Он умолк и достал новую сигарету, не сводя с меня глаз. Его глаза были темно-голубыми, что резко контрастировало с густыми черными волосами и загорелой кожей. В них чувствовался властный, проницательный ум, но в то же время они излучали симпатию, а не угрозу. «Иди к нам, — словно манили они. — С нами ты в безопасности». Я был знаком с Рикарду Россом всего лишь четверть часа, но мне уже было трудно ему сопротивляться. Теперь понятно, почему Джейми так восторженно о нем отзывался.
Я сидел молча, позволяя ему оценить услышанное.
Он не заставил себя долго ждать.
— Хорошо, посидите минутку здесь. Мне нужно переговорить с людьми.
Он оставил меня в комнате для заседаний и вернулся к своему столу. Я смотрел, как он вызывает тех, с кем мне сегодня уже довелось пересечься. Педру Хаттори, высокий холеный аргентинец; американка, возглавлявшая исследовательский отдел; трейдер-кокни, комиссионер-мексиканец, француз, чьей должности я не помнил. Наконец я увидел светлые волосы и широкие плечи Джейми, стоявшего ко мне спиной. Да, он сослужил мне добрую службу.
Следующие три минуты показались вечностью, но в конце концов все разошлись. Рикарду вошел в комнату и протянул мне руку:
— Добро пожаловать на борт.
На мгновение я заколебался. Не слишком ли я поторопился? Действительно ли хочу изменить свою жизнь, продав душу Сити?
Тридцать тысяч в год, а со временем, может, и больше — или ничего?
Я вспомнил о письме, присланном мне на этой неделе Норрисом из строительной компании. Если в течение тридцати дней я не выплачу задолженность по ипотеке, у меня просто отберут квартиру.
Выбор напрашивался сам собой. Я пожал протянутую руку:
— Спасибо.
— Значит, увидимся в понедельник, в семь утра.
— Отлично, — я направился к двери.
— Да, еще один момент…
Я обернулся. Рикарду смотрел на мой костюм. Польский. Стопроцентный полиэстер. Я старался не надевать его без крайней нужды.
— Сколько у вас костюмов?
— Э-э… Один.
Он достал из кармана чековую книжку, раскрыл ее и что-то написал в ней своей изящной тонкой авторучкой. Потом оторвал листок и протянул мне.
— Купите себе приличный костюм. Деньги вернете, когда сможете.
Я машинально сунул чек в карман, и Рикарду проводил меня до лифта. Проходя через операционный зал, я встретился глазами с Джейми. Он расплылся в улыбке.
Пока лифт спускался на сорок этажей, я достал чек и рассмотрел его. Размером больше обычного, с замысловатым зеленым узором, он был выписан на личный счет Рикарду в банке, о котором я никогда не слышал. Черные чернила, элегантный почерк. «Выдать Николасу Эллиоту пять тысяч фунтов».
— Мои поздравления, Ник!
Огромные светло-карие глаза Кейт улыбались. Она сделала глоток шампанского. Сегодня Кейт и Джейми пришли ко мне в гости отпраздновать победу.
— Поздравлять нужно не меня, а твоего мужа. Ты даже не представляешь, какие байки он наплел Рикарду.
— Это я умею, — Джейми сверкнул белозубой улыбкой. — Но, по правде говоря, я знал, что делал. Рикарду искал такого человека, как ты. И я знаю, что ты не подведешь. — Он рассмеялся. — Уж постарайся. Иначе искать новую работу придется не тебе одному.
— И все-таки спасибо.
— Здорово будет снова поработать вместе. Как на семинарах Хеммингза — помнишь?
— Еще бы. Ради блага компании хочется верить, что ты разбираешься в рынках лучше, чем в работах Платона.
— Та же бодяга. Тени на стене пещеры. Сам скоро убедишься.
Мы с Джейми подружились еще на первом курсе, на семинарах в Оксфорде. Мы были очень разными. В отличие от меня Джейми окунулся в университетскую жизнь с головой. Бесконечные развлечения: регби, попойки, интеллектуальные посиделки, вульгарные вечеринки, демонстративная пресыщенность. Одно, впрочем, он делал с завидным постоянством — ухлестывал за юбками. Благо с его внешностью успех ему был обеспечен: сияющие голубые глаза и широкая дружелюбная улыбка, в общем, свой парень. Я следовал за ним на некотором расстоянии, осторожно лавируя во всем этом сумбуре. С женщинами мне везло меньше, чем ему. Я был высок, темноволос, неприметен и немножко робок. Но вместе нам было здорово. После университета наша дружба еще более окрепла.
