Яков Платонович решительным росчерком пера поставил подпись под документом, закрыл папку, убрал её в ящик и запер на ключ, после чего с наслаждением потянулся и повернулся к жене:

  - Можем идти.

  Голубые, словно летнее небо, глаза Анны вспыхнули восторгом, на губах заиграла улыбка нежная и влекущая одновременно. Один учёный, видимо не очень счастливый в браке, утверждал, что с годами чувства притупляются и семейная жизнь становится рутиной. В семействе Штольман такого не было, наоборот, с каждым новым днём Яков Платонович всё сильнее влюблялся в свою супругу, с мальчишеским восторгом открывая всё новые и новые грани её характера. И чувства Анны Викторовны к мужу не ослабевали, становясь, словно дорогое вино, со временем лишь слаще и крепче. Вот и сейчас Анна залюбовалась подтянутой фигурой Якова, горделивой посадкой головы, манящим блеском глаз, от внимательного взора коих ничто не могло ускользнуть. Штольман подошёл к жене, обнял её, вдыхая тонкий цветочный аромат, и тут в дверь робко постучали.

  "Кого ещё нелёгкая принесла?!" - с досадой подумал Яков Платонович, неохотно отстраняясь от жены, и строго крикнул:

  - Войдите!

  Тон господина следователя был столь суровый, что стучавший замешкался за дверью, не решаясь войти и гадая, а так ли ему нужна помощь, может, всё само собой как-нибудь рассосётся? Штольман даже понадеялся, что визитёр передумает заходить, но тут дверь открылась и в кабинет осторожно, бочком зашла дама средних лет, одетая в чёрное, несмотря на жару, платье и такого же цвета шляпку. В руках женщина комкала крошечную сумочку, бывшую в особом фаворе у всех модниц сезонов так пять назад.

  - Здравствуйте, - робко произнесла женщина и всё так же бочком передвинулась от стола следователя поближе к Анне Викторовне, - а я к Вам, Анна Викторовна.

  Штольман нахмурился. Его отношение к мистике вообще и духам в частности было весьма неоднозначным. Сам Яков Платонович никаких духов не видел и до встречи с Анной Викторовной даже категорически отвергал их существование, но теперь, будучи супругом весьма очаровательного медиума, пусть и со скрипом, но признавал существование чего-то неведомого, что пока (только пока, уверяем вас) не поддаётся логическому объяснению. Тем более, что и дети унаследовали мамины способности: сын Гриша, как и Анна Викторовна, видел духов и знакомство с призрачной роднёй начал с того, что заявил, что никаких призраков не существует, это всё игра воображения и не более (тётка Катерина расфыркалась и едва не отвесила мальчишке щелбан, благо Платон Карлович с Мартой Васильевной остановили). Дочка Катя чувствовала присутствие духов, но не видела их, ничуть по этому поводу не огорчаясь. Она вообще, как и матушка, была особой неунывающей, от одной улыбки которой сердца отца и брата таяли, словно воск на огне.

  - Дело у меня к Вам, - вырвал Якова Платоновича из воспоминаний о семье приглушённый голос дамы.

  Анна Викторовна мягко усадила посетительницу на стул, подала воды и лишь после этого ободряюще улыбнулась, всем своим видом демонстрируя готовность выслушать и помочь. Дама помялась немного, теребя крошечную сумочку, видимо, именно для успокоительной цели и взятую, поскольку положить в неё что-нибудь существеннее платочка, и то не очень большого, не представлялось возможным.

  - Зовут меня, - посетительница глубоко вздохнула и улыбнулась застенчиво, - Кукушкина Аглая Филипповна, полковника Кукушкина жена... Точнее вдова, вот уже месяц...

  Аглая Филипповна судорожно прижала дрогнувшую руку к губам. Яков Платонович чуть принахмурился, вспомнив, что слухи о господине полковнике по Петербургу ходили весьма нелестные. Мол, груб и спесив чрезмерно, на руку тяжёл, да и на расправу скор.

  - Мне очень жаль, - Анна протянула посетительнице стакан чаю, ободряюще коснулась руки ладонью.

  - Благодарю, - Аглая Филипповна сделала глоток, отважно улыбнулась. - Мне очень нужна Ваша помощь, Анна Викторовна.

  "Началось, - с тоской подумал Яков Платонович, - не успели в отпуск выйти, как служба догнала и прихлопнула. И ведь Аннушка нипочём в помощи не откажет, сердце у неё доброе".

  Анна бросила быстрый взгляд на посмурневшего супруга, чуть приметно улыбнулась ему и опять сосредоточила всё внимание на посетительнице:

  - Чем я могу Вам помочь?

  Дама поспешно смахнула слезинку со щеки:

  - Поговорите с моим покойным мужем, пусть он ко мне не является. А то я страсть покойников-то боюсь, как бы сердце от страха не остановилось.

  Штольман и Анна переглянулись.

  - Я правильно понимаю, что к Вам Ваш покойный супруг приходит? - Анна Викторовна была сама доброта и внимание.

  Аглая Филипповна замялась, опять терзая несчастную сумочку:

  - Ну, не то, чтобы ко мне... Я его несколько раз в беседке видела, он её и при жизни весьма жаловал, часто там отдыхать изволил.

  - А почему Вы решили, что это Ваш супруг? - скептически поинтересовался Яков Платонович, машинально перебирая вытащенные из кармана карты.

  Женщина растерянно замигала:

  - Так как же... И фигура его, и жесты, и посадка головы...

  - То есть близко Вы его не видели? - Анна и Яков вопрос задали хором, медиум заинтересованно, а сыщик по-прежнему весьма скептически.

  - Да господь с вами, - замахала руками Аглая Филипповна, - я как силуэт знакомый увидела, так и чувств лишилась. Меня потом воспитанница еле отыскала.

  Штольман чуть передвинул стул поближе к дамам, заговорил проникновенно, пристально глядя посетительнице в глаза:

  - Прошу прощения, если мой вопрос покажется Вам неприятным, но скажите, у Вашего мужа были связи на стороне?

  Госпожа Кукушкина вспыхнула, словно это не её покойного супруга, а её саму в супружеской неверности изобличили: