Тихо-тихо, плавно, как умеют только женщины Рахидэтели, из-за спины монарха появилась фигура, закутанная в покрывало. Варин Раслинг откинулся на кресло, позволяя происходящему идти своим чередом и всем своим видом предупреждая подданных не встревать. Женщина чуть склонила голову в сторону своего повелителя, а потом встала между ним и Шукаром. Сняла обруч, что сдерживал покрывало. Секунду длилась пауза, потом знакомое только слабому полу эффектное движение плечом, и ткань падает к ногам. Белоснежные одежды на мгновенье ослепляют, воротник с письменами блестит в свете лучей, падающих из окна. Она смотрит на опешившего мужчину, как волк, готовый в любую секунду перегрызть горло. Покорность мужчинам и взгляд из-под ресниц? Прятать лицо? Нет, не слышала. Мерини была в тот миг властью во плоти.

– Ты… ты… женщина… – задыхаясь, произнёс Шукар, делая пару шагов назад, оглядываясь и замечая, что стража как-то слишком близко стоит у дверей.

– «Вы», невежа! – рявкает Мерини, не хуже короля припечатывая его к полу взглядом. – Перед тобой Голос Великой Матери, одарённая первого круга Собора Карража, советник его величества и старший знаток закона Дворца суда Мерини Дэбальт!

«Ох ты ж!» – только и подумала Ира. Эти несколько секунд выдали ей новую порцию знаний размером с хорошую лекцию, в очередной раз заставив почувствовать себя рядом не стоящей с рулём событий. Одарённая! И её покровитель – Великая Мать, она же – верховная богиня Илаэра. Мерини – одна из тех, кто разделяет с монархом судебную власть. Советник. Маг! Некстати вспомнилось ощущение пальцев в волосах и тихие, успокаивающие движения, заставляющие решиться рассказать правду. «Зуб даю, это было волшебство! Правда, что она делала, не совсем понятно. Чем занимается верховная богиня и какие возможности есть у её адептов, чёрт её знает. И всё же почти наверняка это была проверка! На психику надавила. Колись, мол, что там у тебя за душой».

А удобно, ничего не скажешь! Женская половина неприступна для мужчин, а за бастионом из покрывал поди отличи королеву от богатой фрейлины! Где как не там прятать до поры до времени мага и советника такого уровня? Открытое лицо – воистину показатель того, насколько высоко забралась эта дама. Или сам по себе статус одарённой даёт такие привилегии? Вроде нет, Лоппи-то прячется. А может, это потому, что она ещё ребёнок, или из-за необходимости скрываться от людей Шукара? Сколь же многого она ещё не знает о местных обычаях!

– Ты, кажется, хотел засвидетельствовать перед ликом богини истину своих слов, скрепив её клятвой? Что ж… Я готова принять её, – Мерини говорила тихо, но её голос был слышен в каждом уголке зала.

Шукар был бледен. В чём бы ни заключалась ловушка, в которую его поймали, она пугала его до колик.

– Итак, ты готов предстать перед божественным судом?

– Каким судом?! – пошёл на попятную сборщик податей. – Ваше величество, помилуйте! Что на меня так накинулись?! Я честно выполняю свой долг! Коли хотите проверить мои бумаги – проверяйте, клянусь, вы не найдёте в них ни единого изъяна! Для этого нет необходимости устраивать допрос с использованием силы одарённых!

Поведение Шукара резко поменялось. Оно и понятно. Пока дело шло о поиске доказательств привычными методами – всё было ему на руку. Он не один год обходил закон, и очевидно, что знал его довольно хорошо. Умел прятать следы своих махинаций, зная, что можно доказать, а что – надо ещё постараться. Понимал, что и кому можно говорить. А вот попасть в руки волшебников, силы которых были за гранью материального, он явно не имел никакого желания, был осторожен. А тут такой чёрт из табакерки.

– Что же вы так заволновались господин Мираф? – спросил король. – А как же ваши громкие слова мгновение назад?

