Лучше бы совсем не ехать, но «нас» взялся сопровождать управляющий — Мартын Игнатьевич. Его так просто не пошлёшь. Он следит за всем хозяйством на руднике Анохиных, и Кирилл привык ему ни в чём не перечить.

На крыльце дома я ненадолго замер, рассматривая здешнюю технику, называемую мобилями. Мир ведь с магией. Должно же быть что-то интересное. Безусловно, дизайн машины отличался от привычного. Таких моделей у нас не существовало. Хотя общий принцип был схож. Даже руль находился с левой стороны. Маг-сосед в голове что-то там трепыхнулся сказать, но я его заткнул, чтобы не отвлекал. Мне сейчас вся концентрация нужна и помощь Кирилла. Я и без этого то и дело отвлекаюсь, рассматривая одежду и обувь «аборигенов».

Возле мобиля стоял Мартын Игнатьевич. Мужчина явно был чем-то раздосадован. То, что он пинал ногой колесо, демонстрировало его отношение к ситуации в целом, а не к технике. Из памяти Кирилла я уже выяснил, что этот мобиль на ходу. Савва, водитель, за ним ухаживал как положено. Так что нервничал или злился управляющий по другому поводу. Мужчина повернулся ко мне и только что не сплюнул. Такое у него было презрение в глазах, что я невольно поёжился и поинтересовался у пацана, чем он не угодил Мартыну Игнатьевичу? Кирилл сильно удивился вопросу. Он ничего особенного не заметил.

«Молодой, глупый, — отозвался маг. — Этот пузан тебя ненавидит. За что?»

Ответа у Кирилла не нашлось. Насчёт того, что управляющий ненавидит мальчику, я бы поспорил. Во взгляде больше досады, чем злости. Типа какая-то козявка помешала планам. Может, у мужчины было свидание назначено, а теперь придётся ехать в город, доставлять госпоже этого неумёху.

Неожиданно много слуг вышло проводить молодого господина. Станица Подгорная всего в полуверсте от дома. Слуги все оттуда. Других работников поблизости не найти. Разве что с десяток охранников ещё отец Кирилла нанимал в Цареморске.

Мою мысль считал маг и вставил замечание, что на данный момент непонятно, кому эти охраннички служат. Договор у них заключён с Ростиславом Трофимовичем Анохиным. Нужно уточнить у мачехи, кто оплачивает всю эту толпу? И вообще, для чего их столько?

Ответить по поводу многочисленности прислуги даже Кирилл не смог. Он раньше и не задумывался над такими нюансами. Десять человек охраны, сторож, в обязанности которого входит только запирать и отпирать ворота, кухарка, помощница на кухне, ключница, её сын, который водитель, две служанки.

— Лукерья, Меланья, гэц отсюда! — прикрикнула ключница на этих служанок и отвлекла меня от пересчитывания бездельников во дворе.

Выглядывающие из-за угла дома девушки еле сдержали смешки и скрылись. Только голые ножки мелькнули.

«Мда-а-а… неплохие ножки», — отметил я.

Мода и одежда, кстати, здесь вполне приемлемые. Никаких там кокошников и сарафанов. Но и не мини. Девушки носили юбки разумной длины, правда, очень пышные, на мой взгляд. У нас все же сельская местность, к чему такие наряды?

«Тебя, дурака, соблазняют», — встрял Фалулей.

«Отчего же меня? Скорее уж, Кирилла», — возразил я.

«Ноги ты оценил. Кирилл ещё смутно представляет для чего предназначены женщины».

«Неправда! — возмутился парень. — Лукерья и Меланья всегда дразнятся. А когда я маленький был, они в меня орехи кидали!»

Маг хотел что-то сказать насчёт такой бурной сексуальной жизни, но я на него шикнул. Савва уже сел за руль мобиля, доктор и управляющий поспешили следом. Мне не оставалось ничего другого, как только сесть рядом с водителем. Задние сиденья здесь считаются престижными. Кириллу вроде как не положено. Молодой он, чтобы позади водителя садиться.

«Ты же выше их по статусу?» — взялся я разъяснять ситуацию у хозяина тела.

«Главой рода был батюшка. Сейчас мачеха всем заправляет, а мне только шестнадцать три дня назад исполнилось».

«Доктор куда ни шло, но управляющий ваш наёмный работник», — заметил маг.

«Он принят в род. Мужчина, и старше меня», — пояснил парень. Я же решил сам почитать соответствующую литературу.

