Наш путь только начался, но уже полон чудес. Гориллоид и кабан, которого он сожрал, неизвестный потрошитель, сожравший неизвестную зверюгу, болотный червь, в котором мы наделали много дырок – всё это случилось за какие-то десять с небольшим километров пути. Многовато событий. Кто бы чего не говорил, но я считаю, что многовато. Главное, что удалось отчасти побороть страх. Мы живы, вооружены и сдаваться не собираемся. Каким бы сложным не был неожиданно возникший поход, закончить его придётся. Живыми или мёртвыми. Конец неизбежен.

Первый лесной хищник повстречался по прошествии километра. Идти по лесу легче, чем по болоту или кустам, несмотря на то, что местность постоянно повышается. Главное огибать массивные деревья, с ветвями лианами, свисающими до земли и медленно превращающимися в часть толстого ствола. Лес слишком похож на земной тропический, хотя в земных тропических мне доводилось бывать только на картинках.

Хищником стала тварь, напоминающая земных волка и шимпанзе одновременно. Размером она не превышает упитанного быка, но ловкости её могут позавидовать даже кошачьи. Серо-белого цвета, издающая протяжные, режущие слух вопли, скачет по деревьям, стараясь зайти нам за спину и атаковать.

– Встречал таких раньше? – спросил я, прижавшись к спине Андрюхи своей спиной. Стрелять в холостую мы не решаемся. Переместились на относительно открытый участок леса и ждём.

– Не встречал и даже не слышал о ней, Никита. Думаю, как назвать, но годных словечек на ум не приходит. Есть варианты?

Тварь имеет точно такое же как у шимпанзе строение тела, сильные передние и задние конечности, возможность ходить на задних лапах, а при помощи передних отлично хватать предметы. Голова похожа на волчью, но более плоская, с короткими ушками и глазами-бусинками.

– Обезьяна-волк, – сказал я, выискивая цель между ветвей деревьев. – Пусть будет так. Примитивно, конечно, но зато язык ломать не придётся.

Деревья, имеющие мощные стволы и переплетающиеся ветви, свисающие до земли, сильно мешают. Обезьяна-волк находится в своей стихии и прежде, чем удаётся прицелиться, она успевает скрыться.

– Пусть будет по-твоему, – согласился Андрюха. – Меня всё устраивает.

Уловив движение в кроне дерева в сорока метрах от нас, я быстро поймал серо-белое пятно в прицел и выстрелил. Раздался истошный вопль, в сравнении с которым звук выстрела показался сущей мелочью, на которую не стоит обращать внимания.

– Молодец, попал! – обрадовался Андрюха и развернувшись, начал выискивать тварь.

– Слегка зацепил, – сказал я, когда рёв прекратился. – Либо уйдёт, либо ещё больше разозлится.

Поймав движение слева периферическим зрением, я быстро нашёл цель, взбирающуюся по толстым ветвям к кроне дерева и снова выстрелил. Метил в тело, но попал в правую переднюю лапу. Обезьяна-волк, снова заверещав, начала падать с высоты десяти метров, ударяясь о ветви.

– Не стреляй! – скомандовал Андрюха, когда животное рухнуло на корни. – Оно уже не нападёт.

Мы начали осторожно подходить. Животное закричало и захотелось зажать уши. Решили не приближаться. Мой точный выстрел перебил обезьяне-волку лапу в районе четырёхпалой кисти. Первое попадание было в задний коленный сустав.

Когда животное прекратило кричать, закричал Андрюха:

– А не надо было на спокойно идущих людей нападать! Мы тебя не трогали! Сама виновата!

Снова рёв. Не обращая на него внимания, мы продолжили путь. Я поёжился, вспомнив нападение. Обезьяна-волк почти достала нас, прыгнув с высоты, но Андрюха успел заметить тень и оттолкнул сперва меня, а затем отпрыгнул сам. Упав на землю, обезьяна-волк рванула в лес и принялась выжидать удобный момент для следующей атаки. А ведь могла разделать нас пока мы пытались встать. Так сказать, повезло.

– Её местное зверьё добьёт, – сказал Андрюха, когда вой обезьяны-волка уже почти не слышался. – Раненый хищник в этом мире добыча.