– Потому что вижу, на меня навели столько не пойми какого поклёпа, что даже одарённых готовы привлечь! Безосновательно! Устроить допрос прямо на приёме! В чём меня обвиняют?!

– В подписании домообразующей грамоты без наличия оснований, являющихся основополагающими для её подписания. В принуждении людей шантажом уйти под руку образованного Дома. В вымогательстве и превышении должностных полномочий. Этих обстоятельств достаточно, чтобы учредить суд на месте. Его величество со мной согласился. К тому же есть ещё одно дело, свидетеля по которому мы все сейчас выслушаем, – Мерини, легко махнув рукой, дала знак стражникам: – Впустите!

Стражники отперли дверь и пригласили в залу женщину и маленькую девочку.

«Лоппи!».

Они замерли, подождали, пока отец семейства встанет из-за стола и присоединится к ним, после чего втроём пошли к трону. Пекаря трясло, жена позади него зябко куталась в покрывало. Только их дочь шла с высоко поднятой головой, но Ире стало страшно от этого зрелища. Глаза девочки были столь же решительны и полны безнадёжной пустоты, как в тот день, когда она спокойно рассказывала толпе взрослых о своём долге и ответственности перед богами.

Встав перед судьёй, они нерешительно поклонились, то и дело оглядываясь на короля. Тот кивнул, и Мерини спросила:

– Назовите себя, добрые люди. Не бойтесь.

– Да, ваша святейшая милость. Я Варак, пекарь. Это моя жена Альта и наша дочь Лория.

– Уточните нам, к какому подчинению вы относитесь и каково ваше положение как обязанного короне.

Пекарь помрачнел:

– Моя семья находится под рукой уважаемого Дэкина Равила. В армии отслужил пять лет. А насчёт податей… Я должник. Очень много должен.

– Вы под рукой господина Равила? Пекарь в Доме у заводчика архи? Основание?

– Я ушёл под его руку по закону об уходе всего семейства. Не я, моя жена служит в Доме. Она служанка при госпоже Цыран, жене моего хозяина.

– Ясно. Что же, по закону это допустимо. Следующий вопрос: кто вёл учёт вашего долга?

– Господин Шукар Мираф, главный сборщик податей нашего города и его счетовод.

– Вы собственноручно и без принуждения ставили подпись на бумагах? Читали их? Проверяли?

– Да, ваша святейшая милость. Читал и подписывал. А вот проверить…

– Смелее! Мы внимательно слушаем.

– К моему стыду, я не владею счётом так хорошо, как счетовод господина Мирафа. Я умею считать только до сотни.

– Вот как? То есть при подписании бумаг вы полагались исключительно на честность означенных лиц?

– Да, ваша святейшая милость.

– Госпожа! – начал было Шукар, но Мерини не дала ему продолжить.

– Молчите, господин Мираф. Вам дадут слово позднее. Не прерывайте процесс суда, иначе допрос будет продолжен в менее приятных для вас условиях.

Шукар чуть не плевался. Его добивало не только то, что его грязное бельё вытащили наружу, обвинения, но и что его прилюдно ставила на место женщина. А уж о его отношении к слабому полу мало кому не было известно. Но он стерпел. Заставил себя успокоиться и постарался придать лицу почтительное выражение. Это далось ему с таким трудом, что пот потёк по лицу. Сейчас в нём не было ничего от того лебезящего и слащаво улыбающегося человека, которым его привыкли видеть. Это была загнанная в угол крыса. Ире вспомнились животные в пещере. Пробрало до дрожи.

– Варак, я вижу, вы счастливый отец, – обратилась Мерини к пекарю. – Это ваш единственный ребёнок?

– Нет, госпожа, у меня есть ещё младшая дочка.

– Я слышала, что ваша дочь – особенная. О которой из двух идёт речь?

– О вот этой, старшенькой. Она дочь Хараны, ваша святейшая милость.