Она выбирала чем завтра порадовать горожан и решила, что выбрать стоит тому, кто ближе всего к ним, Генри.
Парень в жизни не видел столько еды. Сам он был широкоплеч, высок –видимо, в отца, подумала Грейс. Успел набрать немного в весе за время пребывания в Валентайне. За пределами замка он после учебы направлялся на площадь, мост или близь уличных лавок, чтобы продать свои работы, которых было не так много, да и на материалы уходила большая часть вырученного. Если подвернется, занимался тяжелой работой и…как это стыдно признавать, шел на мелкие дела вместе со знакомыми с детства хулиганами. Его ловили, благо, один раз, но наказание было не особо жестоким, наверное, стало жаль.
Генри неловко ходил между столами с разного рода выпечкой, фруктами, которые привезли из южных территорий, думал о том, что он скоро вернется в обычный мир. Стоит сразу отправиться к маме и рассказать ей том, что видел. Конечно же, некоторые вещи подмастерье просто не может поведать, это навредит Валентайнам, но родительница всегда любила хорошие истории и перечитывала две книги, имеющиеся у них в доме раз за разом.
Графиня сразу заметила рассеянность парня.
– Слушай, -она махнула рукой в сторону прислуги на кухне. Они в тот же миг отложили работу и покинули помещение – я благодарна тебе. –Грейс мягко взялась за перебинтованную мужскую руку – Ты можешь попросить все, что захочешь. Назови сумму или ты желаешь звание художника? Мне не трудно что-либо для тебя сделать. Одри бы согласилась со мной.
Генри смотрел на нее, чуть сильнее сжал ладонь с изящными пальцами, будто хотел отпечатать на себе, как на глине, ее прикосновение.
– Мне ничего не нужно, я был предан госпоже.
– Но не королю. Ты мог бы присоединиться к Филиппу и офицеру, прийти с доносом. Уверена, ты еще раньше все понял, ведь смог запомнить кто из нас, кто. –улыбнулась Валентайн.
– Вы не так похожи, как думаете.
– Реши, что мне раздавать на площади завтра и какую награду вручить тебе. –она провела второй рукой по плечу и спустилась до предплечья Генри – Завтра вы с мастером Лоунсом отправитесь со мной. Вместе доедем до города.
Она ушла, оставив после себя мягкий запах лаванды. Грейс взяла духи у Одри, в комнате которой провела всю ночь.
В это время графиня-алхимик без особого суда и разбирательств попала в монастырь, но не отчаивалась. Это лучше, чем тюрьма. Ее дорогое платье в миг поменяли на темно-коричневое с белым передником. Длинные волосы закрутили в тугой узел.
Тут же Одри отправили в лазарет, где еще не бывали аристократы, как она поняла по усмешке старшей сестры монастыря.
О медицине было немного известно в то время, но Валентайн можно было назвать образованной и имеющей представление об основах целительского мастерства, только вот у нее отобрали имя, как бы это прискорбно не было.
Ей сразу всунули в руку обрывки ткани и тяжелый таз, наполовину наполненный водой.
Она отправилась промывать раны тех, кто попал в больницу при монастыре. Здесь обычно оказывались бродяги, бедные, криминальные личности, которые не могут обратиться к профессиональным целителям, потому что находятся в розыске.
За одну неделю она успела научится на практике зашивать раны, это оказалось легче, чем графиня думала. Сложно было не кривиться от запаха грязи, испражнений и вида крови, но Одри стойко с этим справлялась.
За работой время шло намного быстрее, а за той, к которой прилагаешь небольшие усилия –тем более.
Все могло быть гладко, если бы девушка не помнила роскошный замок, уютную огромную постель, свою лабораторию и самых близких людей в мире…своих сестер.
Условия возможно было выдержать, но знакомств завести не удавалось, хоть на самом деле Одри особо не старалась понравится. Все прознали, что она графиня и относились со странным призрением, вроде, как и завидовать нечего, но и говорить с такими не привычно.
Следующим днем Грейс раздавала на площади булочки, покрытые шоколадной глазурью, а Генри…он все же попросил награду и это были две толстые книги, которые он принес матери. Младшая графиня настояла на денежном вознаграждении, тогда подмастерье решил не отказываться. С деньгами сказка продлится немного дольше –думал он.
