Почистив зубы, не вынимая щетку, замер, смотря на собственные глаза в зеркале. Потряс головой, стал полоскать рот, избавляясь от пасты, пригоршнями бросать воду себе на лицо.

Ловцы удачи.

Чашка стояла на подоконнике, кофе остыл. Егор прижимался лбом к холодному стеклу: «Наваждение или самообман? Искажение реальности?»

Он поставил кофе в микроволновку. Голос за спиной заставил его вздрогнуть:

– Прибыль, а не наваждение! – сказала жена и закрылась в ванной, громко щелкнув шпингалетом.

– Терпения нет? Заглянула? – Егор отпил глоток кофе, ожегся. Подойдя к двери ванной, постучал.

– Ведь договаривались!

Зашумел кран с водой, он прижался ухом к щели, проговорил:

– Я пароль поставлю и … – Сделал шаг в сторону комнаты, развернулся на носках, вернулся на кухню.

Через крыши домов виднелись осенние поля, пересеченные лесополосой. Отдельные деревья не просматривались, неясные очертания их стволов сливались в широкую полосу. Картинка затягивала, хотелось заглянуть за кромку горизонта.

«Карусель! С круговертью, остановками, с прорывами. Новости, события, комментарии раскачивают, как посудину в океане. Кто-то терпеливо ждет, умело использует болтанку. Откуда можно предполагать взмах или провал? Как не перепутать его с подергушкой. Прыгаем по ходу! Нас подхватывает, приподнимает, потом хлопает задом о дно. Качели улетают! Ну, почему? Почему не закрыл маленький, неболезненный убыток! Досада приходила позже, поражая здравый рассудок.».

Звук наливающейся воды, звяканье посуды отвлекли от мыслей. На нервном подъеме, делавшем привычные движения порывистыми, она собирала к завтраку.

Убрав посуду в раковину, Лика быстро вышла. Егор следом, из-за ее спины мог наблюдать, что происходило на мониторе. Пробив место, откуда была открыта позиция на покупку, фунт стоял на шестьдесят пунктов выше. На счет была зачислена круглая сумма.

Шло время токийской сессии, продавать фунты» никто не хотел. Зашевелился франк – в столице банковского бизнеса открылись тяжелые двери швейцарских банков. Гномы и тролли прислушались к звукам наверху из своих потаенных, глубоких подвалов.

– Сейчас пойдет публикация анализа речи в ФРС! Понять массив слов, навскидку? Не стоит терять время. Пойдут комментарии, грянет тяжелая артиллерия Лондон-Сити. Трубим отход! Закрыаем позицию.

***

Они сидели на кухне, бесконечно пили кофе. Егор нетерпеливо посмотрел на стол с чашками недопитого кофе. Решив что-то про себя, сам себе кивнул, неожиданно подмигнул недоумевающей жене.

– Что-то не так? – Алика с опаской посмотрела на Егора. – Не надо, Егор. Ничего не хочу, особенно включать компьютер.

– Как скажешь, богиня.

Алика еще больше насторожилась, спрятала руки под стол и сжала в кулачки, продолжала внимательно наблюдать за ним.

Егор открыл шкаф, достал неполную пачку спагетти, перебрав пакетики с приправами, отложил несколько штук, задумчиво потер лоб. Повернулся и, сделав торжественное лицо, объявил:

– Сегодня вечер итальянской пасты! Лучший в мире приготовитель лапши – я, конечно. Тотов исполнить показ приготовления настоящего римского шедевра!

Перебрав банки и пакеты в кухонном шкафу, продолжил тоном, как будто давно договорились:

– Бакалеи не хватает! Достанешь грибы из морозилки? Приберись на столе, пожалуйста, а я сгоняю в магазин. – Выпалил в ответ на недоуменный взгляд.

Вернувшись из магазина, хлопнул в ладоши. Сняв с гвоздика за дверью передник, засуетился возле плиты и стола. Делал он увлеченно, старался быстрее, от этого появлялась суетливость. Он перебегал к раковине, промывая содержимое дуршлага, подбрасывал спагетти в горячем масле, шумно бренчал о плиту дном кастрюли, деревянной лопаткой мешал сразу в двух сковородках. Отмахиваясь от чада, приговаривал:

– Грибочки и чеснок… не забыть про базилик и мяту!

