– Ну же, не надо. – Эрб обнял ее за плечи.

– Как же так?

Она уже плакала, не стесняясь, и ей даже показалось, что Эрб рад кого-то поддержать: его жена находила сомнительное утешение в жизнеописании Иова, где ее мужу не было места.

Посетители уже открыто разглядывали Сару и сквозь пелену слез, застилавших глаза, казались ей размытой толпой. Она понимала, что те думали.

Уж лучше она, чем я. Лучше все они трое, чем я или мои близкие. Должно быть, парень не выживет, иначе чего бы ей так убиваться. Момент, когда выйдет доктор и, отозвав в сторону, сообщит им ужасную весть, всего лишь вопрос времени.

Саре удалось овладеть собой, и она перестала плакать. Миссис Смит сидела, замерев как вкопанная, будто увидела что-то ужасное, и не замечала ни слез Сары, ни желания своего мужа утешить ее. Она читала Библию.

– Пожалуйста, – умоляюще сказала девушка. – Что с ним? Есть ли хоть какая-то надежда?

Прежде чем Эрб успел ответить, послышался голос Веры, прозвучавший как приговор:

– Надеяться следует только на Господа, юная мисс!

Заметив тревогу в глазах Эрба, Сара подумала: Он считает, что несчастье лишило ее разума. Может, так оно и есть.

Долгий день близился к вечеру.

В третьем часу, когда закончились занятия в школе, в больницу потянулись ученики Джонни в дешевых куртках, странных шляпах и потертых джинсах. Среди них было мало таких, кто всегда выглядел опрятно и хорошо учился, намереваясь продолжить образование в колледже. Узнать, что с Джонни, в основном пришли длинноволосые бунтари.

Все подходили к Саре и тихо спрашивали, как Джонни. Она качала головой и отвечала, что сама ничего не знает. Одна из учениц, Дон Эдвардс, влюбленная в Джонни, заметила, что Сара очень напугана, и разрыдалась. Подошла медсестра и попросила ее уйти.

– Она сейчас успокоится. – Сара обняла девушку за плечи. – Дайте ей минутку.

– Нет, я не хочу оставаться здесь! – воскликнула Дон и бросилась из комнаты, налетев по дороге на пластиковый стул и опрокинув его со стуком. Потом Сара заметила, как Дон сидела на ступеньках под холодным октябрьским солнцем, уткнувшись лицом в колени.

Вера Смит продолжала читать Библию.

К пяти часам большинство учеников разошлись по домам. Дон тоже ушла, но Сара не заметила когда. В семь часов молодой врач с бейджиком «Доктор Стронс» на лацкане белого халата вошел в комнату ожидания и, окинув присутствующих взглядом, направился к ним.

– Мистер и миссис Смит?

Эрб тяжело вздохнул:

– Да. Это мы.

Вера захлопнула Библию.

– Пойдемте со мной.

Вот и все, подумала Сара. Сейчас их отведут в отдельную комнату и там все скажут. Так, как есть. Она останется ждать, а когда они пойдут обратно, Эрб наверняка ей все расскажет. Он ведь добрый и понимающий человек.

– У вас есть новости о моем сыне? – спросила Вера, близкая к истерике, громко и четко.

– Да. – Стронс взглянул на Сару. – Вы – родственница, мэм?

– Нет. Подруга.

– Близкая подруга, – пояснил Эрб, взяв ее под локоть сильной и теплой рукой. Другую он положил Вере на плечо. Потом помог им подняться. – С вашего разрешения, мы пойдем вместе.

– Конечно.

Он провел их по коридору мимо лифтов и остановился у двери с табличкой «Конференц-зал». Пригласив их войти, Стронс включил свет, и комнату с длинным столом и дюжиной офисных стульев залил яркий свет флуоресцентных ламп.

Доктор Стронс закрыл дверь, закурил сигарету и бросил спичку в пепельницу на столе.

– Трудно говорить об этом, – произнес он, будто обращаясь к себе.

– Тогда лучше не тянуть, – сказала Вера.

– Наверное, вы правы.

Понимая, что вопросы должна задавать не она, Сара все же не выдержала и спросила:

– Он жив? Только не говорите, что он умер…

– Он в коме. – Стронс сел и глубоко затянулся сигаретой. – У мистера Смита очень серьезное повреждение черепа, и мы не знаем, насколько поврежден мозг. Возможно, вы слышали о «субдуральной гематоме» в одной из передач на медицинские темы. У мистера Смита было очень сильное субдуральное кровоизлияние, заблокировавшее черепной кровоток. Чтобы снизить давление и извлечь из мозга осколки костей, потребовалась длительная операция.