— Поверить не могу, что ты станешь банкиром! — воскликнула Кейт. — Особенно после всех нравоучений, которыми ты кормил Джейми.
— Могу тебя понять. Ужасно, правда?
— А когда ты купишь БМВ? Тебе, кстати, нужен еще и мобильник. И подтяжки.
— Не так быстро, Кейт, всему свое время, — сказал Джейми. — Ник, у тебя есть трусы в полоску?
— У Рикарду полосатые трусы?! — спросила Кейт.
— Откуда я знаю?
— Ну, я просто подумала, что раз вы там все так спаяны…
— Нет уж, я как-нибудь обойдусь бельишком попроще, — сказал я.
Мы выпили еще шампанского. Я был в прекрасном настроении и все больше убеждался в правильности выбранного решения.
— А что ты скажешь о нашем маркетмейкере? — спросил Джейми.
— Маркетмейкере? Кто это? Рикарду?
— Да, это его прозвище. Еще с тех времен, когда он был единственным человеком в мире, занятым созданием рынка на латиноамериканских долгах. Теперь только ленивый не торгует этими облигациями. Но именно Рикарду превратил рынок в то, чем он стал сейчас.
— Он производит впечатление, что есть, то есть. Но я ожидал чего-то в этом роде. Меня удивило другое: его доступность. То есть я не хочу сказать, что он обычный ординарный тип, нет. Но ко мне он отнесся очень по-человечески.
— Что же здесь странного? — спросила Кейт.
— Не знаю. Наверное, думал, что такой магнат будет разговаривать со мной, как с микробом. Обычно он имеет дело с главами государств, а не с безработными гуманитариями.
— Секрет его обаяния отчасти и в этом, — сказал Джейми. — Кем бы ты ни был, ты чувствуешь, что он относится к тебе по-особому, всерьез. Будь ты мексиканский министр финансов или разносчик кофе.
— Во всяком случае, теперь ты сохранишь квартиру, — Кейт обвела взглядом маленькую гостиную. Здесь было мило и уютно, окна выходили в небольшой сад у дома. Но все равно, она была крошечной. Да и вся моя квартира была крошечной. Даже книги положить было некуда, не говоря уж о том, чтобы здесь поместились еще и люди. Не пойму, как нам с Джоанной удалось ухлопать такие дикие деньги на такое микроскопическое жилище. Конечно, место было прекрасным, всего в паре минут от Примроуз-Хилл, в северном Лондоне. Даже спустя шесть лет рынок так и не поднялся до цен, существовавших во время покупки нашей квартиры. Я сомневался, что они вообще когда-нибудь вырастут до того же уровня.
— Да, это радует, — сказал я. — Я привык жить здесь. Жалко отдавать квартиру кооперативу.
Теперь я сгорал от нетерпения как можно быстрее написать мистеру Норрису о том, что фортуна наконец-то повернулась ко мне лицом.
— Джоанна на финансиста, пожалуй, не тянула, но вкус у нее был, — вмешался Джейми.
— Негодяйка она, — отрезала Кейт. — И с тобой, Ник, обращалась просто бессовестно. Как она повесила на тебя все эти траты!
Я улыбнулся. Тема Джоанны заводила Кейт с полоборота. Пожалуй, мне это было даже приятно. Мои отношения с женой выдержали двухлетнее испытание разлукой, пока я жил в России, и, когда вернулся, мы решили купить жилье. Джоанна, проработавшая два года в коммерческом банке, была финансовым мозгом всей этой затеи. Она же нашла и квартиру. Когда спустя три года мы расстались и Джоанна улетела в Нью-Йорк со своим американцем, инвестиционным банкиром, она оставила мне свою половину недвижимости, да еще и мебель в придачу, в обмен на мои обязательства по выплате ипотеки. Тогда мне казалось, что я остался в выигрыше, тем более что начальный взнос сделала она. Однако очень скоро выяснилось, что моей зарплаты на выплаты явно не хватает. Точнее, не хватало до сегодняшнего дня.
Кейт поежилась.
— Ну и холодрыга у тебя. Ты можешь включить отопление?
— А зачем? Старушка этажом выше разогревает свою квартиру до двадцати пяти градусов. Часть тепла стекает сюда, вниз.