Глава 1

Вкус свободы

После вспышки Второго Солнца, спустя годы, новый мир стал обителью для уцелевших людей. На протяжении долгих лет, забывая с каждым днем, кем они были, люди превращались в алчных и жестоких животных. Уничтожая друг друга за кусочки еды и капли воды, они влачили свое жалкое существование. Быстрыми темпами выросла тяга к необоснованному насилию, чрезмерной жестокости и прочим крайне неприятным вещам. Разумеется, большинство этих поступков происходили не от простого желания людей, а от ужасной беспомощности и безысходности. Были и такие, кто по принципам и поступкам старался оставаться настоящим и добрым человеком, но таким людям приходилось крайне нелегко и в конечном итоге они зачастую сбивались со своего пути, если не погибали. О таких понятиях как «гуманность», «закон» и «милосердие» никто уже и не задумывался иной раз. В этом мире каждый был за себя или за так называемую «семью», а именно те, кто хотел откусить от общего пирога самый жирный кусок. Люди, доведенные до отчаяния и давно позабывшие чувство сострадания, объединялись в различные общины, группы, банды, кланы и даже секты со своими правилами и различными устоями. У большинства подобных социальных образований была только одна цель: иметь свое, отобранное у чужих любыми способами. Именно на этом принципе и основывалась жизнь после Второго Солнца. Одной из таких структур был Цех, базировавшийся на различной промышленности посредством рабского труда. Цеховики, как называли себя члены этой организации, бродили по руинам и пустоши, и при помощи грубой силы и различных уловок порабощали людей. Множество механизмов, машин, станков, инструментов и даже целая шахта сохранились благодаря правильному географическому расположению. Цех, построенный еще задолго до событий изменивших мир, в большой ландшафтной низине, устоял перед неизвестным. И спустя многие годы сильные и предприимчивые люди обосновались в нем. Гигантская территория, принадлежавшая Цеху, была обнесена высокими очень крепкими бетонными стенами, внутри которых располагался крупный промышленный комплекс по добыче угля, соли, производству металла и различных деталей.

Одним из пленников был Влад, молодой человек двадцати двух лет. В рабство он попал несколько лет назад. Когда-то он жил со своим младшим братом и матерью в городских руинах, обустроив некогда пустующую квартиру одного высотного дома. Мать Влада и его брата Антона, пропала за день до того, как он попал в Цех. Отправившись на поиски матери, двое сыновей угодили в рядовую засаду цеховиков, и, пожертвовав собой ради спасения брата, Влад обрек себя на пленение. Он очень смутно помнил те события, так как получил тяжелый удар по голове и окончательно пришел в себя только глубоко под землей – то есть в шахте, где был вынужден ежедневно заниматься добычей соли. Первые месяцы после заточения, по глубочайшей наивности и неопытности, Влад ждал хоть каких-нибудь вестей от своего брата. Но смысла в этом не было, так как раб не имел возможности получать новости. Поэтому, с течением времени он просто мирился с этим фактом и продолжал свое существование, не забывая при этом каждый раз, перед сном, впускать в свою голову мысль о побеге, который казался практически невозможным при данных условиях. Его, и еще нескольких бедолаг определили в соляную шахту, в которую почти каждый день приходили цеховики, чтобы забрать добытую соль, оставить пищу и избить за малейшую провинность. По истечению шести бесконечных дней шахтеров выводили наружу и селили на сутки в специальном жилом помещении для рабов, где они могли хоть немного отдохнуть и зализать свои раны. При таких условиях Влад, равно как и другие рабы, не жил, а существовал, и все реже размышлял о завтрашнем дне. Невзирая на столь упаднические настроения, в коллективе шахтеров не оставался без внимания вопрос о плане побега. Но, не смотря на все усилия и размышления, в конечном итоге не удавалось придумать ничего стоящего. А рисковать жизнью, совершая необдуманный побег, было не самым лучшим вариантом, так как все знали, какая участь их ожидает в случае провала. По этой причине, обсуждение побега с каждым днем приобретало характер привычки, а не побуждения к действию. Цеховики, стоящие с огнестрельным оружием на вышках, делили беглецов на «счастливчиков» и «баранов». Счастливчиками считались те, кто был моментально убит выстрелом с обзорных и сторожевых вышек, в то время как « баранами» называли тех, кто был достаточно изворотливым, дабы не угодить под пулю, но недостаточно быстрым, чтобы не быть схваченным гончими собаками. Иными словами, раб – «баран», которого смогли схватить надзиратели, был вынужден пережить адскую боль, пока ему размягчали конечности молотом, чтобы затем быть подвешенным на Горбу, разумеется, если после этих издевательств ему удавалось выжить. Горбом назывался кусок кирпичной стены, стоявшей неподалеку от главных ворот Цеха, на которой за конечность подвешивали беглеца. Случалось и такое, что некоторым удавалось перегрызть веревку и бежать в никуда. Но подобные обстоятельства только ухудшали положение беглеца, так как в этом мире без оружия и пищи, причем в таком плачевном состоянии, не удавалось выжить никому.