Эрб тяжело опустился на стул – на его мясистом лице застыло выражение ужаса. Обратив внимание на его грубые и покрытые шрамами руки, Сара вспомнила, что он плотник.

– Бог был милостив к Джонни и сохранил ему жизнь! – воскликнула Вера. – Я знала, что так и будет! Я молилась, чтобы Господь подал знак! Да святится имя Его. И возблагодарим Его все вместе!

– Вера, – удрученно произнес Эрб.

– В коме, – повторила Сара. Она растерялась, не понимая, как отнестись к этому сообщению. То, что Джонни не умер и пережил опасную и длительную операцию на мозге, должно было вселить надежду. Однако никакого облегчения она не испытывала. Ей не нравилось слово кома. За ним скрывалось нечто зловещее и непостижимое. Кажется, по-латыни это означало «мертвый сон».

– Что его ждет? – спросил Эрб.

– Пока трудно сказать. – Стронс нервно постукивал сигаретой о край пепельницы. Сара подумала, что он нарочно отвечает на вопрос формально, избегая сущности дела. – Сейчас, конечно, мы искусственно поддерживаем его жизнедеятельность.

– Но вы должны что-то знать о шансах, – сказала Сара. – Должны знать…

Она беспомощно всплеснула руками.

– Он может выйти из комы в течение сорока восьми часов. Или недели. Или месяца. А может и вообще никогда не выйти. И нельзя исключать, что он умрет. Скажу вам честно, это наиболее вероятный исход. Он получил… очень большие травмы.

– Господь хочет сохранить ему жизнь, – заявила Вера. – Я знаю это!

Эрб закрыл лицо руками и медленно потер щеки.

Доктор Стронс посмотрел на Сару и смущенно пояснил:

– Я хочу, чтобы вы были готовы… к любому развитию событий.

– А вы можете сказать, каковы шансы на то, что он выйдет из комы? – спросил Эрб.

Доктор Стронс замялся и нервно затянулся сигаретой.

– Нет, не могу.

Все трое провели в больнице еще час, а потом ушли. На улице уже стемнело. Длинные волосы Сары развевались на сильном и пронизывающем ветру, гулявшем по автостоянке, и уже дома она заметила, что в них застрял желтый дубовый листок. По небу одиноко плыла унылая и холодная луна.

Сара сунула Эрбу листок бумаги со своим адресом и телефоном.

– Позвоните мне, если будут новости. Не важно какие…

– Конечно. – Он вдруг нагнулся и поцеловал ее в щеку.

– Мне очень жаль, что я разговаривала с вами так резко, милая, – мягко произнесла Вера. – Мне было очень плохо.

– Я все понимаю, – заверила ее Сара.

– Я боялась, что мой мальчик умрет. Но я молилась. И говорила об этом с Господом. Как поется в песне: «Если вдруг придут невзгоды и несчастья одолеют, обратись с молитвой к Богу – и на сердце потеплеет».

– Вера, нам пора, – сказал Эрб. – Нам надо поспать и узнать, как…

– Но теперь Господь подал мне знак, – продолжала Вера, мечтательно глядя на луну. – Джонни не умрет. Господь не допустит этого. Я услышала Его голос у себя в душе и теперь спокойна.

Эрб открыл дверцу машины.

– Поехали, Вера.

Она взглянула на Сару и улыбнулась. Сара сразу вспомнила такую же открытую и беззаботную улыбку Джонни, но эта показалась ей самой жуткой, какую она когда-либо видела.

– Господь осенил Джонни своей благодатью, – сказала Вера, – и теперь душа моя ликует.

– До свидания, миссис Смит. – Губы Сары едва шевелились.

– До свидания, Сара.

Эрб сел за руль и завел двигатель. Машина тронулась и выехала с парковки на Стейт-стрит. Только тут Сара сообразила, что забыла спросить, где они остановятся. Хотя, наверное, они еще и сами не знали.

Она подошла к своей машине и бросила взгляд на реку: в темных водах, похожих на шелк, отражалась луна. На стоянке больше никого не было. Сара подняла глаза и посмотрела на луну.