– Вы этого многонога уже убивали, как я понял? – спросил я, стараясь вытащить из рюкзака подствольный гранатомёт, не снимая рюкзака.

– Подствольник не доставай, – покачал головой Саня, держащий поворот пещеры на прицеле. – Один выстрел, и ты нас похоронишь. Я пулемёта своего опасаюсь, а ты гранаты тут хочешь метать. Уверен, что пещера не обрушиться?

Не уверен я. Ни в чём не уверен. Хотя нет, в одном уверен наверняка – если выживем, то мне предстоит очередная чистка глушителя. А чистить его занятие не приносящее удовольствие. Впрочем, с глушителем от АС ВАЛ или ВСС Винторез ситуация ещё хуже. Оружие, оно ведь уход любит. Как женщина. Даже поболее.

Многоног вальяжно выполз из-за поворота и в него полетели пули. Уши заложило мгновенно, несмотря на то, что стреляют только Боков и Мусин. Оба поливают адскую тварь из автоматов Калашникова сотой серии с заранее установленными глушителями и снятыми прикладами. Из всех нас только Саня не лениться таскать за собой пулемёт и не забывать ныть о его тяжести.

Многоног на пули не обратил внимания. Рикошетят они от его пластинчатой брони, а затем рикошетят от стен пещеры. Светлячки на такое шумопредставление отреагировали молниеносно и отключили освещение. Булат и Андрюха прекратили стрелять и включили фонари. Мой и Бодрова уже включены. Многоногу свет не нравится, но столь незначительный дискомфорт его остановить не способен.

– Шашку зажигаю, – сказал Булат, когда насекомому осталось до нас метров тридцать. – Может испугается.

Мне слабо верится, что такой метод поможет, но попытка не пытка. Горящая красным и испускающая много дыма осветительная шашка улетела по ноги многоногу и, попав в воду, потухла. Булат прокричал:

– Должна была в воде гореть!

– Отступаем! – следом скомандовал Андрюха. – Шашек он не боится, сам ведь знаешь. Зря потратил.

Я решил не испытывать госпожу удачу на благосклонность и увеличить дистанцию до адского многонога. Стрелять в него даже не пытаюсь. Приближается он медленно, но верно. Его медлительность радует! Неторопливый такой монстр, не то что некоторые. Вспоминаю бругара и понимаю, что воевать с ним проще. Хотя бы тем, что место обитания той зверушки поверхность. Под землёй всё сложнее.

Отступающий последним Саша Бодров вытащил из рюкзака наушники, нацепил их на голову и, показав нам большой палец, остановился. Я зажал уши и открыл рот. На пулемёт и вылетающие из него пули многоногу плевать.

– Уходим в карман, – сказал Андрюха, когда пулемёт Бодрова смолк. – Убить этого чудика мы не способны. Будем ждать.

Мы прибежали к карману. Внутрь забрался Булат и принял все вещи через узкую щель. Последним в укрытие залез Саня Бодров и забормотал:

– Вот же уродина многоногая… здоровая, тварь… хрен ведь убьёшь такую…

– Вы с ним встречались раньше? – повторил я ранее заданный вопрос.

– Встречались, – ответил Булат. – И приятного в той встрече было мало. Почти сутки по пещерам скакали, прежде чем сумели убить. А убили мы его при помощи взрывчатки. Завалили в узком участке пещеры. С этим многоногом такой метод не прокатит…

Из щели, которая служит входом в карман, послышалось шуршание. Одна из ног адской твари вынырнула из темноты и с огромной силой воткнулась в каменный пол, незначительно расщепив его.

– Вот тебе раз, – сказал Бодров, стоящий в метре от смертоносной конечности. – Жаль нет топора. Отрубил бы к чертям.

Я понял, что вжимаюсь в стену. Боюсь, чего уж скрывать! Булат, посмотревший на меня, воскликнул:

– Ермак-то жим-жим! Расслабься, Никита. Мы в безопасности. Относительной, но безопасности.

Конечность многонога исчезла в темноте. Я направил луч фонаря в щель и увидел жуткую драконью рожу. Ох уж эти глазки. Не могло их поменьше быть?

– Как-то поехали мы на соревнования в Черногорье, – начал рассказывать Боков Андрюха, устраиваясь поудобнее на своём рюкзаке в углу кармана. – Было это давненько, почти два года назад. Я там был. Саня, Булат и Денис были. Ещё Раиса Серкова и Осипов Илюха.

