, что вы недоговариваете… Эй, не беспокойтесь так! То, что вы скрываете, я ощущала как глубокую личную тайну. Они есть у всех людей, и копаться в них – ниже нет поступка. Меня интересовало только, враг вы нам или нет.

А сама эта женщина говорит ли правду? Ира колебалась, но всё же предпочла поверить на слово, иначе можно превратиться в параноика. Теперь она понимала сюжеты многих фантастических книг, где против магов и волшебников вспыхивали бунты, а в домах их совершенно не ждали распростёртые объятия простых граждан. Очень неприятно находиться на той стороне, где силы нет. Всё время ждёшь подвоха или ножа в спину, понимаешь, что существа напротив знают о тебе то, что ты предпочёл бы скрыть. Однако пока она здесь. В Рахидэтели. Тут свои правила и порядки. Придётся смириться и учиться взаимодействию даже с одарёнными.