– Одарённая. Тогда я обращусь прямо к ней.

– Вы собираетесь выслушивать детский лепет на суде?! – возмутился Шукар.

Мерини медленно проговорила:

– Господин Мираф, то вам женщины не угодили, то дети. Юная Лория одарена Сёстрами, а значит, по закону имеет право свидетельствовать. Её устами шепчет голос богов.

– А кто докажет, что она одарённая?! А не обычный ребёнок, подученный взрослыми?!

Мерини нахмурилась, но спустя мгновение, снова улыбнулась.

– Вы желаете свидетельства? Суд в моём лице не возражает. Ваше величество, вы согласны?

Король кивнул.

– Дитя моё, – обратилась она к Лоппи, – нам необходимо засвидетельствовать наличие у тебя дара перед всеми присутствующими, а для этого нужно твоё согласие. Согласна ли ты пройти проверку?

– Согласна, госпожа, – тихо ответила девочка.

– Хорошо! Пекарь Варак и дровосек Коват, вы можете вернуться на свои места. Далее этот ребёнок будет говорить сам за себя.

Пекарь поклонился и попытался увести жену, но та вывернулась и бросилась к Лории, порывисто её обняв. Со своего места встала Цыран и, подойдя к женщине, мягко отстранила её от девочки, нашёптывая что-то. Потом подняла вопрошающие глаза на пекаря, и тот, секунду помедлив, кивнул и ушёл на своё место. Хозяйка увела Альту за их стол. Они с Кессой принялись успокаивать её, подсовывая напитки. Женщина безучастно принимала заботу, не слыша окружающих и не спуская глаз с дочери.

– Я попрошу мэтров Римса и Накарта помочь с освидетельствованием, – сказала Мерини.

На её просьбу из-за стола поднялись два волшебника.

– Уважаемое собрание, я представляю вам одарённых второго круга Собора Карража Голос Рити – Вакку Римса и Длань Хараны – Доваля Накарта. Мэтры, прошу вас.

Мужчина, которого назвали Довалем, подошёл к Лории и ласково улыбнулся.

– Девочка, не бойся, проверка будет очень простой. Господин Римс сейчас войдёт в состояние поиска и поищет внутри тебя потоки волшебства. Если они есть, даже самые слабые, он слегка усилит их для вывода на поверхность. Ты наверняка уже проходила через это. Обычно этого достаточно, чтобы определить, одарена ты или нет. Но поскольку нам надо всем показать твой дар, я дам тебе задание. Ты должна будешь применить свою силу, а я в это время оценю твои возможности. Не думай о том, что задание надо выполнить идеально или до конца, главное, чтобы все увидели, что ты умеешь, даже если твоя сила очень слабенькая. Хорошо? Всё поняла?

– Да, наставник веры.

– Для тебя просто дядя Доваль, дитя. Ведь мы с тобой делаем одно дело. Ну? Готова?

– Да.

Вакку Римс тоже улыбнулся девочке и положил ладонь ей на голову. Не прошло и секунды, как вокруг Лоппи засверкали голубые вспышки и всё её тело пошло туманной дымкой.

– Замечательно, малышка! – улыбнулся Доваль. – Даже искать не пришлось! Какой удивительный запас силы! А теперь вот твоё задание…

С этими словами он закатал рукав и, достав из ножен кинжал, резко полоснул им по руке. Потекла кровь, Лоппи вскрикнула и бросилась к волшебнику. Она схватила его за руку ладонями, вокруг которых разгорелось салатовое сияние, окутавшее рану. Медленно проводя ладонью поверх пореза, она, словно ластиком, стёрла след, оставленный ножом, оставляя на его месте ровную и гладкую кожу. Вспышки улеглись. Волшебник улыбался во весь рот:

– Одарена по самую макушку. Мерини, у этой девочки очень стабильный и ровный дар. Контроль почти идеальный. И зуб даю, что перед нам не будущая Длань, а Голос. Почти в этом уверен! Когда меня лечили, я будто слышал шёпот, за которым это дитя следовало с верой, на какую только дети и способны. Думаю, нас всех надо поздравить, что мы нашли такое сокровище в этой глуши. Ох, простите, господа… в настолько отдалённых от столицы землях.

