Так, размышляя о причине нашего фиаско, я продолжал перемещаться по ночному городу, бдительно следя, чтобы не пересечь путь общественного транспорта. Он здесь круглые сутки курсирует, бесплатно, между прочим. В Москве такого нет, пять копеек проезд. Повезло с боярином жителям Цареморска. Он прилично денег тратит на поддержание вотчины. Не в первый раз удивляюсь ночному городу. Фонари горят, полиция улицы патрулирует, ночных заведений с пьяницами нет.

Место встречи мы назначили на выезде из города возле приметного памятника. Друзей я увидел сразу. Стояли возле постамента и руками размахивали, обсуждая свою деятельность на чужой территории.

— О, а я всё недоумевал, чем ты там гремишь? — оценил Кирилл ведро. — И зачем его прихватил?

— Нужно же было хоть что-то упереть в качестве моральной компенсации, — хмыкнул я.

— А давай этой бабе в тарелку ведро положим, — предложил Фалулей.

Кир только набрал воздуха в лёгкие, чтобы начать возмущаться, а Фалулей успел выхватить у меня посуду и поднял себя левитацией.

— Это кощунство! — наконец высказался Кирилл. — Вернись обратно!

К моему удивлению, маг послушался и даже ведро вернул. Я его без сожаления швырнул подальше в кусты.

— Парни, вы не поняли, — озадачил нас Фалулей. — Я не смог приблизиться к статуе. Чуть не рухнул. Такое ощущение, что из меня магию высосало.

Кир что-то сказал на этот счёт, но я не услышал.

— Подсади-ка, — попросил Фалулей. — Хочу потрогать эту «мать».

— Мало нам ночных приключений, — ворчал я, подкидывая Кирилла следом. Ну и сам, конечно, залез на постамент.

Символ плодородия оказался настолько странным, что мы не менее получаса бродили вокруг «юбки» статуи, то и дело прикладывая ладони и просто прислушиваясь к своим ощущениям. Фалулей попробовал что-то сотворить, начиная от простого огонька света до водной и воздушной магии. На расстоянии одного метра от скульптуры ничего не работало. Кир тоже что-то творил. Предположил, что любимое плетение, которым мы покоряли стену владений Харченко.

В темноте я то и дело натыкался на друзей. Лунного освещения явно не хватало. Мобили по трассе в это время почти не ездили. Всего три промелькнуло за то время, что мы вокруг скульптуры ходили. Свет фар тех мобилей на мгновение выхватывал постамент. Мы старались сразу укрыться за «матерью». Ни к чему кому-то видеть исследователей в нашем лице.

В тех промежутках, когда на трассе никого не было, мне становилось как-то не по себе. В этом месте стояла какая-то нереальная тишина. Я специально проверил, отойдя к краю постамента. Вот есть ветерок, два шага в сторону, и всё стихло. Ещё и неработающая магия напрягала. За три года я привык тому, что стал магом. Мысли всякие нехорошие в голове появились. Вдруг эта баба мою магию утянет? Вернутся ли ко мне силы в другом цикле?

— Определённо артефакт, — заверял Фалулей Кирилла. Начала их спора я не услышал, потому не сразу понял, о чём это они толкуют.

— А я читал, что эту скульптуру исследовали, и не один раз. Не может она быть «Первой матерью», — доказывал магу Кирилл.

— О чём идёт речь? — присоединился я к спорщикам.

— Да мелкий начитался всякой ерунды. Помнишь ту книгу с картинками, что мы видели у Харченко?

— Всё, что касается Харченко, мне уже заранее не нравится, — сообщил я.

— Иван, ты не понял, потому что не читал, — перебил Кирилл. — Та книга является исследованием служителей церкви конца девятнадцатого века.

Насчёт церковников я был в курсе. Если в двух словах, то они здесь функцию инквизиторов выполняют. Правда, только язычников гоняют. А ещё, оказывается, какие-то изыскания проводят, по крайней мере раньше проводили.

— Считается, что на территории Руси таких скульптур, я имею в виду больших, всего двенадцать. В древних летописях упоминается, что появились символы плодородия примерно в конце шестнадцатого века. Точных данных нет. В те времена магия только начинала развиваться, с церковью у магов были тёрки.

