«Не убивал он! Парень конечно шебутной, горячий, но не убийца!», – заявил Великанов. «Верно, сказано, Игнат Петрович!», – поддержала его девушка.
« Я тоже не верю, что он убийца, тем более парень не любит вида крови. Но это слабый аргумент. У нас два подозреваемых. И у того, и у другого был мотив. Дело становиться всё запутанней. Нас словно кто-то водит по кругу.
«Мне кажется, я что-то упустила. Нужно побывать в больнице, навестить вдову Павла Ивановича, а, кроме того, ещё раз посетить место убийства Вари», – заявила Агата.
«Ну, что ж, сударыня, будь, по-твоему», – согласился Новосильцев.
«Но, только, вот что, голубушка! Я за вас отвечаю, а потому выходить в город вы будете только в сопровождении либо жандармов, либо меня с Игнатом Петровичем! Ночевать будете в моём кабинете, запершись на ключ». Агата покорно кивнула.
Вся Земская больница гудела как потревоженный улей.
Шутка ли, сначала убийство Вари, арест Сосновского, затем загадочная смерть Павла Ивановича. Даже пожилые врачи, которые повидали на своём веку всякого, и, тем было не по себе, что же было говорить о других.
Кроме того, судачили, кого же назначат на место главного врача. Одни считали, что Матвея Петровича Копёнкина. Пожилого, степенного хирурга, бывшего правой рукой Павла Ивановича, тем более что он в данный момент временно исполнял обязанности Константинова. Другие, напротив думали, что пришлют человека со стороны.
Нужно сказать, что Матвей Петрович выбивался из сил, пытаясь, навести
58
порядок в больнице. Но это ему плохо удавалось. На него навалилась кипа бумажной работы, к которой он не привык. А ведь и плановые операции никто не отменял. А тут ещё визитёры из полиции заявились. Опять всех перебаламутят. «О, Господи, грехи наши тяжкие!», – перекрестился Матвей Петрович, отложив документы.
Когда на пороге кабинета Копёнкина появились Новосильцев, Великанов и Агата, Матвей Петрович досадливо поморщился, однако потом, деловито поздоровался, и, любезно предложил всем присесть. Затем, позвал Сашеньку Селиванову, и, распорядился насчёт чая. Сашенька удивлённо захлопала ресницами, когда увидела Агату вместе с полицейскими. Матвей Петрович тоже немало был удивлён, увидев девушку, и, бросал взгляды, полные любопытства.
«Прежде всего, хочу выразить вам соболезнования», – заявил Аристарх Петрович.
«Да, да, трагедия за трагедией! В больнице царит, простите за каламбур, нездоровая атмосфера», махнул рукой Матвей Петрович. «Это заметно», – подтвердил Новосильцев.
«Все чрезвычайно обеспокоены. Не представляю, что будет завтра», – мрачно произнёс Копёнкин.
«Ну, с убийством Варвары, всё более или менее понятно. Убийца сидит в тюрьме. Хотя, жаль, Сосновский такой талантливый хирург. Мог бы стольким людям жизнь спасти. Но вот, самоубийство Павла Ивановича! Я не понимаю!», – добавил Матвей Петрович.
«Может быть, у него были какие-нибудь неприятности. А может быть тяжело заболел кто-нибудь из его близких, или он сам? Не было ли чего необычного в его поведении », – поинтересовался Новосильцев.
« Да нет, ничего такого. Он ведь всегда презрительно относился к самоубийцам. Считал их слабыми людьми. Может быть, его мучило чувство вины, что не разглядел в Сосновском убийцу? Не знаю», – задумчиво сказал Копёнкин.
Агата, вдруг, встала, провела пальцами по столу, за которым сидел Матвей Петрович, а затем подошла к окну, и, словно замерла около него.
Копёнкин с недоумением взглянул на девушку.
«А, скажите, не навещал ли кто Павла Ивановича?», – задал вопрос Аристарх Петрович. «При мне, нет. Да, вот только…», – начал было говорить Копёнкин, и, осёкся. «Ну, ну, продолжайте», – подбодрил его Новосильцев.
«Да, пустяки, всё это, чепуха», – недовольно поморщился Копёнкин.
«И, всё же, вы должны рассказать!», – потребовал Аристарх Петрович.
«Да, Сашенька Селиванова, сестра милосердия, видела, как вчера вечером из кабинета покойного Павла Ивановича метнулась тень. Она, со страху, крик подняла. Померещилось, наверное», – вздохнул Матвей Петрович.
