– Грейс, можно к тебе? –постучала Одри в спальню сестры.

– Конечно. -улыбнулась та и убрала свой дневник в прикроватную тумбочку.

– Что-то случилось?

– Я останусь у тебя?

Грейс кивнула и подвинулась на кровати.

Девушки уже приняли ванны, переоделись в ночные сорочки. Одри залезла под тяжелое одеяло в кровать сестры и обняла ее со спины.

– Ты приходишь тогда, когда что-то случилось или ты боишься кошмаров.

Негромко говорила младшая, потушив лампу.

– Ты же читала, что такое любовь, Грейс. Расскажи мне.

– Тебе лучше спросить у Лилит, я тебе лишь перескажу произведение.

– Не верю в то, что сестра знает значение этого слова.

Повисла тишина, Одри казалось, что сестра заснула.

– Грейс, ты когда-нибудь целовалась?

– Один раз. –прошептала она. – Это было на втором бале в моей жизни. Мне было интересно, сходится ли его описание с тем, что говорят в книге…как оказалось не сильно. Поэтому я и не хочу тебе говорить определение любви из книжки про доблестных рыцарей и дев без изъяна. Это все неправда.

– Зачем же ты читаешь подобное? –Грейс повернулась к сестре, хоть это и не помогло. В кромешной тьме разглядеть друг друга не удавалось.

– Описания наполняют меня чувствами, это останавливает меня от поспешных решений и симпатий. Я вижу ярче, с опытом, Одри. Как ты, только через книги…значит, ты поцеловала сегодня Филиппа Уорда? –сменила тему девушка.

– Он меня. –резко ответила Одри. Она не могла видеть, как прячет улыбку Грейс. – Главное, чтобы Лилит об этом не узнала. Иначе будет очередная истерика, но довольно ссор в Валентайне. Нам по шестнадцать. Мы можем обойтись и без этого.

– Надеюсь…Спокойной ночи, Одри. Желаю не влюбляться в тех, кто принимает тебя за другую.

– И тебе того же. –с усмешкой ответила графиня.

Уже через пару минут дыхание обеих выровнялось, и они мирно заснули под слышимый вой метели за окном и потрескивание дерева в камине.

Одри снился поцелуй, вновь тепло губ и карие глаза Филиппа Уорда. Она понимала, что не могла влюбиться всего за пару секунд. Просто она ярко запомнит этот день, девушка всегда знала, что будет помнить первый поцелуй так же ярко, как помнит каждый действующий рецепт из алхимического учебника. Ведь у каждой в голове остается образ, который впервые проявил к ней внимание, ласку.

«Может и вправду…любви достоин тот, кто ее не ищет.» -думала Грейс, наблюдая утром, как Одри впервые за последние полгода (а то и больше) опрокидывает колбы, и они со звоном разбиваются об каменный пол. Следом падает и миска с рыбьими костями, которую старшая сестра случайно касается локтем.

– Я сегодня такая рассеянная.

– Просто твои мысли впервые заняты не только алхимией, ты это знаешь. –с хитрой улыбкой произносит Грейс.

Они обе поворачиваются на распахнутую со скрипом дверь, это пришла Лилит, в руках у нее конверт с жирной золотистой печатью.

– Это от Филиппа. Хотела, чтобы и вы услышали. –графиня сияла. Пятна были едва заметны на ее коже, все же не быстро, но компрессы помогали. Девушка вскрыла печать.

– Стой, там же мое имя! –отобрала конверт Грейс.

– Но оно предназначено мне! Филипп просто перепутал.

– Сомневаюсь. –вступила в перепалку Одри. Она боялась, что там будет сказано о ее поцелуе с герцогом.

– Давайте прочту я, а потом и скажу, кому оно, ладно?! –взвизгнула Грейс так, что ее сестры замолчали. – Чужие письма читать не принято. А оно, хотя бы официально мое.

Повисла тишина и шатенка достала листок, исписанный наполовину размашистым подчерком герцога.

{«Дорогая Грейс Валентайн, я наблюдал за Вами с дебютного бала сезона. Вы очаровываете светом и простотой, что не могло не подкупить меня. Мне не верилось, что Вы подарили мне вчерашний вечер. Как только я вернулся домой, написал это письмо и отправил его гонцом на самом быстром жеребце во всем королевстве. Окажите мне честь побыть с Вами наедине дольше трех секунд и поцелуя длинною в вечность. Приезжайте на бал в честь юбилея моей матери, двенадцатого января. Вы будете почетным гостем и долгожданнее королевской семьи.