— Не уточняй, — поторопил я Кирилла, поскольку меня стало напрягать стоять рядом с этой скульптурой.

— Так вот, — как ни в чём не бывало продолжил Кир, — считается, что в самую первую скульптуру влили силы Высшие сущности. Церковь, естественно, была не согласна с этим утверждением, поскольку это противоречит их догмам. Они потом специально исследовали все скульптуры, ну, ты видел книгу.

— Исследовали все двенадцать и несколько десятков мелких копий, — дополнил Фалулей. — Ничего необычного не заметили.

— И? — не понял я, к чему мне эти сведения ночью на фоне памятника плодородию.

— Ты так тоже считаешь, что нет ничего необычного? — удивился Кирилл. Ответить я не смог. — Мы обнаружили первую Мать! — непонятно чему радовался он. — Представляете! Этот такое открытие.

— О котором все забудут в новом цикле, — мрачно добавил я.

Хотел предложить спуститься вниз, но тут снова мелькнули фары мобиля на дороге, и мы синхронно кинулись за скульптуру, чтобы переждать. Только этот ночной транспорт никуда не делся. Напротив, мобиль стал притормаживать, а после съехал на обочину.

— Прапор Харченко, — в темноте разглядел что-то Фалулей, а я чуть не застонал. Не зря мне эта баба не понравилась. Цепочка: книга — Харченко — скульптура сработала.

— Бежим или наблюдаем? — задал я вопрос, хотя уже знал ответ на него.

— С постамента точно нужно спуститься и укрыться в кустах, — предложил Фалулей. — Для чего-то же Харченко сюда приехал.

— Приехали, — поправил его Кирилл, рассмотрев в салоне нескольких человек, — за своим ведром, что Иван украл, — попытался он пошутить.

Шустрыми кенгуру мы попрыгали вниз и постарались как можно тише расположиться в кустах.

— Отвод глаз, — шепнул я на всякий случай и сжал ладонь Кирилла, чтобы не потерять его в темноте. Он в свою очередь должен был уцепиться за Фалулея. — Большой мобиль, — также тихо поделился я своим наблюдением.

— Они кого-то привезли, — ответил Фалулей.

— Это плохо, — выдохнул Кир. — Смотрите, волокут тело.

От язычников я ничего хорошего и не ждал, но досмотреть представление нужно было до конца. Со своего места мы увидели не особо много. Люди, прибывшие на транспорте Харченко, постарались мобиль замаскировать и сдвинули его дальше с трассы, полностью перекрывая нам обзор. Парой метров правее, и пришлось бы спасаться бегством.

— Помните, утром тут всё будет оцеплено, — рассуждал Кирилл. — Ивану вопросы задавали, видел он что-то или не видел?

— Ты меня убедил, что это мага сбили. Уверял, что редко, но такое случается.

— Так тебе никто из полиции не сказал о том, что случилось. Дальше мы сами досочинили.

— Думаешь, что мы наблюдаем то самое пришествие? — задал Фалулей вопрос, ответ на который и сам знал.

Сидеть в кустах было скучно и неудобно. Кир то и дело ёрзал, жалуясь, что на пикантном месте ожог не зажил, сказывались последствия проникновения к Харченко. Я зевал, с трудом удерживая глаза открытыми. Усну, потеряю магию отвода глаз, а у нас тут враги рядом ходят.

Встрепенулся я, когда от скульптуры пошёл низкий гул. Длилось это недолго. Потом что-то сверкнуло, и группа мужчин поспешила к спрятанному мобилю. Сразу в него не сели, поскольку на дороге наметилось оживление. Светало, появилось больше транспорта на дороге. Харченко пропустили примерно штук пять и после поспешили уехать.

— Пойдём посмотрим, что там, — встал, потягиваясь, Фалулей.

В ответ я только зевнул. Чуть челюсть не свернул. Спать хотелось зверски, но нужно довести расследование до конца.

— Подсади, — привычно попросил Фалулей перед постаментом.

В том же порядке, что и раньше, мы забрались на него и двинулись вокруг основания скульптуры.

— Так я и думал, жертвоприношение, — сплюнул Фалулуй, когда стало видно тело того, кого доставили сюда Харченко. — Слабым деткам смотреть не рекомендую.

— Все равно увижу. В начале следующего цикла мы будем в одной голове, — обречённо заметил Кирилл.