В это время, в кабинет тихонько постучали, а затем вошла Сашенька
Селиванова с чаем. «А это очень кстати!», – оживился Аристарх Петрович.
59
«А, скажите, сударыня, кто это Вас так напугал вчера вечером?»,– словно невзначай спросил он.
«Меня напугала тень, чёрная тень! Мелькнула из кабинета Павла Ивановича. Да, уж, теперь и не знаю, может, померещилось мне со страху», – смущаясь, пояснила Сашенька.
«А, позвольте спросить, сударыня, тень эта была мужская или женская?», -
спросил молчавший до этого Игнат Петрович.
«Да, уж не в женском платье. Точно мужская. С бородой!», – уверенно сказала Сашенька.
«Ну, и, выдумщица, ты, Селиванова», – покачал головой Матвей Петрович.
«Я правду говорю!», – обиделась Сашенька.
«Ладно, ладно, ступай! Надеюсь, господа, она вам больше не нужна?», – осведомился Копёнкин.
«Ну, что ж, мы узнали всё, что хотели! Спасибо за содействие», – поблагодарил Аристарх Петрович.
«Не смею, вас задерживать!», – ответил Копёнкин.
«Молодец, Игнат Петрович! Ловко про тень вопрос задал! У меня он у самого, надо признаться, на языке вертелся», – похвалил Великанова Аристарх Петрович, когда они вышли из больницы.
«Стараемся», – усмехнулся Игнат Петрович.
«А, что вы думаете обо всём этом, сударыня?», – обратился Новосильцев к Агате. «Убийца был здесь, он что-то искал. Более того, он приходил сюда раньше. Я уловила более старый, едва ощутимый след его присутствия», – заключила Агата.
«Значит, нужно искать таинственного незнакомца с чёрной бородой, которого давно знал Павел Иванович. Но вот, что он искал в кабинете у Константинова, и как всё это связано с убийством Вари, по-прежнему, загадка», – подытожил Новосильцев. «Да, запутанное дельце!», – подтвердил Великанов.
«А, вот, что я подумал, друзья мои, нам просто необходимо навестить вдову Павла Ивановича», – предложил Новосильцев. Возражений не последовало.
Когда Агата увидела Зинаиду Фёдоровну, она её не узнала. Если раньше это была бодрая сухощавая женщина средних лет, то теперь перед ней была высохшая старуха, вся в чёрном.
Новосильцев, Великанов и Агата, выразив хозяйке соболезнования, попробовали утешить её как могли. Зинаида Фёдоровна принялась вспоминать Павла Ивановича.
«Вот уж не думала, что переживу мужа, здоровье то у меня слабое. Болею часто», – пожаловалась она.
«Вот у Павла Ивановича здоровье было отменное. Переживал он сильно из-за
60
смерти Вари. Прямо сам не свой ходил. Всё будто опасался кого-то. Вот, что я вам, скажу! Не мог он сам сброситься с моста. Не такой человек был мой муж. Завтра ведь похороны. Отпеть нужно покойного. Нынче пошла к попу, а он говорит, что самоубийц не отпевают. А я не верю, что он сам на себя руки наложил. Злодей какой-то его ограбил, да с моста и сбросил», – со слезами на глазах произнесла Зинаида Фёдоровна.
«Тоскливо мне без него. Детишек мы не нажили. А дом этот без хозяина пуст, и, мне не нужен. Нынче ночью, лежу, не сплю. Какой уж тут сон.
Вдруг, слышу, вроде шаги в кабинете Павла Ивановича. Ну, я взяла пистолет мужа, у него он с войны с турками остался, и, пошла поглядеть. Думала, воры залезли. Кабинет открыла, а там и нет никого. Деньги, драгоценности, всё на месте. Видно душа Павла Ивановича попрощаться приходила. Боязно мне в этом доме жить. Неуютно. Уеду к племяннице в Воронеж», – заявила она.
«А не проведёте ли вы нас, Зинаида Фёдоровна, в кабинет покойного?», – спросил Новосильцев, и, глаза его загорелись охотничьим азартом.
В кабинете Павла Ивановича царил идеальный порядок. Стопочки бумаг на столе были разложены строго по размеру. Чернильница заправлена. Стол сиял чистотой. Вот только книги в небольшом шкафу были расставлены не по алфавиту, а вразнобой.
«Странно», – удивилась вдова. «Павел Иванович, был большой педант. Не любил, когда вещи не на своём месте», – пояснила Зинаида Фёдоровна, обратив внимание на книги.