Искренне Ваш герцог Филипп Уорд»}

– Ты целовалась с Филиппом? –на выдохе спросила Лилит у Одри в ту же секунду, как младшая из сестер произнесла имя дома отправителя.

– Это не важно, он думал, что это ты.

Отбежала за стол старшая, желая скрыться от гнева Лилит, которая погналась за ней.

– Влюблен в меня, проводит вечер с Лилит, а целует Одри! –всплеснула руками Грейс – Где это видано!?

– Вот именно. Он не думал, что целовал тебя. –девушки скакали по осколкам от колб вокруг стола – Уорд вообще считал, что мы с тобой Грейс. –говорила Одри.

– Да он просто смеется над нами. Даже не знаю, как этот Филипп выглядит! Любил бы, тогда знал, что я в жизни не надену такое зеленое платье. –все замерли и уставились на Грейс – Что? Это правда. Оно отвратно, Лилит. –доверительно кивала головой графиня – А этот вырез и ужасные волны на рукавах…кошмар.

– Ты говорила, что тебе нравится! –обвинительно заявила графиня.

– Я даже не помню, когда ты меня приглашала на примерку твоих нарядов. Скорее всего в тот момент в руках у меня был роман, а тебе известно, что это значит.

– Ну держись…

Теперь началась другая игра. Грейс выбежала из лаборатории и поспешила спуститься по лестнице и забежать в галерею. На самом деле, она не знала, что будет, если сестра ее догонит. Но так всегда…за тобой гонятся, и ты начинаешь бежать.

Грейс удалось скрыться за поворотом. Она слышала каждый шаг Лилит и каждый удар своего сердца. Она умела скрываться, если это было необходимо. Средняя сестра прошла мимо. И тогда Грейс поспешила через второй вход уйти к себе в спальню. Письмо она все еще сжимала в руке.

Филипп ей не был нужен. Главное, чтобы так же было и с Одри. Младшая графиня всегда больше переживала за нее.

– Леди, вы опаздываете на занятие! –Грейс чуть не врезалась в Елизу.

– Довольно с меня музыки. Лучше пригласи художников графства.

– Леди, уметь музицировать важно. –не унималась женщина. Грейс вспомнила, что в этом году воспитательнице будет шестьдесят.

– Елиз, мне нужно подготовиться к портрету и выбрать художника. Вечером жду их работы.

Грейс могла быть непреклонной, но не любила. Сейчас, ей казалось, что она обидела женщину, хоть хозяйка и не должна так переживать о чувствах прислуги.

Одри в это время подметала в лаборатории. Никому нельзя было сюда ступать, кроме ее сестер, ключ в единственном экземпляре хранился у нее на шее. Банально, но так старшей было спокойнее, хоть и отец делал так же, но несмотря на это все закончилось плохо.

Он грезил алхимическими науками. Но был рядом ненамного дольше, чем мама. Граф пытался исцелить жену, как только об этом узнали -заподозрили неладное. Король получил пару доносов и весь замок перевернули с ног на голову, как рассказывает Елиза. Его тут же взяли под стражу, когда раскрыли лабораторию. Все думали, что его отправят в темницу, но мужчина был готов и на смерть, потому что только пришли за ним, как Единый пришел и за мамой.

Сегодня Одри вновь вспомнила эту историю. Ведь было шестнадцать лет, как не стало графини Валентайн. Благо, дядя поручился за трех племянниц и титул остался при них, иначе бы все наследие ушло в казну.

Слез никогда не было. Ведь странно плакать по людям, которых ты даже не помнишь, а портреты…на них граф и графиня были счастливыми, этого хватало.

Одри потуже затянула шнуровку на сапогах и надела меховую накидку, чтобы отправиться в дальнюю часть двора замка. Там, в тени хвойных деревьев стоит небольшая часовня. Дорожка к ней всегда вычищена осенью от листьев, весной от слякоти и грязи, а зимой от снега.

Единственная, кто в этот день не молилась за бывшую графиню Валентайн была Грейс. Она каждый год уезжала в город вместе с телегами продовольствия. Кормила нуждающихся, раздавала хлеб и горячую похлебку. В ответ ей отвечали улыбками или молитвами за нее. Только не это нужно было младшей графине, которая сейчас стояла вместе с обозами и кухарками из замка на площади.