Запись закончилась – и продолжилось видео Элис. Теперь-то стала понятна её ненависть ко мне. Оказывается, об этом узнали и в школе, сначала её начали травить девчонки, мол, что она за девушка, если не может отличить обычного парня от голубого, что раз тянет на геев, значит, она неполноценная. Я думаю, это была просто женская зависть – Элис очень симпатичная девушка. Мне стало жаль её, по идее, она вообще здесь ни при чём. Я написал ей письмо со своими извинениями, написал, что я в ужасе от случившегося, отправил письмо, без какой-либо надежды на ответ. Я был в панике, меня трясло, я плакал. Моя жизнь пошла под откос, родители – консерваторы, они не вынесут, если узнают, что их сын – гей! Почему люди бывают такими жестокими? В чём я провинился? Короче, за ответами я решил пойти к Кёртису. У меня был его адрес, мы как-то в приставку рубились у него. Так вот, я шёл и думал, как сильно в этом был замешан Кёртис, какова его роль? Он был дома и даже не удивился, когда увидел меня.

– А-а-а, ты пришел, – зевнул он, – ну как тебе аудиозапись? Хотелось бы видео, но ты бы вряд ли стал на камеру откровенничать. – Кёртис сидел вразвалочку на диване, я смотрел на него и не узнавал: наглый взгляд, ехидная ухмылка.

Всё, что я смог у него спросить: «За что?»

– За что? – крикнул он, – да ты лох, перешёл дорогу не тому человеку!

Я присел, пытаясь понять, про кого он говорит, долго гадать не пришлось – единственный, кого я раздражал…

– Ну чё, говнюк! Вспомнил? Майк Пристл. Ты увёл у него девчонку, а потом бросил её.

– Я не уводил, она сама в меня влюбилась, – спокойно поправил я его.

– Да какая хрен разница. Мы такой план продумали!

Оказалось, что Майк и Кёртис – двоюродные братья. Майк начал плакаться, что его бросила девка ради какого-то толстяка. Команда начала подтрунивать, что он полный ноль в постели, если такая девушка ушла от него к хряку. Кёртис не смог вынести нытьё Майка и решил меня наказать. Он перешёл в нашу школу и делал всё, чтоб узнать что-нибудь тайное. У всех есть свои скелеты в шкафу. Когда мы с ним начали часто видеться, ему и показалось, что я немного не такой. Он смотрел на мою реакцию на разные вещи, напомнил про Дали, сказал, что у меня даже глаза загорелись от его слов. В общем, он решил сыграть ва-банк, наплёл историю про трудную жизнь и надавил на меня, а у самого, конечно же, был наготове телефон. Счастью его не было предела, когда я ему про себя рассказал. Он побежал поскорее домой, созвонился с Майком, и они быстренько слили запись в сеть и разослали всем знакомым. Майк заодно решил отомстить Элис и кинул запись знакомым с фейсбука из её новой школы – и как выяснилось, заплатил им за травлю бывшей возлюбленной. Вот так одним выстрелом – двух зайцев. Пока Кёртис всё это мне рассказывал, я тупо смотрел на него. Его глаза блестели, он находился в самой настоящей эйфории от самого себя и своего поступка. Я ушёл от него с большой-пребольшой дырой в сердце, в душе, ну не знаю, как точнее передать.

В школе я не появлялся уже три дня. В соцсетях меня оскорбляли кто на что способен. Я устал от всего, от жизни, от школы, от родителей, от этого грязного городишки, в конце концов – даже от самого себя. Почему я вот такой родился? Я не оправдываю себя, ни в коем случае. Возможно, если бы рядом оказался верный друг и выслушал меня, поддержал, не было бы такого финала. Но я был один, сам по себе. Как «рука помощи», мне на глаза попался одни сайт – «Сделай правильный выбор» сайт смерти. Там были такие же ребята, как и я с кучей проблем. В тот момент мне он показался оазисом в пустыне. Там много чего было написано, я уже если честно и половину не помню. Главное – я повелся на их «поддержку». Украл из папиного бара немного алкоголя. Черканул записку родителям, мол, не вините себя и всё в таком духе. Выбрал старый заброшенный склад за городом, приехал туда на такси, напился и прыгнул с крыши одного из самых больших старых зданий. Вот и вся история, конец!

Я была в шоке, мне было так жаль Джеймса, я не придумала ничего лучшего, чем просто встать и обнять его, крепко-крепко.