Долго гремел, перемешивая в кастрюльке содержимое, подсыпая и подливая туда из сковородок, наконец, перелил все в сотейник, знаменуя завершение приготовления. Когда все собрались за стол, он церемониально, накручивая спагетти на большую вилку, стал залихватски раскладывать по широким тарелкам. Обильно поливая густым соусом, приговаривал, что его лично учил так делать его друг Плиний.

– Папа, как он тебя учил, по телефону? – спросил Рома, увлеченно наблюдая за его руками.

Алика подняла вилку вверх и, заговорщицки прищурясь, произнесла:

– Ваш отец, знаете, что умеет? Никогда не догадаетесь!

Три пары глаз смотрели на нее вопросительно, муж замер над большим блюдом, насторожился.

– Никому не говорила и не скажу. Только вам! – Алика жестом попросила детей нагнуться к ней. – Он летать научился!

– Мам, хватит! – разочарованно откликнулся старший, выпрямляясь на стуле.

Егор перехватил инициативу и сказал громко и серьезно:

– Я читал копию старинного манускрипта в интернете. Плиний описывал рецепт, который продержался до наших дней. Вы, друзья мои, присутствуете при историческом событии – шедевр дошел до нашей кухни!

– Кто он такой? Полоний есть у Менделеева, – вставил Рома.

– Плиний! – Егор закатил глаза, показал рукой куда-то далеко. – Чему вас, голуби, в школе учат? Лучший повар Юлия Цезаря! Плиний знал про спагетти все! Италия большая, во всех провинциях разные предпочтения, – отшучивался Егор на ходу, раскладывая салфетки, – аккуратнее, соус и грибы не должны украшать ваши лица!

Славик смотрел на горку скрученных, уложенных спагетти, проронил задумчиво:

– Странно!

– Пробуй! Это не просто подлив, как в школьной столовке, нет! Куриные грудки – нежнейшие мясо, которое можно найти только на этой стороне Урала, маринованные в специях, произрастающих исключительно на Сицилии. В довершении грибы и помидоры, сладкий лук и сорт чеснока особой терпкости!

– Конечно, пахнет грибками! Это те из лесу, около дороги? – вспомнил Максим, пытаясь поймать на вилку длинную прядь спагетти.

– Не помидоры, а томатная паста, вкусно, но говори правильно. Чеснок, серьезно, не с бабушкиной грядки? – показав язык, вставила Лика.

Егор посмотрел на жену, потом на младшего сына. Повернулся к Владу, который поднял руку, как в школе.

– Точно, как в Италии? Нам на уроке истории говорили, что лапшу привез венецианец, Марко Поло, возвратившись из Китая. Постепенно они сделали ее очень длинной и назвали «паста». При чем тут Цезарь?

– Как это при чем? Жил пораньше, чуть-чуть. Это не считается. Был великим, коварным политиком, порой бывал жестоким.

Егор смутился, но старался не показать этого.

– Десять веков, папа. Это тысяча лет! – не унимался ребенок.

Егор застыл над кастрюлей.

– Десять столетий. Чересчур многовато. Согласен, пусть так и будет. – Смутившись еще больше, он театрально поднял палец вверх. – Вспомнил! Для тебя лично, маленький карбонарий, он был поваром Римского Папы.

– Да? Хорошо, что не рабом на галерах султана.

На кухне стало тихо. Егор стоял у стола, пытаясь что-то найти.

– Вы большую вилку не видите? Только что в руках была!

– Она в кастрюлю упала! В соусе утонула.

Егор посмотрел на фарфоровую емкость, в которую укладывал приготовленное блюдо. Скривил губы, показывая недовольство.

– Это не кастрюля. Емкость эту, звать Марта. Готов поверить, что вилка сама туда прыгнула. Понятно? Это самая приличная посудина, которую доводилось приобрести в дом, между прочим. Не удивительно, что вилка нырнула. Вопрос, как достать?

– Папа, скажи честно, только честно! Ты читер?

В кухне воцарилась тишина, в воздухе повисло напряжение.

– Не понял.

– Вы с мамой постоянно о чем-то спорите, без конца сидите у компьютера. Вы хотите кого-то, ну как-то, выиграть деньги или обмануть Фунт.

Лика нагнулась над тарелкой, пряча глаза. Ее плечи мелко затряслись, не сдержалась и рассмеялась. Все за столом, даже Макс, который мало понял тему, тоже смеялся.