Посвящаю моей семье

ОДНИ В МОРЕ

Оранжевый спасательный плот, подгоняемый в неизвестном направлении ветром и невидимыми подводными течениями, уже трое суток скитался по морю, как потерявшийся в чужой негостеприимной и опасной стране путник.

Море было не таким, как всегда: нефть вырывалась со дна на поверхность и разлилась уже на несколько километров вокруг; обломки, оставшиеся от взорвавшейся нефтяной платформы, собирались в кучи, разносившегося по морю в разные стороны мусора.

Море будто умерло. Точнее его убили. И стоило только прикоснуться к воде, как эта смерть оставляла на руке свой черный маслянистый след.

Порывы холодного ветра каждый раз напоминали, что здесь Арктика, и даже сейчас, в августе, с неба мог повалить мокрый снег, а по ночам воздух не редко сковывали заморозки.

Сева пытался разбудить Андрея, но Андрей не приходил в себя. Иногда он что-то говорил во сне; что именно – понять было невозможно.

«Что делать?» – единственный вопрос, который не давал покоя, но также позволял не смириться со случившимся окончательно. Насколько бы все не было плохо, но пока задаешься вопросом «что делать?» – значит, еще веришь в лучшее.

Сева не заметил, как зачем-то стал считать бьющиеся о борт плота волны. Ориентироваться во времени он давно уже перестал и поэтому день сейчас или вечер Сева не знал. Одно было известно наверняка: сейчас третьи сутки, как они оказались на этом плоту в море. Потерявшиеся среди бесконечных покрытых нефтью волн и обломков нефтяной платформы; неизвестно куда несет их море и неизвестно ищет ли их кто-нибудь сейчас. Неизвестность пугала, но со временем в сознании все-таки появлялось и безразличие. Безразличие ко всему происходящему; безразличие, которое притупляло страх.

– В плоту дырка?

Андрей пришел в себя, чему Сева очень обрадовался. Он не хотел быть на этом плоту один, и поэтому даже от слабого едва слышного голоса Андрея у него появилась надежда, что все не так плохо, и возможность спастись есть. Хотя в плоту действительно была дырка.

– Ну наконец-то! – закричал обрадовавшийся Сева. – Ты спал много часов. Я пытался тебя разбудить, но твоему сну позавидовал бы и ребенок!

– Ну не знаю. Мне кажется сейчас я и сам позавидую любому ребенку, ведь детям не надо думать о том, куда и как сходить в туалет. – Андрей с трудом приподнялся. – Ты не против, если я отолью за борт?

– Мы и так делаем это уже три дня подряд. Так что валяй.

– Только тебе придется подержать меня за руку, чтобы я не свалился в воду.

– Хорошо, но только не против ветра!..

– Не переживай, я аккуратно. Говоришь, значит, я долго спал?

– Да. Я пытался с тобой говорить, пробовал привести в чувства, но все было бесполезно.

– Значит, хотел со мной поговорить как с маленьким ребенком и привести в чувства как какого-то старого пердуна.

– Не преувеличивай. Ни маленькие дети, ни тем более старые пердуны за борт так ловко не отливают, – возразил Сева, но Андрей его будто не услышал – так сильно он злился на свою собственную беспомощность.

– Вот, значит, какой я теперь: беспомощный и доставляю одни только проблемы. Меня проще утопить! Ты, кстати, об этом еще не думал? – Андрей рассмеялся назло самому себе; но с трудом – грудь будто сдавили в тисках.

– Я много о чем думал, но только не о том, что бы тебя утопить, – ответил Сева, будто обидевшись на слова друга, но уже через мгновение присел рядом с ним.

– Ну так что с плотом? – спросил Андрей, быстро настроившийся на нужный лад.

Сева посмотрел на дно плота – там местами образовались небольшие грязные лужи.

– Протекает медленно, но верно.

– Пробовал найти дырку?

– Да…

– И?..

– Не нашел.

– Надо будет попытаться еще. Если не отремонтируем плот, то продержимся здесь не так долго, как хотелось бы.

– Лично мне вообще не хотелось бы здесь больше находиться.

