Алексей тяжело вздохнул, виновато развёл руками. Если род пресекался, исчезали и духи предков, ведь они существуют до тех пор, пока хоть одна живая душа помнит о них. Коли Аркадия осудят, его жизнь будет искалечена безвозвратно, а то и вовсе прервётся, учитывая, как вольно в Кисловодске с законом обращаются, значит, Алексей Михайлович тоже сгинет и в этот раз уже без возможности вернуться или хоть издалека наблюдать за своей ненаглядной Катериной.

  - Ну уж нет, - отчеканила Катерина так сверкнув глазами, что неосторожно появившийся Иван Афанасьевич даже протрезвел, - ты меня любишь?!

  Вопрос адресовался одному Алексею, но все призрачные родственники, постепенно подтягивавшиеся к полупрозрачным Ромео и Джульетте провинциального разлива, поспешили заверить Катерину в своих самых нежных и глубоких чувствах. Алексей Михайлович, разумеется, тоже кивнул утвердительно, даже укорил малость:

  - Сказывал ведь уже.

  - И замуж возьмёшь?! - продолжала допрос Катерина.

  - Катя! - возмутилась бабушка, глубоко шокированная таким грубым нарушением правил хорошего тона, но тётка лишь отмахнулась от призрачной родственницы.

  Иван Афанасьевич мотал головой и руками, пытаясь отговорить офицера от скоропалительного шага под семейный хомут, но Алексей Михайлович намёков даже не заметил, кивнул твёрдо:

  - Возьму. И более никому не отдам.

  - Ой, дура-а-ак, - простонал Иван Афанасьевич, а бабушка сердито проворчала:

  - Можно подумать, Катьку мильёен кувалеров из рук в руки рвут.

  - Отлично, - Катерина резко кивнула экзорцисту, - обвенчайте нас, батюшка.

  - Вообще-то, у меня другие...- попытался было объяснить мужчина, но заметив, как полыхнули глаза невесты, быстро понял всю скоротечность призрачного существования и покладисто кивнул, - вставайте рядом.

  Спустя целую жизнь и более десятка лет призрачного существования Катерина и Алексей исполнили свою давнюю тайную мечту: обвенчались. Завершив поцелуй новобрачных, влюблённые вздохнули и сверкнули глазами:

  - А теперь восстановим поруганную справедливость, злодеям от нас не укрыться!

  Черноглазая горничная подарила Катерине и Алексею ласковую улыбку и исчезла. Душа невинно убиенной девицы обрела покой, ведь она поверила, что её погубители не избегут заслуженной кары.

  ***

  Если вам, милостивые судари и сударыни, любезно будет спросить у встреченных на улице прохожих, какое время суток самое хлопотливое, то ответы сильно будут зависеть от того положения в обществе, кое занимает пытуемый вами. Бряцяющие шпорами гуляки, чьи огненные взоры и лихо закрученные гусарские усы разбили множество девичьих сердец, непременно ответят вам, что самая хлопотная пора - это ночь, так как нужно успеть и на балах покружиться и с очередной прелестницей в будуаре уединиться, да ещё и вовремя отступить, дабы не попасть под гнев увенчанного развесистыми рогами мужа, жениха, а подчас и любовника. Бледные, словно лишь вчера выпущенные из темницы на свободу, романтические барышни, самозабвенно чахнущие над страданиями очередного Вертера, Ромео либо же Тристана, прошелестят, ежеминутно вздыхая, точно душа их вот-вот готова покинуть бренное тело, что нет ничего сладостнее хрустальных сумерек вечера, когда умирающий день шлёт последний привет, а заходящее солнце проливает золото и кровь, подобно тирану, чья злая воля препятствует влюблённым обрести счастие. Коли вам, милостивые господа и дамы, в ходе ваших изысканий посчастливится остановить господина, служащего в каком-либо заведении, то он, торопливо глотая слова и ежеминутно нервно посматривая на часы выпалит, что самая хлопотливая пора - это, вне всякого сомнения день, когда подчас создаётся впечатление, что ты понадобился всем и сразу, начальство пеняет за бездействие, а посетители топочут ногами и брюзжат, сетуя на то, что их никто не желает принять и выслушать. А поди, выслушай-ка всех, когда их в коридоре подчас собирается до пяти человек, а начальство отправляет тебя писать рапорты али нанести визит или же ещё какую спешную и срочную работу выдумает, по смыслу яйца выеденного не стоящую, но отнимающую пропасть времени. Служащий, милостивые господа и дамы, непременно убежит от вас, сославшись на занятость и острую нехватку времени, в спешке может даже не проститься, но вы уж не гневайтесь на него, войдите в положение и переключите своё внимание на люд дворовый. Степенный, основательно заросший бородой дворник, метла коего выглядит подчас не только продолжением, но и опорой бренного тела, сплёвывая сквозь зубы и невероятным образом раскатывая все гласные в словах сообщит, что хлопотливее утра ничего нет и быть не может. Шутка ли, до того, как баре проснуться, надо и двор вымести, и дорожки песком посыпать, и кошек-собак приблудных покормить, и с молочницей поругаться, а то она, зараза злоязыкая, молоко водой разбавлять стала едва ли не прямо в барском дворе, и с водовозом парой слов перекинуться. А коли повезёт, то ещё и со знакомцами раскланяться, али господину какому помочь кого сыскать, получив всенепременно за труды пятачок, коий следует пропить опять-таки до пробуждения барина, а паче того барыни, потому как её чувствительный носик к вину зело нетерпим.

  Об одном прошу вас, любознательные сударыни и стремящиеся познать всё вокруг судари, не подходите с вашим вопросом к служащим полицейского управления от городовых и агентов до следователя, прокурора и даже начальника включительно. Коли уж вы имели смелость остановить, скажем, следователя и спросить, какая пора в сутках самая хлопотливая, то в ответ страж закона и порядка посмотрит на вас покрасневшими от недосыпа глазами, потрёт оставленную дурой-пулей али лютым ножом рану, вздохнёт тихонько и скажет, что у них на службе хлопоты не днями, а месяцами измеряются. И когда вы, изрядно пристыженные, сдавленно пробормотав извинения направитесь далее, вас вежливо остановят и в свой черёд подвергнут допросу, в ходе коего вы можете из простого мимопроходящего перейти в разряд ценных свидетелей, а то и, коли шибко не повезёт, подозреваемых. А посему, ещё раз убедительно прошу вас, милейшие дамы и господа, к стражам порядка с глупостями не подходить, дабы и их не отвлекать и самим себе жизнь не осложнять. Однако, отвлеклось наше повествование изрядно, пора ему уже вернуться к славному семейству Штольманов и Виктору Ивановичу Миронову, оставленных нами в Кисловодске в весьма тревожных обстоятельствах, кои не будет преувеличением и смертельно опасными назвать.

  После исчезновения духа черноглазой горничной, Анна Викторовна, изрядно растроганная всем открывшимся ей, полагала, что более до утра не заснёт, даже хотела с кровати встать, да призрачная родня стеной нерушимой встала.