Я снял трубку.

— Деккер, — сказал я, стараясь подражать четким интонациям, которые слышал вокруг.

— Могу я говорить с Мартином Бельдекосом? — произнес женский голос с американским акцентом.

Бельдекос. Первый раз слышу эту фамилию. Я осмотрелся по сторонам. За исключением Рикарду, Педру и Изабель, все разошлись по домам. Изабель говорит по телефону, а Рикарду и Педру сидели слишком далеко.

— Э-э-э, его сейчас нет. Могу я завтра передать ему ваше сообщение?

— Вас беспокоит секретарь Дональда Уинтерса из United Bank of Canada в Нассау. У меня факс для мистера Бельдекоса. Вы не дадите мне номер его факса?

— Секунду, — сказал я. Факс стоял в двух шагах. Я прочитал номер и продиктовал его собеседнице. Она поблагодарила и повесила трубку.

Среди бумаг я разыскал список местных телефонов и нашел: Бельдекос, Мартин — 6417. Но это был мой номер! Неудивительно, что звонок попал ко мне. Должно быть, он работал здесь до меня.

Факсовый аппарат за спиной зажужжал и ожил.

Я взял вылезший лист бумаги и вернулся на место. Послание было адресовано Мартину Бельдекосу, Dekker Ward, и отпечатано на бланке отделения United Bank of Canada в Нассау. Текст сообщения был коротким и ясным.

Факс был подписан Дональдом Уинтерсом, вице-президентом.

— Изабель?

Она только что положила телефонную трубку.

— Да?

— Тут пришел факс на имя Мартина Бельдекоса. Где он сидит?

Ответ прозвучал не сразу. Изабель напряглась и втянула в себя воздух.

— Он сидел на твоем месте, — ответила она наконец каким-то пустым голосом.

— Он уволился? — Я почувствовал, что с отсутствием Мартина Бельдекоса что-то не так. — Или его уволили?

Она покачала головой.

— Нет. Нет. Он… погиб.

Я выдохнул:

— Как?

— Его убили. В Каракасе. Грабители влезли в его номер в отеле, пока он спал. Наверное, он проснулся и… Его зарезали.

— Господи! Когда это случилось?

— Недели три назад.

— О, — только и смог выдохнуть я. Меня вдруг зазнобило. Это было странное чувство: узнать, что твой предшественник мертв.

На языке у меня вертелись вопросы, но Изабель была явно не настроена на разговор, а я не хотел рисковать, сказав какую-нибудь глупость.

— Ладно… Так что мне делать с этой штуковиной?

— Давай ее мне.

Я протянул лист бумаги. Она взглянула на текст, помолчала, нахмурилась, что-то черкнула в верхнем углу и положила факс на лоток для исходящих документов на соседнем столе. Потом сунула какие-то документы в портфель и надела жакет.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. Увидимся завтра.

Она ушла, оставив меня в одиночестве — на стуле мертвеца, у стола, за которым раньше работал мертвец.

На следующее утро уже в семь часов я был в офисе. Поездка на велосипеде меня взбодрила. Если уж я буду вынужден торчать весь день в четырех стенах, придется использовать каждую возможность запастись кислородом.

Войдя в зал, я увидел, что Рикарду уже на месте. Если бы не свежая рубашка, я мог бы поклясться, что он провел всю ночь за своим столом.

Появилась Изабель, и я широко улыбнулся ей. Она ответила мимолетной дежурной улыбкой, ограничившись коротким: «Привет».

Я бросил пиджак на стол, взял стаканчик с кофе и направился к Джейми. Тот о чем-то болтал с Дейвом, трейдером-толстяком из Ромфорда.

— Утро доброе, — сказал Дейв. — За первый день мы тебя еще не угробили?

— Пока жив.

— Во сколько ты вчера ушел? — спросил Джейми.

— Около одиннадцати.

— Для первого дня совсем неплохо. Могу предположить, что, когда ты выходил, Рикарду все еще был на месте. Угадал?

Я кивнул. Мы помолчали, впитывая утреннюю дозу кофеина.

— Изабель мне вчера рассказала о Мартине Бельдекосе.