– Тебе, наверное, меня и не хватало, – я разжала объятия.

– Чуть не задушила, – улыбнулся он. – Знаешь, где-то во мне сидел голос протеста, что я делаю нечто неправильное. Но тогда я просто заглушил его, решил сдаться. Я думал, что будет лучше. Облом… надо было выбрать другой вид побега от жизни. Свалить нафиг из этого города, хотя бы к тебе, в Нью-Йорк.

Мы замолчали, глядя друг на друга. Разве бывает такое, что, живя на Земле, за все свои восемнадцать лет я так и не смогла встретить настоящих друзей, с которыми я была бы сама собой. А искала ли я их вообще? Я не меньшая трусиха…

Всего пара минут – и правдивая история жизни. Может, это из-за его искренности? Не знаю; но в тот момент я поняла, что именно о таком друге я всегда и мечтала: немного странном – в принципе, у меня самой тараканов в голове немало, – но таком открытом и нелживом, не строящим из себя непонятно кого и не подавляющим меня.

– Ты помнишь, о чём ты думал, стоя на парапете? – спросила я Джеймса.

– Ну да, о том, что жизнь – дерьмо, что я никому здесь не нужен, никто и не заметит моей кончины, ну и что я не смогу терпеть эту боль, просто хочу всё прекратить. Мне было страшно. Казалось, я остался один на всём белом свете. Наверное, и алкоголь притупил мозг, но я почему-то тогда не видел никакого другого выхода, кроме как спрыгнуть.

У меня мурашки поползли по коже: в каком же он был отчаянии!

– А ты как? Хотелось бы теперь услышать твою историю, – игриво спросил Джеймс. Он рассказал о себе и, мне кажется, ему стало полегче.

– Я тоже не была лидером в классе. Я была невидимкой, в прямом смысле этого слова.

– По тебе этого не скажешь, пухлогубая зеленоглазая блондинка – невидимка? Ты меня разыгрываешь? Я хоть и гей, но разбираюсь в женской красоте.

– Спасибо за комплимент! Вот я, кстати, и хотела тебя спросить: я раньше была русой, а сейчас стала блондинкой, зрение исправилось, и вроде как подросла немного, как это возможно? В тебе что-нибудь изменилось?

– Да, я похудел, – ответил Джеймс, откусывая кусочек от вишнёвого пирога, – забыл сказать, что, кроме гея-неудачника, я был ещё и толстяком. Так что переиграй историю в своей голове с поправкой на толстозадого – и поймёшь всю ничтожность моей жизни. Я даже сейчас задаюсь вопросом, что тогда нашла во мне Элис?

– Значит, она разглядела в тебе то, чего ты сам не видел. Такое бывает, тем более, внешность не самое главное в жизни, надо, чтоб и голова пустой не была! – я уже завершила свою маленькую пирушку.

– Миловидная внешность всё равно лишней не будет, – добавил Джеймс.

– Значит, тут ещё и внешность меняется?

– Похоже на то. Я в той жизни всегда хотел похудеть, да как-то не получалось, ленивый был.

– Да, я тоже хотела с волосами что-нибудь сделать и мечтала избавиться от очков.

– Что ж, наши мечты сбылись! – Джеймс засмеялся таким легким и звонким смехом, что я захихикала в ответ: хоть какая-то радость, стала выглядеть так, как всегда мечтала.

– Интересно, другие тоже покончили с собой? Этакий клуб неудачников в земной жизни собрался какой-то. Ты спрашивал, за что я сюда попала? Я не знаю, вот мой ответ. Да, у меня была не идеальная жизнь, но я всё равно её любила. У меня не было ни друзей, ни парня, но были любящие и любимые родители. Я как-то раз думала: утопиться бы в озере, когда летом у бабушки отдыхала. Но это было не серьёзно, она меня тогда допекла просто. Понимаешь, я ничего не помню, точнее не так, я помню, что было пару дней назад, что было вчера, но вот как я здесь оказалась и день до этого – нет. Клара сказала, что я покончила с собой.

– А-а, старушка Клара. Я тоже был у неё, она почти отправила меня в ад, но меня перехватили уже по дороге, – с усмешкой сказал Джеймс. – Странно, что ты ничего не помнишь. Я думал, что если это осознанная смерть, то ты всё помнишь. Клара не сказала, как ты покончила с собой?