- Там дальше есть ход?
- За металлоприемником? Нет, глухая скала. Туда раньше хотели атомный заряд бросить, чтобы образовать пространство для застройки, но не разрешили "сверху". Сказали, радиационный фон образуется уж очень высокий...
- Брось! - пророкотал из-за ее спины голос Дилона, внимательно слушавшего эти пояснения. - Кто там о нашем здоровье стал бы заботиться... Просто посчитали ненужным расширять тюрьму, и все!
Проход к металлоприемнику должна была загораживать автоматически опускающаяся сверху стальная плита. Сейчас она как раз была поднята. Став прямо под ней, Рипли посмотрела вверх, оценивая толщину металла. Изрядно! Около двух метров прочнейшей брони...
- Значит... - медленно проговорила она, еще боясь поверить самой себе. - Значит, если кто-нибудь окажется закрыт там, выхода ему уже не будет?
Стоящие сзади нее замерли, скованные единой мыслью.
- Совершенно верно! - потрясенно сказал Дилон, опомнившийся раньше других.
- Только в печь, мать его!
28
И вот теперь бочки со снятыми крышками были выставлены в заранее определенных местах. Осталось только наклонить их - и горючее, струясь, разольется по полу. Но тут и возникла заминка.
Рипли не поняла сути этой заминки. Увидев, что никто не шевелится, она пожала плечами и сама двинулась к бочке. Но тут на ее пути оказался Дилон.
- Давай окончательно проясним твой план, - сказал он, словно ему что-то еще было неясно. - Ты собираешься выкурить его, выжечь огнем, словно крысу из норы, так? Чтобы единственный путь отхода у него был вот этот - к ванне металлоприемника... А потом закрыть эту дверь и оставить там его взаперти. Правильно я тебя понимаю?
- Ну, в общем, да. Только незачем его оставлять в ванне, даже за такой дверью. Когда он будет заперт, мы загрузим в печь несколько тонн олова - и поджарим его! Чтобы уж он наверняка не вырвался...
Рипли промолчала об истинной причине, по которой она желала устроить Чужому "огненное крещение". Дело было не в том, что он мог вырваться. Просто очень уж интересуется им всемогущая Компания; и слишком зловещими выглядят иные ее планы, чтобы дать ей возможность приплюсовать к своим ресурсам это чудовищное существо...
Некоторое время Дилон, сощурившись, смотрел на Рипли.
- А почему ты так уверена, что мы будем тебе помогать? - спросил он загадочно. - Почему ты решила, что мы будем рисковать своими жизнями, чтобы осуществить твой план?
Рипли вздрогнула. На миг ей показалось, что Дилон видит ее насквозь до самых потаенных глубин души. И там, в этих темных недрах, таилась некая мысль, столь холодная и безжалостная, что Рипли не решалась даже признаться в ней самой себе, не то что произнести вслух...
Чужой не должен дожить до прилета спасателей. Его надлежит убить. И это - задача первоочередной важности, по значению своему много превосходящая даже задачу спасения тех, кто сейчас настороженно прислушивался к их спору.
Итак, главное - уничтожить Чужого, а не спасти от его злобы людей.
Впервые Рипли осмелилась додумать эту мысль до конца. Но додумав обрела особую твердость. Уж во всяком случае во время этой охоты она постарается подвергнуть себя большему риску, чем кто бы то ни было!
- Ваша жизнь уже в опасности, - сказала она без всяких сомнений. - И вопрос состоит именно в том, чтобы этой опасности избежать.
Неизвестно, поверил ли ей Дилон. Он продолжал стоять в свободной позе, облокотившись на длинную рукоять швабры. Стоял и смотрел на Рипли испытующим взглядом. И швабра в его руке на миг напомнила ей епископа.
А потом он подал знак - и бочки были наклонены.
Какое-то веселое оживление овладело заключенными, какая-то жажда деятельности - столь же неожиданная, насколько неожиданным был и предшествующий ступор. Торопясь, они швабрами разгоняли маслянистую, дурно пахнущую жидкость по самым труднодоступным уголкам тоннелей - чтобы она ровным слоем покрыла весь пол. Только тогда, если эта горючая пленка вспыхнет, от нее будет негде укрыться, не отсидеться где-нибудь за поперечной балкой. Даже Голик не отставал от всех. Захваченный общим ажиотажем, он лихо выплеснул из одного почти уже опустошенного бочонка остаток содержимого в очередную щель, а потом, без труда приподняв его, сбросил вниз, в короткий вертикальный колодец, соединяющий соседние уровни.
- Потише! - с неудовольствием сказал случившийся при этом Дэвид.
- В чем дело, папаша?
- Тоже мне, папашу нашел! Будь у меня такой сынок, я бы давно повесился... Не очень-то расшвыривайся этой тарой, даже если она вроде бы пуста. Там, если хоть на донышке чуть-чуть осталось - хватит мощности, чтобы тебя в клочья разодрать.
- Ладно, не учи ученого! От сотрясения эта фигня не взрывается, а спичку я туда не бросал!
И Голик, лихо, как винтовку, вскинув швабру на плечо, трусцой направился туда, где, как ему казалось, его присутствие было необходимо.
- Да, так-то оно так, но все-таки... - Дэвид склонился над краем колодца, одной рукой удерживаясь за вбитую в него скобу. Внезапно ступни его поехали по ставшему вдруг скользким полу. Пытаясь сохранить равновесие, он взмахнул свободной рукой - и зажатый в ней предмет, вырвавшись из пальцев, исчез в провале вслед за бочонком.
- О, дьявол! - выдохнул Дэвид.
В этот миг едва не реализовалось его недавнее предсказание. Выпавший предмет был зажигательной шашкой - именно с помощью таких шашек предполагалось зажечь горючее, когда настанет условленный момент. Если в бочонке осталось хоть немного содержимого...
Дэвид вновь перегнулся через край. Пуст ли бочонок, не было видно, но шашка лежала рядом с ним на боку. Слава Всевышнему, она ударилась об пол не капсюлем.
Несколько секунд Дэвид стоял размышляя. Можно, конечно, вернуться к Восемьдесят Пять, рассказать ему, что случилось, попросить новую шашку... Но ведь тот так выпятит грудь, столько возомнит о себе... Дэвиду и самому было обидно: он был назначен одним из поджигающих, а поджигающих всего трое: не каждому доверят детонаторы. Ему же, единственному из них, Рипли вручила еще и фонарик (Восемьдесят Пять все-таки расстарался, нашел несколько батареек).
Выходит, он не только со своей обязанностью не справился, но вдобавок едва не устроил катастрофу... Неловко получается.