— Да уж, поганая ситуация, — кивнул Дейв. — Очень поганая ситуация.

— Изабель говорит, его убили.

— Я слышал, что полиция Каракаса поймала негодяев.

— Насколько я знаю, это еще не вся история, — Дейв произнес это чуть ли не шепотом.

Мы с Джейми выжидающе уставились на него.

— Ходят слухи, что это было не просто ограбление с летальным исходом. Мигел на прошлой неделе был в Каракасе. Поговаривают, что это было заказное убийство.

— Заказ? — Джейми не скрывал своего изумления. — На Мартина? Консультанта по правилам торговли, скромного лысеющего очкарика? Он что, пытался завладеть южноамериканским франчайзингом по выпуску канцелярских скрепок?

— О контракте рассказал Мигел, — Дейв пожал плечами. — А ты знаешь, что у него везде свои люди.

Наша беседа была прервана двумя резкими хлопками в ладоши. «Семь-пятнадцать, companeros!» — напомнил Рикарду. Шум в зале сразу же стих, и мы столпились вокруг босса.

Проблемы, обсуждавшиеся на утреннем совещании, стали, казалось, чуточку более понятными. Венесуэльские новости припугнули рынок: цены упали на пять пунктов. Но знающие люди считали, что прекращение переговоров с МВФ — это лишь театральный жест стареющего президента страны. Эту информацию мы решили придержать для себя, чтобы пополнить собственный портфель подешевевшими венесуэльскими облигациями. Потом можно будет поведать о случившемся остальному миру.

Летучка закончилась.

Слова Дейва гвоздем засели у меня в голове.

— Ты тоже думаешь, что Бельдекоса заказали? — как бы невзначай поинтересовался я.

Джейми фыркнул.

— Конечно же, нет. У Дейва очень живое воображение. А Мигел, несмотря на весь бриолин и шикарные итальянские костюмы, просто старый сплетник. Бедолага погиб от рук обычных грабителей. — Его передернуло. — Весь ужас в том, что это может произойти с любым из нас. Ну, хватит об этом, займемся делом.

Мне хотелось подробнее расспросить о Бельдекосе, но здесь, похоже, никто не был склонен развивать эту тему. А я не хотел показаться любителем кровавых подробностей — в конце концов, с покойником мы даже не были знакомы. И я промолчал.

Начался новый рабочий день.

Непосвященный человек мог подумать, что попал в сумасшедший дом. Шум стоял невыносимый. Дело было не в громкости, а в многообразии шумосоставляющих. Со всех сторон доносилась английская и испанская речь, сквозь треск динамиков на трейдинговых столах прорывалась информация о ценах на бумаги, и, естественно, не смолкало разноголосое стаккато в телефонных трубках. Компьютеры и принтеры издавали весь спектр звуков: жужжание, гудение, а время от времени и лязганье с клацаньем. А на басах низко гудела-бормотала сама башня. Чтобы сосредоточиться, требовалась нешуточная закалка.

— Эй, Педру! Что бы ты дал за «аргентинку»? Какой дисконт?

— Пятьдесят шесть с половиной покупка и шестьдесят семь и три четверти — продажа.

— Он говорит, что может взять на четверть пункта дешевле.

— Ч-черт. Ладно, пусть забирает.

Облигации летали по всему квадрату трейдинговых столов и от одного уголка планеты к другому: Токио, Цюрих, Бахрейн, Эдинбург, Нью-Йорк, Бермуды, Буэнос-Айрес. Сделки заключались даже с инвестиционным банком десятью этажами ниже. За день сотни миллионов долларов вливались на счета Dekker Ward и вытекали из них. Но в конце концов всегда оказывалось, что влилось на несколько сотен тысяч долларов больше, чем вытекло.

Постепенно я начал ориентироваться в происходящем. Искусство инвестирования в развивающиеся рынки заключается в оценке и сравнении рисков. Является ли Бразилия большим риском, чем Мексика? Если да, то насколько? Если доходность мексиканских облигаций 10,25 процента, должны ли бразильские давать не меньше, чем 11,25? Или 11,50? Или еще больше? И как это соотношение изменится в будущем?