– Зачем поехали? – спросил я, как зачарованный глядя в щель, в которой видна голова многонога. Или не голова? Головогрудь вроде более правильно будет.

– Поучаствовать в турнире поехали, – продолжил Андрюха. – Каждый год этот турнир проводится. Светлый спонсирует. Победителям лям кредитов вручается. Каждому! Обязательное условие – все участники должны постоянно снимать своё нахождение в пещерах. А пещер там много. Участников обычно около двух сотен набирается. Можно ходить группами, что безопаснее. Есть одиночки, но этих психов вообще понять невозможно. Перед началом турнира выбираются пещеры. На одну пещеру не более десяти человек. Заходишь в пещеру и должен продержаться в ней трое суток и всё заснять. На этом правила заканчиваются. Оружия можно брать хоть сколько. Еды и всего остального тоже. Те трое суток я запомнил надолго. На всю жизнь запомнил.

– Это точно, – согласился Булат. – В Черногорье я больше не ногой. Пусть Светлый себе свой лям в одно место засунет. У меня после того трёхсуточного турпохода седина появилась.

– Я тоже в Черногорье больше не ногой, – добавил Бодров. – Седины у меня не добавилось, к счастью. Но проблем со здоровьем после того похода хватало. Чуть от пневмонии не сдох.

– Сколько обычно выигрывают? – спросил я, подготавливая автомат к стрельбе.

– Не более десяти процентов из пещер возвращаются, – ответил Андрюха. – Зайти не проблема. Нужно ещё обратную дорогу запомнить. С нами в компании четверо китайцев были. Вдесятером зашли. Вшестером вышли. Все живые, к счастью. Не все целые. Булат, Бодров и Осипов на наших плечах вернулись. Притом Саня прям на грани был.

– Да, – кивнул Бодров. – Плохо помню. Мне до встречи с костлявой считанные минуты оставались. Андрюха меня вынес. А потом Ольга вылечила.

– Вам заплатили? – я прицепил фонарь к автомату и снял предохранитель.

– Конечно заплатили, – ответил Булат. – Правда не всем. Только тем, кто на своих ногах вышел.

– А с китайцами что случилось? – спросил я.

Булат, вздохнув, ответил:

– Второй день шёл, и они решили вернуться. По пути нарвались на двух паучков. Одного убить сумели, а второго нет. Пожрал он их. Потом мы паучка добивали. До своей смерти, кстати, китайцы немало тварей положили. Путь нам, так сказать, облегчили.

– Стрельнуть в глаз многонога хочешь? – поинтересовался Андрюха.

– А что? – удивился я. – Нельзя? Сидеть без дела тоже не вариант. Не на Нугуманова же нам надеяться. Татарин в пещеру точно не полезет!

– На него мы и не надеемся, – Андрюха слегка улыбнулся. – Мы, если ты не понял, Никита, ждём. Многоног тварь опасная, но предсказуемая. Если он медлителен, то это значит, что он сытый. Был бы голодный – так вальяжно за нами бы не пошёл. Надеемся, что скоро потеряет к нам интерес и просто уйдёт. Схема проверенная.

– Не стрелять? – растерялся я.

– Да стрельни разок, – махнул рукой Андрюха. – Попадёшь в глаз – увидишь ярость адского многонога.

Я решил выстрелить. Попаду в глаз – значит прострелю мозг. Если он, конечно, там имеется.

Автомат толкнул в плечо. С глушителем не слишком громко получилось. Терпимо.

В глаз я, что удивительно, попал. Попадание автоматически включило отбойный молоток. Так кричит разозлившийся многоног. Стрекочет, если выражаться правильно. В щель просунулись сразу две ноги и принялись крушить камень. Рёв поднялся оглушающий.

– Зря! – прокричал Булат. – Так он ещё дольше успокаиваться будет…

Минуты две орал адский многоног. И крошил каменный пол кармана крепкими и острыми ногами. Мельтешили они с поразительной скоростью, дробя квадрат размером метр на метр в пыль и при этом оставаясь целыми. Крепости им не занимать.

Многоног успокоился резко. Ноги пропали в темноте лаза, оставив на полу кармана две глубокие борозды. Сложилось ощущение, что насекомое было вытянуто наружу силой. Точнее, оно не ожидало, что его начнут тянуть за хвост и попыталось удержаться просунутыми в карман конечностями. Думаю, что другими конечностями насекомое тоже цеплялось за каменный пол пещеры.