Не знаю по какой причине, но меня такое пренебрежение по сути к наследнику рода возмутило. Хоть я изобразил на лице улыбку, но и Фалулей отметил, что-то здесь не то. У Кирилла есть сводная сестра и брат. Они младше его по возрасту. По всем правилам именно Кирилл наследник. Где уважение? Или в этом мире другие принципы и правила наследования? Бывший хозяин тела пробубнил что-то неразборчивое. Типа скоро нас просветят на эту тему люди более компетентные.

Хоть и удивила небольшая демонстрация «иерархии самцов», но меня переднее сиденье машины более чем устраивало. Как раз удобно осмотреться и сравнить здешний пейзаж со своим миром. Силуэт гор и сам перевал выглядели иначе. С другой стороны, рядом рудник, который усиленно разрабатывают в течение нескольких десятилетий. Об этом свидетельствуют два террикона. Но больших различий я не увидел. Кусты как кусты, деревья как деревья. Кстати, их очень много поломанных валялось вдоль дороги. Кирилл с магом подсказали, что в предыдущую ночь гроза разразилась знатная. Так-то маг мог немного потерпеть с выбором тела. Но тут всё удачно сложилось: пацан подходящий с магией нашёлся, минимум людей в доме (слуги на ночь уходят в станицу) и гроза.

— Ух, как Перун порезвился! — тоже отметил буйство стихии Мартын Игнатьевич.

— Постыдились бы богохульствовать при Кирилле Ростиславовиче, — одёрнул управляющего доктор.

Я тут же мысленно поинтересовался у Кирилла, каких богов почитают в этом мире? Оказалось, что Перун, Сварог и прочие языческие боги вне закона. Язычники изредка появляются, но их преследуют. Русь, как и моем мире, была крещёной. Когда появилась магия где-то на рубеже пятнадцатого и шестнадцатого века, религия претерпела некоторые изменения, но к язычеству не вернулась. Храмов мало. Посещают их и молятся в основном люди без магии.

Замечание Мартына Игнатьевича было более чем провокационным. Хотя даже сам Кирилл почему-то думал, что гроза именно проявление гнева Перуна. Этот Перун, вернее, просто гроза, в предыдущий вечер натворила немало бед. Дорога была буквально усыпана ветками и мусором. Я толком и покрытия не разглядел. На асфальт вроде похоже. Да и остальное окружение не слишком отличалось.

Конечно, я не помнил детально эти хребты, но бухта и место, где располагался в моем мире Новороссийск, оказались вполне узнаваемыми. Это самая удобная точка для порта на побережье. Неудивительно, что люди организовали здесь поселение. Уже на въезде в город я прочитал огромную надпись: «Цареморск». Рядом с этим указателем ещё и статуя здоровенной бабы стояла.

«Это символ плодородия!» — возмущённо поправил меня Кирилл.

У скульптора, создавшего сей шедевр, понятие о плодородии было специфичным: дама имела мощный бюст и широкую жо… тазовую часть. На лице статуи было запечатлено вероятно дружелюбие. Впрочем, дебильная улыбка только дополняла образ. Каменная баба держала в руках огромную тарелку с одним фруктом. Типа тоже символ. В моем мире, помню, были всякие женщины с хлебом-солью, здесь другие традиции.

В самом Цареморске скульптуры и памятники явно любили. Чуть ли не на каждом перекрёстке встречалось что-то аллегорическое. То дельфины, играющие мячом, то копия той бабы с фруктом, то просто «семейные портреты». У нас такие на кладбище ставят, а здесь народ перед домами выставлял на всеобщее обозрение портреты на обелисках или скульптуры всего семейства. Но это из числа зажиточных горожан. Кто победнее, ограничивался какими-то верёвочками с бусами и фигурными узелками.

Мне даже захотелось побродить по этому городу. Интересно же, как люди в другом мире живут. Жаль, Савва рулил туда, куда ему приказали. Объехав кварталы по северной дороге, он продолжил путь в поместье Анохиных, которое располагалось тоже на побережье, но чуть дальше от бухты.

На въезде во владение Анохиных нас встретила скульптурная композиция семьи. Ворота мы минули быстро, но Кирилл хорошо помнил этот памятник, и я, воспользовавшись его памятью, посмотрел таким образом. На отца Кирилл не был похож. Ростислав Анохин был мужчиной крупным, не слишком симпатичным на лицо, но это ему не мешало менять любовниц чуть ли не каждый месяц. Да ещё из числа танцовщиц. Такой вот затейник был покойный глава рода.