Скрипучая жесткая двухъярусная кровать, клопы и спертый воздух вновь разбудили одного из рабов. Медленно открыв глаза, он увидел в конце просторного спального помещения с низким потолком тусклый свет электрической лампы, под которой, сидя на табурете, не терял бдительности цеховик – надсмотрщик. Несмотря на глубокую ночь, охранник вел себя очень бодро. Прочищая ветошью бляху на ремне, он не забывал поглядывать в сторону коек, на которых крепким сном спали рабы. После пробуждения, вновь ощутив во рту слабый привкус ржавчины, Влад очень тихо спустился со второго яруса, стараясь не скрипеть пружинами. Пытаясь не делать резких движений, дабы не давать охраннику поводов для беспокойства, раб подошел к большой металлической бочке и утолил жажду горькой водой. Оглянувшись по сторонам, человек хотел понять, сколько оставалось времени до рассвета, так как на следующее утро он должен был быть отправлен в шахту вновь, и для этого ему нужно было, как можно дольше поспать на относительно мягкой и теплой постели. Накрывшись куском тряпки из мешковины, Влад вновь попытался заснуть, но не мог, его терзала мысль о том, что это никогда не закончится и будет продолжаться вечно. Эти размышления наполняли его голову постоянно, и он пытался утешить себя мыслью о том, что человек очень быстро привыкает к плохому. Но даже это не давало совершенно никакого покоя душе. Как зачастую бывает, подобные мысли утомляют, и Влад начал ощущать, как его веки тяжелеют. Он был готов уснуть. Его сон был поверхностным, одновременно он уже начинал видеть что-то во сне и в то же время слышал тяжелое дыхание спящих рабов, скрип коек и даже разговоры надсмотрщиков в конце помещения. Совсем чуть-чуть и он заснет крепко. Внезапно, вопреки всем ожиданиям раздался оглушительный одиночный сигнал из динамиков под потолком и через несколько секунд вспыхнули лампы. Испытав глубокое ощущение досады и разочарования, Влад был вынужден покинуть свою теплую постель, едва раскрыв глаза, так как за промедление охранники жестоко наказывали, считая, что агрессия и негатив человека продуктивно сказываются на его работе. Именно по этой причине рабам не разрешали лежать в постели после пробуждения, сидеть за столом после приема пищи и находиться в душевых больше десяти минут. Иными словами попросту лишали людей невинных удовольствий и радостей. Это было самой незначительной проблемой рабов. Собрав свою постель в рулон, и держа ее перед собой, раб должен был встать в колонну посреди зала, как и поступил Влад. С трудом держась на ногах не то от недосыпа, не то от резкого пробуждения, к которому он думал что привык, молодой человек пребывал в строю, на строго определенном месте, которому соответствовал индивидуальный номер. На внутренней стороне правого предплечья у каждого раба было выжжено клеймо Цеха, выполненное с высокой точностью и аккуратностью, чтобы без труда можно было его различить. Изображенный в анфас анатомически правильный череп без нижней челюсти, позади которого были скрещены кирка и лопата, был увенчан тремя большими буквами «ЦЕХ». Снизу же, под самим черепом, уже черной краской была нанесена татуировка с индивидуальным номером, который говорил об определенной трудовой деятельности раба. Строгой колонной рабы были выведены в санитарную комнату. Затем, их направили в неширокое помещение, обделанное бывшим когда-то голубым, кафелем, освещенным яркими лампами. В массивном прямоугольном куске бетона, покрытым тем же материалом что и стены, были установлены по пять умывальников с зеркалами по обеим сторонам. В это помещение впускали ровно по десять человек, а так же присутствовали четыре вооруженных цеховика, стоявших по углам. Находясь на мушке автомата, в такой ситуации человек не мог думать ни о чем, кроме стрелка и гигиенических процедур, которым отводилась большая роль. Ведь руководство Цеха понимало, что выгоднее создать рабам отчасти приемлемые условия для труда и отдыха, нежели постоянно утилизировать тела умерших, которые в свою очередь являлись источниками различных инфекций. На все гигиенические процедуры Владу, как и остальным, отводилось четыре минуты. Едва ли не спотыкаясь, Влад поспешил занять умывальник на краю кафельной конструкции, и приступил к чистке зубов специальным порошком, жесткой щеткой. Умыв