Как вы могли понять, Одри не жаловалась, часто думала, записывала мысли на коричневой бумаге, буквы на которой были видны ужасно. Принадлежностей для письма здесь было навалом, только вот большая часть монашек не умела ни писать, ни читать.
Одри доверяли не особо серьезные травмы. Самое большее –переломы, которые девушка определяла по опухлости и боли, тогда вставляла небольшую деревянную спицу и обматывала конечность бинтами. Только в этот день все было иначе.
Принесли мужчину с раной от меча в правом боку, кровоточащая ссадина на голове, сломанная нога. Уже наступила ночь, а Одри застали за чтением. Благо, библиотека здесь имелась.
– Графиня, сюда. –это было ее прозвищем.
Девушка в миг вскочила и отправилась помогать двум сестрам.
Зашивала рану. У нее перед глазами пронеслось, как тот, кто лежит и еле дышит на специальном столе, уворачивается от клинка, но сталь все равно скользит по телу и прорезает ткань рубашки. Одри отметила, что это чистый шелк…белоснежный…значит пара незаконных вылазок у него закончились успехом, раз смог купить нечто настолько дефицитное и дорогое.
Обматывает голову, пока одна из монашек держит ее приподнятой, а другая к затылку, около ссадины, прижимает ткань с дезинфицирующей жидкостью. Тогда Одри почти увидела, как со спины к мужчине кто-то подкрадывается во время боя, он точно был один против нескольких, и ударяет рукоятью от крупного оружия.
– Графиня, поторопись. –ругается на нее сестра, которой уже тяжело держать мужскую голову.
Ногу вскоре тоже привели в пригодный вид.
– Вымоешь его утром, ручонки не запачкаешь. –говорит одна из старших, и они уходят. Свет гаснет, слышно прерывистое дыхание русоволосого мужчины. Одри покидает помещение, вытерев руки.
Ее неутомимо клонит в сон и Валентайн падает на кровать и в миг тонет в мире сновидений. Ей всегда снятся яркие картинки, даже, если она смертельно устала. И всегда в них сестры. Они счастливы. Грейс пытается сыграть на пианино новую композицию, выученную вчера, но все время сбивается на середине и начинает сначала. Лилит рассказывает Одри о новом ухажере, а сама думает о формуле и о том, где взять экзотические цветы, которые растут лишь в соседней империи.
Но это был всего лишь сон и на утро она поняла, что подушка (которая была по ощущениям набита камнями) пропитана слезами. Одри поспешила умыться и после невкусного завтрака в одиночестве приступить к работе.
На каждую монашку здесь выделяли по шесть кроватей с пациентами и новоявленный оказался на одной из кроватей Валентайн. Девушка неуклюже обтирала его полотенцами, смачивала лоб, неспешно прошлась по оголенному крепкому торсу, точнее, по местам, где не было бинтов, когда она задержалась на шее, ее руку резко схватили, Одри вскрикнула. На нее никто не обратил внимания. Утром в медицинской части шумно.
– Где я? –прохрипел он.
– Столичный монастырь Супруги Единого. –на одном дыхании проговорила девушка.
Раненый открыл глаза, они были темно-зеленого цвета, русые волосы слиплись на лбу от пота, у него был жар. Лишь бы не инфекция…
– Как тебя зовут?
– Одри. Хотите воды?
Несмотря на то, что перед ней был человек без титула, она вела себя терпеливо и учтиво.
Он кивнул, и графиня поднесла к его губам уже наполненный стакан.
– Ничего не помню. –уже более мягким голосом проговорил он и поморщился от боли.
– Даже имени? –забеспокоилась Одри.
– Даже имени.
– Думаю, со временем память восстановится. Вам нанесли сильный удар по голове, я слышала, такое возможно.
– Я не мог все забыть. Не мог. –сокрушался он, зарывшись пальцами в свои волосы, но тут же зашипел от дикой боли, когда достал рукой до раны.
Одри понимала, что это не ее проблемы, но ей было жаль мужчину. И хоть она почти не соврала, но не знала ни одного случая, когда память возвращалась.