– Этот мир мне нравится всё меньше и меньше, – пробормотал я. – Тут даже обезьяны до ужаса страшные, охочие до мяса и при этом слишком большие. Три сотни килограмм, скачущие по деревьям – зрелище не для слабонервных…

Два километра позади и при том без каких-либо опасностей, если не считать таковыми мелких и крупных змей, которых мы обошли стороной. Когда Андрюха воскликнул «Бусук!», я успел испугаться и начать поспешно выискивать цель. Искал я огромного и злого барсука, вознамерившегося нас сожрать.

На деле всё оказалось проще. Бусук – здоровенное дерево, похожее на пальму, но со стволом, от низу до верху облепленным плодами, напоминающими авокадо.

– Съедобное? – с осторожностью спросил я, не забывая поглядывать по сторонам.

– Ещё как! – ответил Андрюха. – И попьём и пожрём!

Плоды оказались мягкими и сочными. Те, что растут выше, сочные до ужаса, немного сладковатые и чем-то напоминают переспевшую земную грушу. Плоды у самой земли твёрдые и по вкусу почти как варёная картошка. По словам Бокова, бусук дерево редкое и встретить его настоящая удача. Плоды бусука имеют в своём составе много белка и углеводов. Для восстановления сил то, что надо. Поели, попили, немного положили в карманы и пошли дальше. Пройдя еще немного, нашли интересное дерево, листья которого тонкие, длинные, узкие и при этом прочные. При помощи имеющегося у Андрюхи ножичка сумели сделать для автоматов ремни. Жить стало проще.

– Хотел спросить, – заговорил я, когда мы устроили небольшую остановку возле удачно подвернувшегося ключика с сильно холодной и вкусной водой. – С магией в этом мире как?

– С магией? – удивился Андрюха, склонившийся над ключиком и черпающий из него воду ладошкой. – С какой магией? Ты о волшебниках, что ли?

– Нет, – ответил я, стараясь не стоять на месте и постоянно контролировать окружающие нас заросли как взглядом, так и стволом автомата. – Волшебники – это слишком. Я о другой магии. Есть здесь что-нибудь такое… как бы выразиться поточнее, то… сверхъестественное, что ли?

Андрюха выпил еще пару ладошек воды, умыл лицо и, поднявшись, ответил:

– Баек всяких дофига и больше. Если по своему опыту, то пару историй у меня имеется. Верить или нет – решать самому.

– Рассказывай, – попросил я и начал пристраиваться к ключику. Так уж и быть, второй раз попью. С собой всё равно взять не получится.

Андрюха начал рассказывать:

– Однажды, в другой части материка, там, где джунгли почти непроходимы, мы повстречали племя местных. Это люди, которые живут в этом мире не одну сотню лет. Ты же знаешь, что спонтанные порталы всегда существовали. И вот мы встретили почти коренных жителей этого мира. Было нас семь и чувствовали мы себя не важно. С одной бандой схлестнулись, потеряли троих, чудом ушли от преследования в джунгли и наткнулись на поселение. Дикари дикарями с виду, но вполне цивилизованные, как оказалось. Небольшое племя, человек тридцать с чем-то. Вождя их звали Тахиту. Что означает не знаю. Он нас приютил, дал пищу и кров, а потом его люди вывели нас из джунглей и при этом совершенно безопасно. Не одной стычки со зверьём.

– Это и есть волшебство? – спросил я. Напившись, мы продолжили идти. Горы иногда мелькают в просветах леса, но ближе они не стали.

– Нет, – отмахнулся Андрюха. – Волшебство было в том, что вождь Тахиту знал всё и вся о каждом из нас. Можешь представить?

– Это как? – поинтересовался я, чувствуя, как мои брови ползут вверх.

– А вот так, Никита. Мы тоже офигели. Тахиту мог рассказать о каждом из нас всё, что случалось прежде. Даже то, что многие из нас уже забыли. Я вообще не понимал, как такое возможно. Он будто бы знал всё. ВСЁ.

– А будущее?

– Будущее не знал или не захотел говорить. У меня на ноге шрам есть, причину возникновения которого я не знаю. Тахиту рассказал, что когда мне было два года, меня укусил енот. Енот! Представляешь?

– Да уж, – пробормотал я.

– Это не всё, – Андрюха быстро глянул на меня через плечо. – У Тахиту и его племени нет конфликтов с местной живностью. Они научились жить в гармонии с природой. Она не трогает их, а они не портят её. Симбиоз, мать его! Я сам видел, как на территорию племя забрела огромная кошечка, в сравнении с которой даже мой Пушок сущий добряк. Эта кошечка попила воды и просто ушла. Там были дети и она их не съела! Это не волшебство?