– Можем попытаться добраться до берега вплавь, если ты не против, конечно.

– Обязательно! Только когда потеплеет.

– Когда потеплеет, я хочу пить ром и жрать ананасы, а не практиковаться в умении ссать с плота!

Сева засмеялся, удивившись, что на это у него еще оставались силы. Но это и хорошо – что, несмотря на все, что произошло с ними за последнее время, на этом плоту еще можно было услышать смех. Особенно Сева удивлялся, как легко ко всему происходящему относился Андрей. Его здоровье оставляло желать лучшего, но и спустя три дня, что они здесь находились, Андрей, как того не хотели бы от него обстоятельства, не сдавался и говорил, что скорее отправится искать спасение вплавь, чем останется здесь и будет превращаться в бесполезное и беспомощное дерьмо.

– Что это?!

Прищурившись, Сева посмотрел вдаль.

– Что?

Андрей уперся локтями в борт плота и приподнялся насколько хватило сил.

– Корабль! – закричал Сева.

Андрей его тоже увидел.

– Заметят? – спросил он, но не для того, чтобы услышать от Севы какой-нибудь ответ. Спросил просто сам себя. Поверить в то, что мимо будет проходить корабль, до этого момента было также непросто, как и теперь было непросто поверить в то, что на корабле их кто-нибудь увидит.

Но сквозь облака иногда пробивались лучи солнца, и видимость вокруг позволяла надеяться, что оранжевый плот все-таки заметят.

– Ракеты!

Первым опомнился Сева и бросился в угол плота за спасательными ракетами.

От волнения он пару раз выронил их в заполнявшую плот воду.

– Проклятье! – разочарованно крикнул он, кинув на дно плота вторую несработавшую ракету.

– Дай.

Андрей взял у Севы последнюю оставшуюся.

Несколько секунд надежды и… ничего.

– Что-то не так. Не получается.

– Это из-за того, что они мокрые?

– Не знаю.

Не переводя взгляды ни на что другое, ребята долго смотрели вдаль на все так и не приближавшийся к ним и казавшийся крошечным отсюда корабль. Следили за ним затаив дыхание. Минуты надежды – это лучше чем ничего, но и эти минуты скоро закончились.

– Уходят? – спросил Сева, когда корабль почти скрылся за горизонтом, хотя и сам уже знал ответ на свой вопрос.

Андрей, ничего не ответив и глубоко вдохнув пропитавшийся запахом моря и нефти воздух, закрыл глаза.

      Когда наступил вечер, воды на дне плота стало еще больше. Она уже не скапливалась местами в небольшие лужи, а плескалась внутри как в надувном бассейне, заполнив плот по щиколотку. Грязная, маслянистая и холодная вода была теперь их проклятием, их страхом с которым предстояло провести наступающую ночь.

НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД…

ПЕРВОЕ ДЕТСТВО

СЕВА (Встреча с отцом)

Стою перед крыльцом школы, двумя руками вцепившись в новенький школьный портфель. На мне темно-синяя школьная форма; челка аккуратно зачесана на правый бок. В общем, все, как и полагается для ребенка, отправившегося в первый класс.

Мои родители считают, что учеба – дело серьезное. Интересно, что бы это значило? Ведь значение слова «серьезное» я себе представляю плохо, а вот если бы мне кто-нибудь сказал, что учеба – это просто игра с определенными правилами, то, скорее всего, это заинтересовало меня куда больше. И почему иногда взрослые забывают, что главное для ребенка – это игра? Они ведь и сами не прочь поиграть, только в свои взрослые игры.

В общем, что касается моего личного мнения о школе, то кажется мне, что вляпался я по самые уши! Вот ведь как получилось! И неужели теперь придется каждое утро вставать по будильнику в принудительном порядке и с полузакрытыми глазами ползти на уроки? От таких мыслей совсем не по себе становится.

Около школы собралось много таких же как и я ребят. Некоторые из них смеются. Вот счастливчики! Наверное, кто-то им рассказал правила игры и теперь школа для них – это невероятное путешествие! Для меня же это просто серьезное дело, в котором я должен много стараться и трудиться. А мне ведь только семь…