лицо, он нанес на него какой-то серый крем и принялся за опасную бритву, которая лежала на краю раковины, прикованной стальной нитью к рукояти. Бритье давалось очень тяжело, так как кожа Влада была облезлой из-за продолжительной работы в соляной шахте и поэтому лезвие бритвы, помимо щетины, оставляло на себе кусочки сухой кожи. Худощавое лицо, тяжелым взглядом карих глаз смотрело в отражение грязного треснутого зеркала на умывальнике. Нос был сломан несколько раз, а нижняя челюсть была слегка отведена вправо. Темные волосы были очень коротко острижены по правилам Цеха. Испытав крайне неприязненное чувство от своей внешности, даже будучи чистым и после бритья, Влад отошел от раковины и занял свое место в колонне у выхода, дожидаясь остальных. Он наблюдал за своим товарищем Серегой, что был занят любимым делом, пытаясь с помощью опасной бритвы сделать себе прическу из скудной растительности на лице, считая это важной деталью каждого мужчины вне зависимости от его положения в жизни. После того, как все рабы из группы привели себя в порядок, настало время обеда. В этот момент у Влада сложилось впечатление, что в этом широком коридоре и столовой, в которую они вошли, было больше вооруженных охранников, чем узников. Высокий зал трапезного помещения под потолком был переплетен большим количеством мостиков, на которых по-прежнему патрулировали вооруженные люди в специальной черной униформе. Команда, в которой был вынужден работать Влад, занималась добычей соли в шахте. Члены команды имели определенные номера на клейме, говорящие об их принадлежности к соответствующей работе, и поэтому, в целях безопасности и предупреждения сговоров для побега и мятежей, людей из одной группы во время отдыха, приема пищи или гигиенических процедур постоянно старались разместить как можно дальше друг от друга. Многим было непонятно, для чего было необходимо это разобщение, ведь в любом случае на рабочем месте, сплоченная группа смогла бы обсудить побег или мятеж; Но у руководителей этой организации были свои взгляды и мысли на управление рабами. И в этот раз Влада усадили за деревянный длинный стол посреди рабов, работавших на металлообрабатывающих станках, выжигавших кирпич и занимавшихся проведением линий электропередач на дальние рубежи Цеха. Несмотря на большое количество людей в столовой, в ней был установлен строгий порядок. Длинные деревянные столы и лавки возле них, стояли на равном расстоянии друг от друга, вплоть до сантиметра, чтобы между ними смогла проехать телега с едой. Женщина в сером фартуке и белой косынке не спеша катила свою длинную металлическую телегу в сопровождении двух цеховиков экипированных в специальную униформу со щитками и с закрытыми металлическими шлемами. Сжимая в руках короткие стальные трубы, цеховики пристально следили за тем, как женщина в косынке раздает завтраки по столам. В столовой было достаточно тихо, так как никто из рабов не смел разговаривать, однако хорошо были слышны переговоры надсмотрщиков и работников столовой. Влад долго смотрел на содержимое жестяной тарелки, прежде чем приступить к трапезе. Бесцветная каша с половинкой крохотного вареного куриного яйца, да и пара кусков черствого хлеба со сладкой водой – таков был поощрительный завтрак в жилом корпусе для рабов. Многим из пленников, с трудом удавалось есть то, что им подавали, чего нельзя было сказать о шахтерах, которых на неделю увозили в шахту и выдавали только сухари, воду, хлеб, картошку и какие-то омерзительные консервы, сделанные в Цеху, из которых в употребление был пригоден только бульон, да и то, если шахтер начинал терять сознание от голода. И поэтому нынешний завтрак казался Владу необычайно вкусным. Чтобы не нуждаться в следующем приеме пищи как можно дольше, раб сначала выпил напиток и только потом приступил к основному блюду. Десять минут истекли и теперь рабы всех специальностей выводились во двор длинной парной колонной, вокруг которой ходили дружинники с собаками на цепях, которых очень сильно боялся Влад. Приближаясь к выходу из здания, молодой человек заметил, что вне помещений стало значительно светлее, чем раньше и в его сознание начали закрадываться различные предположения. Подождав пока цеховики пройдут мимо него, он обернулся вполоборота к шахтеру по имени Андрей: