Тут его перебил Иван, который жил неподалеку от Крепости:

–Ну, так с тюрьмой-то что было?

Подкинув деревяшку в огонь, Андрей продолжил:

–Да ничего особенного, просто в этой самой тюрьме задумка такая же, как и здесь. Только вертухаи там не такие злые. Там ты ночью спишь, а пока день стоит, то должен работать в месте, где обычные трудяги получают еду, да монетки резные за это. Вот у меня свербело в одном месте, когда я в кандалах рыл грядки вместе с каким-то стариком, который за эту же самую работу, получал мешок картошки каждые пятнадцать дней. И вот представьте, я вот так целый год работал за миску тюремной баланды. Ну а зимой, когда копать было нечего, меня отправили на скотобойню, где было еще больше таких вот трудяг, работающих там по своей воле, а не по приказу, как его там…– И задумчиво почесал лоб.

Тут, расплываясь в улыбке, добавил Иван:

–…Судьи. По приказу судьи.

Андрей возмутился и дернулся на лавке у костра:

–Да! По приказу судьи, блядь! Вот придумают же такое, нет, чтобы по нормальному спросить с человека, придумали какого-то судью, бумажки, заточение. Завидую я вам мужики, кто в этой Крепости не бывал, голова меньше болеть будет.

Тут подал голос задумчивый Серега, который разминал запястья после работы:

– Что бы ты ни говорил, Крепость эта, жирное место для каждого из нас. Никто не пропадет.

Иван поддержал:

– Это точно, я конечно не по вашей части, но работал там добросовестно, семью кормил. Еще на синее по выходным оставалось.

Тут прохрипел Гена:

– Ну, действительно Ваня, у тебя-то дури хватает, дай только поработать, вон здоровяк какой.

Иван одобрительно засмеялся, и, зевнув, произнес:

– Помни об этом, низкорослый друг. А теперь пора бы на боковую, раз уж работа сделана.

Обычно в шахте хватало трех лавок для сна, так как в то время когда одна тройка шахтеров работала, другая спала. Но теперь шахтерам пришлось стелить на землю тряпичные подстилки и спать так. Укрываясь с головой одеялом, Влад услышал тоскливый голос Андрея:

– Ох, твою мать, и так вот жить еще четыре дня. Убежать бы отсюда…Я так устал.

Где-то, с другой стороны костра, послышался возмущенный голос Кости:

– Не ты один устал, поэтому молчи и спи.

Влад долго не мог уснуть, так как ему было непривычно спать в таком положении и время от времени, вокруг костра ходил Гена, отгонявший крыс от припасов и шахтеров, спавших на полу.

*********

– Где ты пропадал?

– Я … я был в оковах! Неужели ты забыл?

– Это не я что-то забыл, а ты! Ты забыл о нас с мамой. Ведь когда нас поймали, ты мне велел убегать, помнишь? После этого я все-таки нашел ее. И мы тебя ждем.

– Но я не могу… Я даже не знаю, где я сейчас нахожусь. Я ничего не вижу, брат!

И тут с глубоким эхом пустоты, он услышал до боли знакомый и родной женский голос:

– Ты рядом с нами сынок. Все намного проще, чем ты думаешь. Мы тебя ждем, тебе всего лишь нужно придти к нам. Мы снова будем вместе. Всей семьей.

– Мама…

Он начал чувствовать, что плачет во сне и его сердце раздирает тоска по дому и тем, кто живет в этом доме. Но в один момент его вырвали из сна. На секунду раскрыв опухшие глаза, Влад увидел ужасающую картину. Арсений, бригадир, бил по лицу Андрея, которого скрутили за руки двое других цеховиков, усадив его на колени. Протерев глаза, Влад услышал хриплый истеричный вой Андрея, которому в этот момент в голову вбивали нос. Только сейчас Влад обратил внимание на то, что вся площадь вокруг костра хорошо освещалась прожекторами, светившими на полную мощность. Глухие удары, бурление крови из кровавого месива на лице Андрея и рыдания едва ли не свели с ума самого молодого из рабов. В этот момент он был готов подскочить и наброситься на цеховиков чтобы помочь другу, но за плечи его схватил Серега, который лежал рядом, и его лицо выражало больше удивление, нежели испуг как у остальных. Эти движения заметил один из цеховиков, которого рабы никогда не видели в группе Арсения. Откинув в сторону Серегу, цеховик демонстративно щелкнул затвором автомата и ткнул в лицо Владу, который ничего не успев понять, от прикосновения холодным стволом к лицу, начал пятиться назад, будто паук. Придавив раба стволом автомата к земле, цеховик картаво прорычал сквозь зубы:

– Чего с-сука, в рыло захотел, а?

На этом все закончилось. Рабы сидели в ряд на коленях, где-то в стороне тихо стонал Андрей, словно одинокий и позабытый своими товарищами. В этот момент Влад был рад, что Серега его остановил, так как своя шкура всегда была дороже, ни смотря ни на что.

– Вы что тут устроили, черви?– Грозно, брызжа слюной, свирепствовал Арсений, расхаживая из стороны в сторону перед рабами.

Держась за широкий порез на левой щеке, к Арсению подошел цеховик в черной форме с автоматом наперевес и тихо добавил:

– Сеня, объясни им, они-то не знают.

Тут вновь, подав голос, решил рискнуть Серега:

– Что не знают?

Арсений, будто одержимый злобой как никогда, дернулся, и хотел было наброситься на раба, но тут же был остановлен раненным цеховиком, по подбородку и шее которого интенсивней потекла кровь из раны, делая его черную форму на груди еще темнее. Глядя на незнакомого цеховика, Влад понимал, что ранение было серьезным. Арсений, дабы усмирить свой яростный запал, сел на лавку и закурил, после чего над ним стала вздыматься едва видимая сиреневая дымка, в то время, как картавый, незнакомый рабам цеховик, стоя за спиной ядовито шипел:

– Этот упырь, который до утра, наверное, не доживет, очень тепло нас поприветствовал. Пока вы все тут спали, он накинулся на нас. Храни нас Наблюдатель за то, что все обошлось.

Влад не понимал, о каком наблюдателе шла речь, но зато прекрасно осознавал то, что Андрей, никого не предупредив, совершил нападение на цеховиков. В воздухе, на фоне гудящих прожекторов, повисла тишина. Никто не говорил и не шевелился, для каждого в шахте время будто бы остановилось. И каждый из них опасался, как бы гневающийся и жестокий Арсений не счел остальных рабов соучастниками. Придерживаясь руками, которые упирались в прохладный соленый пол, Влад старался разглядеть, что же происходит с Андреем. Одноглазый, в недоступных свету прожектора участках, лежал на боку, вытянув руки к своим единственным товарищам. Лица было не видно, всего лишь одно темно-красное, пузырящееся пятно, издававшие ужасающие звуки. Влад не мог разобрать того, что пытался произнести Андрей, а только слышал тихий вой, перебивавшийся время от времени неприятным бурлением. Конечно, такие уродства никогда не смущали сознание раба, если были на лицах некрофагистов или давно умерших людей, но сейчас, возле него лежал один из самых близких и немногочисленных друзей в луже собственной крови. Владу было больно смотреть на то, что его друг умирает, но еще больнее ему было от того, что он ничего не мог сделать. И даже если бы он пожертвовал своей жизнью, то подставил бы под угрозу остальных друзей, а этого он допустить просто напросто не мог. Опустив голову и закрыв глаза, он начал слышать в голове рык агрессивно настроенного животного. Его голову заполонили тысячи подобных звуков, сквозь которые, пробивался чей-то крик. Это было похоже на какой-то приступ паники. Ему стало очень страшно, так как он не мог понять, что же с ним происходит, ведь поблизости не было ни единого зверя, способного издавать подобное рычание. Раскрыв глаза, он перестал слышать невидимого зверя. И каждый раз, опуская веки, чтобы не смотреть на последние минуты жизни товарища, Влад вновь слышал этот ужасающий звук и напрягал свою память, так как что-то пыталось пробиться сквозь воспоминания. Что-то важное. Но как только бригадир разрушил тишину своим грозным голосом, страшные звуки покинули голову.

–Короче,– Засунув большие пальцы рук за ремень, говорил бригадир.– Я тут в вашем зверинце могу хоть до утра пытки проводить, но вместо этого у меня будет для вас работа, в случае успеха которой, вы будете меня молить о ней в следующие разы.