– Кому-то ещё нужны доказательства? – мрачно оглядела публику Мерини.

Возражений не последовало. Доваль Накарт и Вакку Римс вернулись на свои места, на прощанье ласково похлопав девочку по плечу.

– Итак, дитя, сейчас ты будешь отвечать на наши вопросы. Помни, что ты говоришь сама за себя и тебе ни на кого не надо оглядываться. Твой дар засвидетельствован, а это значит, что ты можешь поступать как взрослая. Сейчас перед судом никто тебе ничего запретить не может. Это ясно? – Мерини постаралась помягче разговаривать с ребёнком, но получалось у неё плохо – сказывались издержки профессии. Однако Лорию мало что могло испугать, даже эта суровая женщина. Единственное, чего она боялась, – это сообщения, что её всё-таки выдадут жениху.

– Я отвечу. Спрашивайте, ваша святейшая милость, – сказала она.

– Назови себя и своё положение.

– Милостью Сестёр дочь Хараны Лория. Мой отец пекарь Варак, матушку зовут Альтой. Живу под рукой Дома Равил на попечении хозяйки Дома. Наречённая невеста. Мой жених – сын помощника сборщика податей Шукара Мирафа.

– Сколько тебе лет, дитя?

– Семь, ваша святейшая милость.

– И уже невеста.

– Да…

– Лория, сейчас я попрошу тебя предельно подробно рассказать все — я повторяю, все — подробности твоей помолвки. Можешь начать с любого конца истории, как тебе удобно, главное – ты не должна ничего забыть. Нас интересуют мельчайшие детали. Как состоялась помолвка, при каких обстоятельствах, кто и каким образом принимал участие в твоей судьбе. Мой вопрос понятен тебе, девочка?

– Да. Но… могу я начать не с моей истории?

– Это не имеет значения, если это важно для изложения обстоятельств дела. Рассказывай.

– Сегодня никто и никуда не торопится, дочь Хараны, – поддакнул король, обводя глазами зал, пробуждая от спячки задремавших было придворных, решивших, что очередное разбирательство среди местных жителей их совершенно не касается. Помещение наполнилось осязаемым вниманием, и в абсолютной тишине Лория начала свой рассказ с жизни девушки Сальи.

Пока Лоппи отстранённо вела речь, Ира наблюдала за Шукаром, и то, что она видела, ей совсем не нравилось. Сначала он тяжело дышал, а при виде девочки побледнел, зрачки его сузились до точек. Но с каждой минутой он всё больше и больше брал себя в руки и, в конце концов, совсем расслабился. Он слушал показания Лории с внимательным интересом, просто кричащим о том, что он уже нашёл решение для той опасной ситуации, в которой оказался. Время от времени он смотрел на Мерини, не убирая с лица приклеенного почтения, но в какой-то момент в его мимике стало проглядывать снисхождение. Судья тоже это заметила и нахмурилась, не переставая меж тем вникать в повествование ребёнка.

Отдельного описания стоило то, что творилось за столом у магов. Поначалу они слушали безучастно, но вот затем… Да, в отличие от жителей Ризмы, далёких от волшебства, этим людям не нужно было объяснять что-то дополнительно. Они прекрасно понимали, о чём девочка говорит. Лица суровых военных пылали гневом, периодически их ладони покрывались еле заметными вспышками, словно магия откликалась на внутреннюю ярость.

С самым молодым магом вообще случилось нечто, чуть было не закончившееся бедой. Это был одарённый, владеющий огнём. Слушая о судьбе Сальи, он в какой-то момент замер, а по столу поползли огненные всполохи. Благо, сидевший рядом дед быстро сориентировался и взял его руки в свои. Пламя начало убывать, а поверх скатерти поползли мокрые пятна. «Дедуля маг воды? – Ира наблюдала за волшебниками с видом малыша, впервые попавшего в цирк. – И ведь не фокус же! Просто взяли и из ничего создали сначала огонь, потом воду! А вот скатёрочку теперь только на тряпочки». Потом опять пришло осознание того, что эти люди солдаты и применяют свою силу в бою. Теперь она смотрела на магов уже с опаской. Какую смерть предпочитаете: сгореть заживо или утонуть, не сходя с места?